Тренировочный день 2 (СИ) - Хонихоев Виталий - Страница 10

— Ты с ума сошла? — спрашивает у нее Инна: — ты серьезно ночью из дома выперлась чтобы за Поповичем проследить⁈

— Да погоди ты! Тише! — шикает на нее Оксана Терехова: — дай человеку рассказать, как все было до самого конца.

— Но она… — Инна переводит взгляд на Лизу и машет рукой: — ай, ладно, все равно уже все случилось… продолжай. Я еще успею на тебя накричать.

— А чего это ты на меня кричать будешь? — хмурится Лиза, чувствуя, что радость утра начинает сменяться обычностью и серостью: — ты моя подруга, ты поддерживать меня только что обещала, а сама уже начала…

— Так я думала, что ты наконец бросила свою дурацкую идею насчет Поповича и нашла себе нормального парня… сверстника. Ну или из старших классов. На худой конец студента, каникулы же летние. А ты туда же! И еще довольная как будто ей медаль золотую вручили! — фыркает Инна и складывает руки на груди.

— Ну тебя. — говорит Лиза: — ну вас всех. Не буду рассказывать. Сидите тут как курицы и осуждаете. А у меня, между прочим, такое прекрасное настроение с утра было.

— Да не слушай ее, она тоже тебя любит. Беспокоится просто. — закатывает глаза Оксана: — не отвлекайся! Так что там дальше было-то⁈ Попович мисс Альбину отшил, уже новость сейсмическая, а что потом?

— Потом… — Лиза колеблется, бросает взгляд на Инну. Инна вздыхает и чуть поднимает бровь, дескать давай выкладывай, чего уже тут… и Лиза выкладывает. Про то, что она — пошла вслед за Ним и потом — догнала Его. Что вела себя как взрослая, умудренная жизнью женщина — слегка загадочная и недоступная. Что сама взяла его под руку, и они вот так — совсем как парочка — пошли по ночному городу! И он — проводил ее до дома!

— Йиииии! — пищит Оксана: — как романтично!

— Он… даже стих мне прочел! — хвастается Лиза: — какого-то шотландского поэта. Правда не про любовь, но все же…

— Шотландского поэта? — переспрашивает Яна: — точно романтика! Ну и что, что не про любовь, стихи это уже полдела. Скажи, Лиза, а… он тебе так нравится?

— У нее с прошлого года фиксация на нем. — вздыхает Инна: — уж говорила я, говорила…

— Сама-то! — тыкает ее Лиза: — в Борисенко втюрилась! А ты на него посмотри — мелкий и высокомерный! Да еще и учится не очень!

— Так, все. — говорит Оксана, поднимая руки: — давайте не будем. А то сейчас начнется.

— Нормальный он! — Инна оглядывается по сторонам и понижает голос: — нормальный! По крайней мере он сверстник. А в обществе твои такие вот чувства — не поймут. Ни взрослые, ни школьники. И ему потом влетит — по комсомольской линии.

— Ромео и Джульетте тоже так говорили! А Джульетте и вовсе двенадцать лет было! Общество всегда против высокой и чистой любви! — возражает Лиза.

— Высокой и чистой, да, хм? — прищуривается Оксана Терехова: — это как? Когда после бани на деревьях?

— Ну… если не осуждать нашу подругу, а подойти к этому спокойно… то я тебя поздравляю. — говорит Яна: — совет да любовь. Надеюсь, у тебя все получится. А когда он тебя проводил до двери… вы там целовались?

— Яна! Ты о чем вообще⁈ У них разница в возрасте и…

— Любви все возрасты покорны. И посмотри какая она сегодня счастливая… разве мы не хотим, чтобы наша подруга была счастлива? — парирует Яна: — взгляни на ее счастливое лицо.

— Я то как раз боюсь как бы она потом несчастливой не ходила. Разобьет он ей сердце, а нам собирать… — ворчит Инна себе под нос.

— Вот когда разобьет, тогда и будем собирать. — кивает Яна: — а пока она счастлива — давайте за нее порадуемся. В конце концов одна из нас неплохо провела вчерашний вечер. Прогулялась под ручку с любимым человеком…

— Мы почти поцеловались! — доверительно сообщает Лиза, умолчав, что это она подалась Ему навстречу, но Он… интересно, отеческий поцелуй в лоб считается? Отстранятся от ее объятий Он не стал, но рекомендовал себе голову не забивать, а учиться. Бесит немного… все еще считает ее маленькой девочкой.

— Попович — педофил. — мрачно говорит Инна: — гуляет с восьмиклассницами по ночам. Если бы не Лиза… ладно, ладно. Я порадуюсь за Лизу и все. Но не дай бог он ее обидит.

— Помяни дъявола… — говорит Оксана, глядя куда-то вдаль: — воон там у ворот школы, видите? Наш Попович идет и с ним рядом Альбина. Что ты там говорила, Лиза? «Отшил» он ее, да? Ну, судя по всему, она назад пришилась — вон как его под руку держит…

— Что? — Лиза оборачивается и всматривается в идущую парочку. Действительно Виктор Борисович стоит у ворот, а эта Мэри Поппинс, «англичанка» — держит его за руку и что-то говорит, улыбаясь. Он — кивает и улыбается в ответ. Как будто вчера ничего и не было.

— Дрожание его левой икры есть великий признак… — бормочет себе под нос Яна Баринова, в свою очередь обернувшись и изучая эту картину: — а я лично — верю Лизе… посмотрите, как они стоят. И улыбка у нее немного неестественная, да и сам Попович как будто от нее подался, а не к ней. Хотя вообще Альбина Николаевна мне понравилась, я же у нее полдня училась… но если выбирать, то я конечно на стороне нашей Лизы.

— Тут и выбора нет никакого. — говорит Инна: — схарчит его Альбина, как есть схарчит. Не привыкла она к отказам, а он — молодой да наивный… раз уж тебе нравятся мужчины постарше, Лиза, могла бы поопытней выбрать. Ашота Варгиевича, например, завхоза. Стала бы женой ветерана. И уж на него Альбина ни в жизнь не покусилась бы.

Глава 6

Глава 6

— Доброе утро, Виктор Борисович. — к его немалому удивлению, Альбина здоровается первой, а ведь при виде нее он невольно напрягается. Еще бы, вчерашний день прошел совсем не так, как он предполагал. Даже не день, а скорее вечер. Сперва была сцена у ресторана, где какая-то девушка оставила ему на щеке четкий отпечаток помады, а потом и сама Альбина устроила ему там сцену не то ревности, не то гендерной доминации. Так что он — развернулся и пошел домой. А по дороге — встретил одну из своих учениц, Нарышкину Лизу, которая каким-то образом оказалась рядом. Счел своим долгом проводить ее домой… сдержал себя, чтобы не отстранится, когда она — подалась вперед у дверей своего подъезда. Нельзя в такой вот момент девушку отталкивать, моральная травма будет. Приобнял, по-отечески. Как старший товарищ и учитель… вот только, дошло ли послание до самой Нарышкиной — сильно сомневался. Упрямая девочка, упрямая, умная и целеустремленная, настоящий кошмар для учителя. Из-за этой неожиданной встречи и прогулки по ночному городу — события возле ресторана как-то поблекли в памяти, потеряли свою яркость и выпуклость. Так что и на Альбину Николаевну он сейчас смотрел немного проще… тем более что она по всей видимости решила не игнорировать его в школе. А ведь он уже был готов к бойкоту и холодному душу. Ну что же… если она решила не начинать войну, то и он не собирается конфликты затевать.

— Доброе утро и вам, Альбина Николаевна. — отвечает он на приветствие, чуть наклоняя голову: — рад вас видеть в добром здравии и хорошем настроении.

— Уж точно можно сказать, что не благодаря вам, Виктор Борисович. — не удерживается от шпильки она и тут же — улыбается. Виктор — улыбается в ответ. То, что Альбина посылает противоречивые сигналы ни капельки его не смущает. Вот если бы он был двадцатилетним парнем, влюбленным в нее по уши, то для него были бы важны все эти вербано-невербальные сигналы, то, как она повела плечом или нахмурилась, с какой интонацией сказала то или иное слово и все эти — «La vibration de mon mollet gauche est un grand signe chez moi» (дрожание моей левой икры есть великий признак, мой друг (фр)).

Однако в теле двадцатипятилетнего учителя физкультуры находился старый циник, повидавший и мир и женщин за всю свою долгую жизнь. И прекрасно знающий что «чем меньше женщину мы любим…» и далее по тексту. Так что на все эти противоречивые сигналы «стой там -иди сюда» он отреагировал так же как и на попытки американского империализма ввергнуть мир в пучину военного противостояния путем Стратегической Оборонной Инициативы — то есть никак.