Тренировочный день 2 (СИ) - Хонихоев Виталий - Страница 30

— Не смеши меня Витька. — Светлана уходит, а Виктор — зависает над коробкой с зубным порошком, залипая на то, как мокрая зубная щетка облеплена белыми крупицами… словно маленькими человечками… а какой в этом смысл и есть ли он вообще? Зачем все это?

— Витька! — кто-хо хлопает его по плечу, выводя из состояния похмельной рефлексии: — ты чего тормозишь тут?

— А? — он приходит в себя: — Батор!

— Там это, девушка высокая и симпатичная тебя спрашивает. Я б ей вдул. — доверительно сообщает ему Батор, снижая голос до громкого шепота: — но высокая! Впрочем, в постели все равны, это если ты с ней раком вздумаешь, то точно табуретка понадобится. Как с такой? Всю Камасутру придется пересматривать… но лицо симпатичное. А груди я не увидел. Вся в рост ушла. Чего у тебя с ней, Витька? Ты Светке изменяешь уже? Вот как дам сейчас!

— Да за что? — удивляется Виктор.

— За все. — ворчит Батор: — почему одним — все, а другим — ничего, я тебя спрашиваю? Почему у тебя вокруг всегда какие-то красотки? Как мухи на… на тебя, вот! А у меня, между прочим, душа есть! А все смотрят на тело, вот если ты физрук, то тебе все можно да?

— Батор, если ты драться хочешь, то давай попозже, я с похмелья болею. — говорит Виктор: — и о чем ты вообще?

— Я? О вселенской несправедливости. Я теперь на тебя даже не злюсь, Витька. Ты же… ну физрук. Все эти плечи и руки, и мускулы, и головной мозг с грецкий орех, вот. Ты же даже не понимаешь, вот смотришь своими маленькими, поросячьими глазками, а перед тобой проносится все великолепие Вселенной, а ты — просто пыришься в бездну своими стеклянными, пустыми зенками и ни о чем не думаешь. — горячится Батор, размахивая руками: — ты даже не понимаешь, как тебе повезло. И Светка у тебя и Маринка и этак из школы фифа в белом и малолетка какая-то в плаще бежевом. А теперь еще и спортсменка. Ты же в девушках как свинья в апельсинах разбираешься, Витька. Тебе что в корыто наложили, то ты жрешь. А я вот — гурман, понимаешь? Сомелье! Я девушек по запаху различить могу!

— Фу, Батор. Вот ей-богу, фу. — морщится Виктор: — давай не будем про запахи, а то меня сейчас стошнит, у меня и так комок в глотке после вчерашнего.

— Тут он! — в двери умывальной показывается Светлана, которая делает приглашающий жест рукой: — вон! Забирайте его, обманщика и подлого лжеца.

— Чего это я — обманщик? — обижается Виктор.

— Витя! — в дверях появляется Айгуля Салчакова, она одета в «гражданку», то есть в обычное платье, а не в спортивную форму. Платье ей удивительно идет.

— Витя, ты чего, забыл? — говорит она: — мы же с тобой собирались вместе в комплекс пойти. Валерий Сергеевич с тобой поговорить хотел.

— Точно! — хватается он за голову: — а я думаю, что у меня за беспокой с утра? Точно, Валерий Сергеевич говорил, чтобы я подошел. Но сегодня же выходной?

— Собирайся! — командует Айгуля: — у тебя пять минут, боец, время пошло. Жду тебя внизу. — и она исчезает. Светлана качает головой и артикулирует ртом слово «обманщик».

— Да не было у меня с ней ничего!

Глава 16

Глава 16

— В целом пойдет. — говорит Валерий Сергеевич, тренер женской команды по волейболу «Колокамский Металлург»: — теория у тебя есть, заканчивал Ленинградку, даже стаж уже есть. Так что формальным требованиям соответствуешь. А самое главное — с девчатами уже познакомился и какие-то тренировки с Салчаковой проводил. У меня полставки помощника тренера давно пустует, так что приноси документы в понедельник. Прямо в отдел кадров заходи, это на втором этаже здания администрации Комбината, третья дверь направо. Отдашь документы, скажешь я прислал, они тебя оформят.

— Спасибо. — говорит Виктор: — но я только после школы смогу во второй половине дня. Это нормально?

— Потому и полставки. — кивает Валерий Сергеевич: — а еще иногда меня подменять будешь, а то я все девчонок самих просил позаниматься. Ладно, Вить, я все видел, ты меня устраиваешь, приходи в понедельник. — и он протягивает руку.

— Спасибо. — еще раз благодарит его Виктор и пожимает протянутую руку в ответ. Новая работа на полставки — как раз то что нужно, у него сейчас финансы, образно выражаясь — поют романсы. И все исключительно минорные такие. «Любовь и бедность навсегда меня поймали в сети, по мне и бедность не беда, не будь любви на свете… ах почему жестокий рок всегда любви помеха и почему любовь раба богатства и успеха». Прав был шотландский поэт, вот как жить бедному учителю физкультуры областном центре на одну зарплату? Невозможно.

Сосед Гоги правда обещал ему «халтурку» какую-никакую подкинуть чтобы денег подзаработать, но пока ничего не сказал, так что полставки помощника тренера — то, что доктор прописал. И кстати, ставка у рабочего на заводе — это не восемьдесят пять рублей учительских. Минимум сто двадцать, а с учетом вредности производства и того больше. Тем более — Комбинат. Комбинат — это ж не только деньги и стаж, работники Комбината в своем собственном магазинчике на территории предприятия затоваривались, а там и выбор был побольше и цены немного поменьше. А еще — доступ к заводской столовой, что, кстати — работала круглосуточно, потому как на Комбинате никогда производство не останавливалось, просто переходило с ночной смены на дневную и наоборот. И талоны на питание в этой самой столовой… что кстати здорово так бюджет разгрузит. А еще среди работников Комбината по профсоюзной линии распределяли так называемый «дефицит», сладкое слово знакомое каждому советскому человеку. Югославские плащи, болгарские женские сапоги, магнитофоны и цветные телевизоры, мебель на кухню и в зал, так называемые «стенки», чешский хрусталь и конечно стиральные машины. Духи и прочая косметика. Но самое главное — книги. Библиотека зарубежной фантастики, например, которую можно было получить только по льготной подписке, томики Дюма и Стругацких…

Так что Виктор с удовольствием пожал протянутую руку и выразил готовность оправдать высокое доверие партии и правительства на новой должности. На все полставки.

Уже выходя из спорткомплекса, он сталкивается на улице с Айгулей, которая стоит и о чем-то говорит с двумя девушками. В одной он узнает Алену Маслову, которая играет за либеро, а вторая — звезда команды, Волокитина Мария. Обе — в «гражданском», то есть не в спортивной форме, а потому он их едва узнал. Алена — в коротких шортах и блузке, через плечо сумочка с тоненьким черным ремешком, а Мария одета в строгое синее платье с белым воротником.

— Поговорил? — прерывает разговор Айгуля, поворачиваясь к нему: — и как?

— Да все хорошо. — пожимает он плечами: — выхожу к вам на полставки помощника тренера.

— Круто. — радуется Айгуля: — теперь тебе мои тренировки оплачивать будут. Но ты имей в виду, что я у тебя первая была. Кстати — вот познакомься еще раз, это Алена и… ну Машу ты знаешь. Ее все знают.

— Виктор. — он протягивает руку. Принято тут здороваться по-мужски, таковы традиции у спортсменов.

— А какие такие тренировки ты ей проводил? — любопытствует Маслова: — неужто… частные и приватные?

— Алена, отстань от человека. — говорит Мария Волокитина, в свою очередь пожимая ему руку.

— Нет уж. Ты, Волокно, мне всю личную жизнь убила, радуйся, что я не злопамятная. — отвечает ей Маслова: — и спасибо что глаза открыла на этого гада… ууу… — она грозит в пространство кулачком: — попадется он мне на узенькой тропинке… отведает моего зубодробительного удара ногой! Но все равно!

— Очень приятно. — говорит Виктор: — а вы что тут стоите? Сегодня нет тренировок?

— Так вчера товарищеский сыграли, два законных дня отдыха. — отвечает Алена: — так что мы вон погулять пошли. Маша передо мной извиняться будет. За то, что всю мою личную жизнь мне сломала! А я может хотела перед следующим матчем как Айгуля сделать, чтобы результаты улучшить!

— Вот еще! Прекрати глупости говорить, Маслова! — повышает голос Айгуля и поворачивается к Виктору: — не слушай ты ее, у нее язык без костей!