Молниеносный (СИ) - Дубов Дмитрий - Страница 6

Решено! Буду соответствовать личине князя и постепенно менять отношение к себе. И начну я с того, что уничтожу все улики моей смерти. Нужно сжечь рубашку и камзол, пропитанные кровью.

Моя помощница так обрадовалась, когда я начал подниматься наверх, что мне стоило огромных трудов не расхохотаться. Ведёт себя как курица-наседка. Я оставил её с Захаром в своих апартаментах и зашёл в ванную. Отлично, никто не успел убрать мои вещи. Кстати, а где остальные слуги? Не поверю, что кроме пьяницы у меня в доме никто не живёт.

Смотав свои вещи в небольшой тюк, я вышел в гостиную и успел увидеть занимательную картину. Захар так спешил собрать мой чемодан, что запнулся о ковёр и завалился в сторону камина. Вот и идея для избавления от улик.

Я направил палец на сложенные в камине дрова. Тонкая, почти незаметная глазу, молния сверкнула между моих пальцев, а затем лизнула поленья. Вспыхнули они так быстро, что Захар, который только-только поднялся, испуганно отшатнулся и всплеснул руками.

Одежда, которую он держал в руках, полетела в камин. Я быстрым шагом приблизился к слуге и под предлогом помощи бросил в огонь окровавленные вещи. Ну вот, дело сделано. Я подхватил Захара под руку и помог ему встать ровно.

— Простите, ваше сиятельство, — пролепетал он, глядя, как горят мои вещи. — Я ведь не пью… ик… столько.

— Ну да, — хмыкнула Алёна, наблюдая за нами. — Обычно ты пьёшь меньше, но каждый день.

— Так ведь горе-то какое! — взвыл Захар, выдавливая слезу. — Господин мой, того… помер.

Он резко замер и посмотрел на меня, снова икнул и начал опускаться на колени.

— Простите меня, ваше сиятельство, я же с горя, — он смотрел на меня с такой тоской. Точно так же, как тогда у статуи пса.

— Угомонись, Захар, — я вздохнул. — И не надо никаких чемоданов. Я же сказал, что никуда не поеду.

Тут моя помощница уже не выдержала, достала из кармана брюк телефон и что-то в нём набрала. А я сделал стойку. Где-то должен быть мой телефон?

— Вот, смотрите, князь, — сказала Алёна, сурово поджав губы. — Время утекает, как вода сквозь пальцы, а вы тут характер решили показать.

Она повернула ко мне экран, и я с удивлением отметил, что телефон почти не отличается от привычных мне, только размером он был побольше. А дальше я уже не обращал внимание ни на что, кроме агитационного ролика. Ничем иным назвать это творение гениальной команды рекламщиков я бы не назвал.

Крупными красными буквами, удаляющимися вверх, было написано следующее:

'Давным-давно в наш мир проникли демоны, эти коварные порождения с изнанки миров. Первое время с ними даже не боролись, ведь мир ничего не знал об этих существах.

Но однажды демон завладел телом императора. Начались смутные времена, названные «тёмными». И вот тогда появились они — инквизиторы! Волей богов они были неподвластны влиянию демонической сути. Слава Инквизиции!'

Буквы исчезли, вместо них на экране появились «балахоны», как обозвал их Захар. Вполне заслуженно, кстати. Фигуры в красных балахонах с капюшонами, надетых явно поверх доспехов, вели по площади связанного мужчину.

Маленькая подпись внизу гласила, что это сам князь Мартынов, в которого вселился демон.

Толпа на площади скандировала: «сжечь демона!», «отправить мерзкую тварь обратно в преисподнюю!». А я вдруг понял, что никакого ритуала изгнания, как в фильмах и сериалах, не будет. Эти балахоны просто сожгут человека, якобы для того, чтобы изгнать из него демона.

И толпа ждала этого. Таксисты и кухарки, офисные клерки в белых рубашках, курьеры с яркими сумками и даже дети — все ждали именно этого. Казни. В безумном мире, где есть мобильники и автомобили, где есть долбаная магия, сотни людей хотели увидеть, как заживо горит человек.

Я сжал челюсти так сильно, что услышал скрип своих зубов. Смотреть дальше не хотелось, но я должен был это сделать. Должен был увидеть своими глазами, какая дичь творится в этом мире.

Князя Мартынова подвели к каменному помосту, по центру которого красовался бетонный столб. Сразу видно — основательно подготовились. Сделали на славу, всё-таки не средневековье. Зачем каждый раз строить деревянное сооружение, если можно поставить практически вечное.

Никаких дров или кучи веток вокруг столба не было. Всё же у меня были свои представления о том, как происходят такие вещи. Вместо этого беснующегося князя приковали к столбу металлическими цепями и полили чем-то горючим.

Я замер, напряжённо вглядываясь в экран. Мне всё время казалось, что сейчас пойдут титры, и невидимый диктор скажет, что это постановочное видео. Этого не случилось, конечно же. Толпа замерла вместе со мной, а красный балахон взял микрофон.

«Уважаемы жители столицы, славного города Москва! — пророкотал балахон под одобрительный гул толпы. — Сегодня перед вами тот, кто считал себя превыше законов мира, превыше власти государя нашего императора Александра третьего и превыше длани Ордена Инквизиции!»

Я выругался вполголоса и стиснул телефон в пальцах. Не сломать бы его ненароком. Они ещё и представление из казни делают, будто это сраная ярмарка или цирковой номер. Внезапно в мою ногу что-то ударилось, и я оторвал взгляд от экрана.

Пёс тёрся об меня и заглядывал в глаза.

— Не смотри, — сказал он вдруг.

Я моргнул от удивления и перевёл взгляд на телефон. Прав был пёс. Лучше бы я этого не видел. У меня дома была специальная зажигалка для газовое плиты. Длинная и изогнутая. Нажимаешь на кнопку, и высекается искра. Точно такая же была у балахона, только раза в три длиннее.

Я услышал щелчок, сопровождаемый слаженным стоном толпы, и сглотнул. Фигура князя Мартынова загорелась, как чучело на масленице. Огонь взвился вверх, а сам князь начал кричать разными голосами и на разных языках.

Вот тут я уже не смог оторваться. Неужели демоны правда существуют? Если же нет, то откуда эти звуки. Словно ножом по стеклу. Князь бился о бетонный столб и орал. В его криках мне чудился плач младенца, рык зверя и тонкий девичий визг.

Толпа ликовала. Курьеры стучали руками по своим квадратным сумкам, таксисты подбрасывали в небо фуражки, а офисные клерки вскидывали вверх руки, спрятанные в белых рукавах рубашек.

Они были счастливы. Они наслаждались. Они бесновались ничуть не меньше, чем догорающий заживо князь Мартынов.

— Сука-а-а-а, — протяжно выдохнул я и швырнул телефон в стену.

— Вы что делаете⁈ — вскрикнула Алёна, метнувшись за своим мобильником. — Он вообще-то денег стоит, а вы мне зарплату уже два месяца не платили.

Да пошла ты! Деньги, чемоданы, мобильники… Плевать я на всё это хотел! Она что не видела этот ролик? Не видела, с каким наслаждением толпа любовалась казнью? Или она тоже любит побывать на площади во время сожжения человека? Так же беснуется там с остальными и ждёт, когда инквизитор в балахоне щёлкнет зажигалкой?

— А что это у вас тут палёным пахнет? — раздался вдруг от двери знакомый голос.

Я повернул голову и встретился взглядом с Архипом — тем самым мужчиной, который старательно пытался меня упокоить.

Тогда мне было не до разглядывания — обстановка и место встречи не располагали. Зато сейчас я обратил внимание не только на возраст и излишнюю худобу, но и на длинный нос, хищно загнутый книзу. Он походил на ястреба или коршуна, который вернулся за своей добычей.

— Да вот запнулся я, — пробормотал Захар. — Вещи господина в камин упали… новая рубашка и исподнее. Эх…

— Пятьсот рублей вычту из твоей зарплаты, — сухо сказал Архип и посмотрел на меня. — Как себя чувствуете, ваше сиятельство?

— Лучше, чем когда ты меня сжечь пытался, — процедил я сквозь зубы.

— Работа такая у меня, — развёл он руками, не отрывая взгляда от моего лица.

Знаю я о той работе. Алёна по телефону говорила о свидетелях. Кто-то же доложил балахонам о том, что я умер, а потом воскрес в крематории.

— Ничего сказать мне не хочешь? — спросил я его, сжимая кулаки.

После просмотренного видео я был зол как никогда. Хотелось кому-нибудь в морду дать или выпить. Но нельзя. Ко мне спешат красные балахоны, а времени на то, чтобы с мыслями собраться всё меньше и меньше.