Сделай сам 1 (СИ) - Буланов Константин Николаевич - Страница 14

— Да. Но не в том плане, в котором вы могли о том подумать, — продолжил излагать свою мысль мой отец. — Одних только технических новшеств, жизненно необходимых для внедрения в его конструкцию, у нас уже сейчас набралось на 258 новых патентов. Которые необходимо оформлять, чтобы их тут же не присвоили себе наши европейские конкуренты, что отнюдь не дремлют. Более четверти тысяч патентов, ваше величество! Уму непостижимо! Но даже это ещё не всё! Для изготовления многих новых механизмов и деталей, необходимо создать новейшие станки и инструменты, которых прежде в мире также не было. Их тоже набралось уже на более чем сотню патентов. И даже так мы через день сталкиваемся с проблемой потребности изобретать ещё чего-то новое, чтобы всё-таки претворить свой проект в жизнь.

— Действительно. Много. — Вряд ли нынешний император в самом деле был в курсе много это или мало. Всё же, где он и где патенты. Это лишь до 1870 года именно императоры ставили свою визу для обязательного согласования оных и потому могли иметь хоть какое-то представление об истории вопроса. Но для создания приятной атмосферы беседы он явно подыграл своему собеседнику. — И что с ними не так?

— Мало того, что их оформление обещает затянуться на многие-многие годы, за которые зарубежные конкуренты нас и догонят, и перегонят, и оберут ещё до нитки по пути, вдобавок мы должны будем распродать вообще всё своё имущество, чтобы оплатить положенные государством пошлины, — озвучил папа́ действительно две главные проблемы, с которыми в России сталкивались вообще все податели соответствующих заявок на признание за ними интеллектуальной собственности. В общем — дураком быть трудно, а умным — дорого.

— Это действительно так долго и так накладно? — даже несколько растеряно посмотрел император на сопровождавшего его великого князя, будто тот мог что-то подсказать. И вполне закономерно получил в ответ лишь едва заметное пожатие плечами. Не информативно, зато честно.

— Чуть более полугода назад мы смогли оформить всего 8 привилегий на новейший двигатель и ряд изделий для облегчения работы инженеров, — пришёл на выручку Дмитрию Константиновичу мой родитель. — Так и те обошлись нам в дюжину тысяч рублей серебром. И после вдесятеро дороже встала организация производства этих изделий, без спонсирования чего мы уже через год вовсе лишились бы всяких прав на них.

— Но вы как-то справились, насколько я понимаю, — кинул быстрый взгляд на окно своего кабинета монарх, тонко намекая на обладание нами не самой дешёвой игрушкой для взрослых мальчиков. Не яхтой, конечно, но тоже отнюдь не оловянным солдатиком.

— О! Тут нам действительно сильно повезло! Все наши новации оказались очень востребованы на рынке. Хотя, если бы в своё время господин Нобель не выкупил у нас лицензию на столь приглянувшийся ему двигатель, то мы бы уже разорились, — тут отец, конечно, слегка преувеличил тяжесть нашего семейного положения в то время. Но не сказать, что совсем соврал. Ведь, не начни мы промышленного производства всех этих изделий в течение двух лет, у нас бы отобрали всё с концами. Такие вот сейчас законы в стране. А запуск самого минимального производства даже простейшей канцелярской кнопки — это три крупных и дорогих автоматических станка, что обошлись нам в 25 тысяч рублей так-то. Отрезной, шлифовальный и вырубной. Это не считая нового мотора для приведения их в работу, который сделали своими силами, транспортной ленты и фасовочных машинок. Хорошо, что те же «яковлевки», как начали называть кульманы, мы просто собираем на своём заводе в конечное изделие из поставляемых с Сестрорецка комплектующих. Занимаемся, так сказать, отвёрточной сборкой. Иначе бы точно пошли по миру с протянутой рукой. Дорого нынче всё, что связано с механизацией процессов производства. Очень дорого!

— Да, что-то такое я слышал, — солидно так покивал головой Николай Александрович. — Мне доносили, что изрядные движения на бирже акций стали результатом появления на свет какого-то уникального мотора. Так это вы его создали? Что же. Похвально, господа, похвально.

— Благодарю за добрые слова, ваше величество, — вновь кратко склонил голову мой батя. — Подобное признание наших трудов дорогого стоит. — Ну да, хвалить — не деньги на развитие науки и промышленности давать. Бесплатно выходит. Это я так брюзжу по-стариковски про себя, если что. Ибо обидно. Сами. Всё сами!

— А можно нам попросить рассрочку оплаты пошлины за эти патенты на 10 лет? — словно мальчик-зайчик-первоклашка поднял я руку и, дождавшись кивка дозволяющего мне вставить своё слово, выдал свою меркантильную просьбу.

— Александр! — папа́ с трудом удержался от того, чтобы не взреветь раненым медведем. Ну да его понять можно. Я вообще попутал берега. К тому же говорю всё я, а краснеть-то приходится ему. Некрасиво получается. Но дело… Дело требует своих жертв, чтобы сдвинуться с мёртвой точки. А мне самому жертвой становиться никак нельзя. Мне работать надо! У нас ещё гражданин Дизель не обобран на своё главное в жизни изделие! А ведь это тоже миллион-другой рублей в нашу семейную копилочку за те же лицензии!

— Поймите меня правильно, ваше величество, — показательно испуганно покосившись на отца, ещё быстрее начал тараторить я. — Мы, Яковлевы, уважаем кодекс, — хотел бы я так в шутку сказать, но, боюсь, здесь бы никто её не понял и не оценил. Поэтому продолжил говорить без всяких шуток-прибауток и острот. — Мы, Яковлевы, не жадюги какие, что удавятся за рубль, и уважаем законы своей страны во всех их проявлениях. Но это всё настолько оказалось ново. Что ноша стала просто непосильной. И, либо мы за копейки построим аналог тех каракатиц, что сгорели, на чём и успокоимся, отдав пальму первенства европейцам с американцами, либо впряжёмся в новое дело всеми силами и станем законодателями автомобильной моды для всего мира.

— О какой сумме идёт речь? — пронзив меня насквозь оценивающим взглядом и, пожевав губами, осведомился всё-таки монарх.

— Минимум 600 тысяч рублей серебром. Это только на оплату пошлин за регистрацию патентов, — втянув голову в плечи, куда более тихо и скромно промямлил я. Эх, играть скромнягу — так напряжно. Но порой крайне необходимо для дела. Благо мелкотравчатое тело этому способствует. — Создание же массового производства таких автомобилей впоследствии обойдётся миллионов в 50, как минимум.

— Сколько? — как-то даже придушенно прохрипел лишь слушавший всё это время наши разговоры великий князь. — Пятьдесят миллионов рублей?

— Как минимум, — развел я руками в ответ, мол, эта цифра от меня никак не зависит, а является болезненной правдой жизни. Теперь вот тоже живите с этим знанием и мучайтесь, как я.

— Это сколько же вы собирались их производить, если требуются столь колоссальные вложения? И сколько вообще будет стоить такой автомобиль? — под молчаливое одобрение своего царственного родственника, тоже ушедшего в аут от моих «экзерсисов», продолжил «возмущаться» Дмитрий Константинович.

— При условии, что всякие нечистые на руку дельцы не задерут резко цену на сталь и чугун с медью, и при условии подбора правильного места для постройки завода, с хорошей транспортной доступностью, каждая машина будет обходиться покупателю примерно в 2000 рублей, — «немножко» преуменьшил я «трагедию», чтобы сразу не отпугивать народ ценами. — Это за простейшую грузовую модель для перевозки 100 пудов груза. — Ну да, ведь я-то чётко понимал, что в первую очередь стране нужны грузовики, а не люксовые лимузины. Потому на них и ориентировался. А то в некоторых марках легковых автомобилей цена кузова нередко составляла свыше половины конечной цены машины. Тот же Генри Форд изрядно хитрил, когда говорил, что его Форт-Т стоит всего 290 долларов. Столько стоил простейший двухместный фаэтон при отгрузке с завода. А вот за четырехдверный городской седан в то же время просили уже 600 бакинских. И отнюдь не комиссаров! Плюс сотня сверху за доставку и оформление документов конторе-посреднику. Так-то! — Естественно, всё это при условии производства не менее 25000 штук в год. Про то, что только в одну смену, я тактично промолчал.