Биомеханический барон (СИ) - Чехин Сергей Николаевич - Страница 42

— И как же их отыскать? Мы не держим гончих, а я не вижу кровавых следов за порогом молельни.

— А они есть, — арестант подмигнул и включил в линзе ультрафиолетовую подсветку, столь необходимую для выслеживания раненой жертвы. — Но перед тем, как мы по ним пойдем, я прошу подать мне во-о-н ту руку. Ту, что больше всего измазана бурым.

— Если ты водишь нас за нос — пеняй на себя, — строго процедил экзарх.

— Если я ошибаюсь — мне конец. Вам же будет проще на суде. Руку. Вон ту.

Белаго вздохнул и поднес ее с помощью магии Ветра. Этого служку разорвали последним, когда убийца уже по уши измазался в крови, и на белом рукаве остались четкие и яркие отпечатки. Сканер сфотографировал их, конвертировал в трехмерную модель и внес в базу данных.

— Если охота повозиться с лупой — можете сравнить «пальчики», — парень со звоном потряс ладонями перед хмурой физиономией священника. — Они тоже не мои. Лазутчик конкретно так оплошал, когда порешил этих бедняг в человечьем облике. Похоже, реликвию успели зарядить достаточно, чтобы та помешала посланцу Тьмы принять истинную форму. Жаль только, на лоскутах не осталось ожогов, когда плащ рвали на куски. Кстати, именно им убийца и вытер подошвы, прежде чем покинуть молельню.

— Какое бесчинство, — не сдержался один из конвоиров. — Использовать покров пресветлого витязя, как половую тряпку. Если это сделал ты, здоровяк, боюсь, буква закона меня уже не остановит.

— Идемте, — верзила указал вдоль коридора. — Следы ведут вон туда. И если не доверяете мне — все же найдите пару добрых псов.

— С этим будут проблемы, — добавил второй стражник. — Собаки истово ненавидят тварей, а твари — собак. После недавнего налета хвостатые или в ужасе разбежались, или защищали свои дома до последнего.

— Тогда придется довериться мне. Так или иначе, преступнику осталось совсем немного. Будьте начеку — он явно не сдастся без боя.

Белесые отпечатки привели отряд в левое крыло, где находились отдельные кельи и общежитие. Личные комнаты отличались от прежних дворцовых покоев лишь тем, что из них вынесли всю роскошь, а самые большие помещения разделили надвое дощатыми перегородками.

Захар привел спутников к неприметной двери в конце коридора и указал на нее плечом:

— Ваша бестия — вон там. Врывайтесь и вяжите, пока гад не почуял подвоха.

Белаго с недоверием покачал головой и дважды стукнул кулаком в створку:

— Именем экзарха — откройте!

Никто не ответил.

— Может, ушел на пост? — предположил охранник. — Сейчас вряд ли кто-то пребывает в лени и покое.

— Если только он не вернулся с ночной смены, — напомнил соратник.

— Он уже вооружен и готов к драке, — хмыкнул киборг. — Дольше тяните кота за хвост — и вашей требухой тоже украсят стены.

— Открывай, немедля! — Белаго вновь заколошматил по доскам, и миг спустя изнутри раздалось тяжелое шарканье.

Стражники отпрянули и выхватили рапиры, но из приоткрытой двери высунулось не дьявольское рыло, а упитанная раскрасневшаясяфизиономия с копной курчавых волос на макушке.

— Что-то случилось, ваше преосвященство? — с опаской спросил молодой послушник. — Я только вернулся с ночного бдения…

— Врет, — безапелляционно заявил охотник. — Его биоритмы говорят о высоком уровне физической активности. Спросонья у людей параметры совсем иные.

— Что это за магия? — шепотом спросил дальний конвоир, но Захар его, разумеется, услышал.

— Не знаю, — буркнул напарник. — Я уже вообще ни черта не понимаю.

— Хватит выкручиваться, толстый, — киборг пошел в атаку — пока что словесную. — У нас неопровержимые доказательства твоей вины.

— Я ничего не делал! — красная ряха вмиг побледнела. — Я просто спал, клянусь!

— Свистишь, жиртрест. Сдавайся — или хуже будет!

— Ваше преосвященство… — взмолился послушник.

— Открой дверь, — строго произнес экзарх. — Встань у окна и держи руки на виду.

Увальню пришлось подчиниться. Он носил только кальсоны, так что внезапно выхваченной сабли никто не опасался, и все равно чародеи не сводили с него глаз.

— Где твоя обувь? — Белаго указал на прикроватый сундук. — Там?

— Обувь? — замялся кучерявый. — Могу я узнать, зачем вам понадобились мои старые башмаки?

— Ты смеешь мне перечить? — в стальных глазах полыхнули золотые огни. — Здесь я приказываю, а ты — исполняешь!

— П-простите, Света ради… Я ничего не понимаю и…

— В шкафу, — Захар расплылся в ухмылке от уха до уха. — Там кто-то есть. И это явно не мышь. Если только не в полцентнера веса.

Стражники окутали клинки светящимся туманом и направили на старый кособокий гардероб.

— Не волнуйтесь. Там не лазутчик.

— Стойте! — толстяк бросился наперерез, но колдуны отшвырнули его к стене и нацелили острия в горло.

Белаго рывком распахнул дверцы и с отвращением поморщился. Под ворохом пыльных пропавших нафталином белых роб пряталась молоденькая светловолосая послушница, стыдливо прикрывавшая наготу.

— Я все объясню… — едва не плача, протянул парень.

— Да мне и так все ясно! — громыхнул экзарх. — Она к тебе явно не на исповедь пришла! Позор! Срам! Святотатство!

— Ты удивлен? — хохотнул киборг. — Он же сраный посланец Бездны.

— Что?! — глаза толстяка стали по пять рублей. — Да, я нарушил обет и возжелал ближнюю свою, но обвинять меня в служении Тьме?!

— Умолкни.

Лев Николаевич брезгливо, точно дохлую крысу, взял с нижней полки пару ботинок и показал узнику.

— Это они?

— Да. На подошвах следы крови. Вам до анализа ДНК еще лет сорок, но можете не сомневаться — это та же самая кровь, что и в молельне.

— Да о чем вы таком говорите?! — выпалил послушник. — Я был с Кристиной всю ночь!

— Это правда, ваше преосвященство, — смущенно произнесла девушка и потупила глазки. — Могу поклясться на Святом Писании.

— Врут, как дышат, — отмахнулся охотник. — Вяжите обоих — возможно, оба заражены Тьмой.

— Ваше преосвященство! — послушница выбралась из-под тряпья и в слезах бухнулась на колени, кое-как заслонившись подолом накидки. — Не знаем мы никакой Тьмы. Просто любим друг друга… Да, связь до брака запрещена, но… разве вам никогда не было девятнадцать? Али не помните, как тяжко сдерживать чувства в такие годы?

— Не желаю больше слышать эту мерзость, — Белаго вздернул нос. — Я — потомственный поборник Света, и с младенчества строго следую канонам. Да, Тьма много раз пыталась меня соблазнить, но я ни разу не поддался порокам. А вы… — сердце сановника дернулось от вспышки ярости, — бесстыдники, трусы, слабаки… В оковы их!

Захар внимательно посмотрел на блондинку — типичная деревенская бабеха, пышная и румяная, полюбоваться есть чем. Перевел взгляд на ее хахаля, который разве что в кальсоны еще не напрудил. Подумал немного, сверился с отчетами, прикинул за и против, и вздохнул:

— Подождите.

Влюбленные уставились на него с надеждой. Лев Николаевич — с раздражением. Но вся проблема заключалась в том, что эти два балбеса не врали. Возможно, сидящая внутри них Тьма ловко обманывала детектор лжи.

Возможно, она изначально пустила сыщиков по ложному следу. И прежде чем эти бестолочи попадут в лапы Авраама, стоит узнать все обстоятельства с предельно допустимой точностью. Захар не питал к ним жалости, но если обман вскроется (а он непременно вскроется — например, в ходе испытаний, когда эта парочка погибнет лютой смертью, а Тьмы внутри не обнаружится), с него три шкуры спустят, и обелить свое имя уже не получится.

С другой стороны… что-то не давало покоя совести — вернее, ее полумертвому частично атрофированному остатку. Что-то снедало и бередило душу — совсем капелюшечку, самую толику…

Киборг отчаянно гнал от себя эту мысль, но люди в новом мире — и, о ужас, даже дворяне — заметно отличались от всех тех, с кем приходилось сталкиваться прежде. Они казались… менее испорченными и злобными, что ли? И на ум все чаще приходило сравнение с похищенными из семей новобранцами, которых еще не успели подготовить к первому экзамену. Да, они уже замазались по уши, но еще не преступили самую важную черту, что отделяет еще человека от уже нелюдя. И эта грань — вовсе не новые органы или имплантаты.