Биомеханический барон (СИ) - Чехин Сергей Николаевич - Страница 11

— На вашем месте я бы этого не делал.

Калитка со скрипом отворилась, и во двор вошел статный мужчина в темно-синем кителе с золотыми эполетами и «пиратской» повязкой на глазу. Следом шагнула девушка в облегающем бронированном комбинезоне, на котором крепилось больше ножен и кобур, чем в оружейной лавке. Помимо киборга дворянина сопровождали и обычные телохранители в полной боевой экипировке — чертова дюжина, снаряженная по последнему слову техники.

— Теперь мы не только берем кровь на анализы, — ухмыльнулся гость и поднес к лицу респиратор — не из-за ненавистного аристократами деревенского «зловония», а из-за отравленного воздуха. — Но и оставляем кое-что взамен. Крохотные маячки размером с пшеничное зернышко — как раз на случай, если кандидат вдруг задумает сбежать.

— Пожалуйста… — женщина упала на колени и коснулась лбом жухлой травы. — Не забирайте его. Ради всего святого.

— Знаете, почему мы перенесли первые тесты на два года раньше? — княжич обошел распростертую пред ним холопку, точно груду мусора, и с интересом осмотрел притихшего Захара. — Потому, что некоторые родители предпочитают портить образцы, лишь бы не отдавать на Процедуру. Мальчикам, например, ампутируют тестикулы, чтобы нарушить гормональное созревание. А девочкам отрезают конечность — как правило, ногу. Ну, или ломают в нескольких местах — пусть лучше хромает до старости, чем служит своему благодетелю.

Мужчина с презрением фыркнул и продолжил:

— Почему именно ногу? Ее можно заменить дешевым, а то и вовсе кустарным протезом. А вот без руки по хозяйству уже не поможешь, даже с бионикой, за которую придется отдать годовой доход. Иные же просто выкалывают глаз — да, замуж не возьмут, зато всегда дома, всегда при деле. И все эти ужасы — лишь потому, что темные и недальновидные крестьяне боятся подарить своим чадам лучшую жизнь.

— Лучшую жизнь? — отец шагнул вперед, несмотря на попытки сына его удержать. — Сколько выживают после вашей процедуры? Единицы из сотен? И что их после этого ждет? Участь раба? Живого оружия? Пушки на ножках?

— Скорее, разящего клинка патриарха. Гордо звучит, не так ли?

— Мне нужен ребенок, а не гордость! — прорычал мужчина. — Я хочу гордиться им, а не его прозвищем!

— Знаете, почему я веду эту беседу вместо того, чтобы просто спустить на вас киборга? — княжич самодовольно улыбнулся, наслаждаясь застывшим в глазах крестьян страхом. — Потому что пытаюсь найти хотя бы одну холопскую семейку, где хватает ума видеть дальше посевной или сборки урожая. И знаете, что? До сих пор не нашел. Мария — устрани помеху.

Девушка с короткими светлыми волосами вытащила пару кинетических пистолетов.

— Не надо! — Захар бросился наперерез и заслонил грудью рыдающую мать. — Я пойду сам. Только не трогайте их.

— Однако, тесты не врут, — одноглазый потрепал мальца за щеку. — Мозгов у тебя и впрямь больше, чем у остальных.

— Я вернусь, мам, — Захар оглянулся, бредя под конвоем к бесшумно зависшему за околицей челноку. — Я выживу и обязательно вернусь. Не плачь, мам. Скоро я буду дома…

***

Киборга разбудили настырные касания чего-то влажного и теплого в лицо и шею.

— Мария Ивановна, не сейчас, — парень отмахнулся и поежился. — Мне скоро на задание.

Касания продолжились — да еще и с удвоенной, а то и утроенной силой. Сквозь дрему великану казалось, что его ласкают сразу несколько знойных красавиц.

— Погодите… Разве кодекс не запрещает неуставные отношения? Вы же моя наставница и…

— Хру-у-у! — громом грянуло прямо над ухом.

Захар вздрогнул, резко сел и осмотрелся. Он лежал посреди двора на кое-как связанных волокушах, запряженных троицей тощих свиней. Поняв, что завтрака не дождаться, свиньи взялись оценивать вкусовые качества модифицированного организма.

— Елки… — Захар оттолкнул наглые рыла и направился в дом.

В гостиной он встретил Аксинью, спускающуюся по лестнице с двумя объемистыми баулами.

— Переезжаешь? — хмыкнул парень.

— Собираю вещи, — холодно ответила горничная. — Что представляют хоть какую-то ценность.

— Статус… — киборг поморщился. — В смысле, как дела?

— Плохо. У господина Титова разболелось сердце, Ева отравлена, Алексей же впал в забытье от чрезмерного напряжения. Я позвонила лекарю — тот сказал, что исцелить их можно, но обряд обойдется в круглую сумму. После этой ночи очень много раненых, а магов Света на всех не хватает.

— Круглая сумма — понятие растяжимое. Сколько конкретно?

— Пятьсот рублей, — без намека на эмоции ответила блондинка. — За меньшее никто и время тратить не будет. Я попробую продать одежду и украшения, а если не получится — продам себя.

— Что, прости? — Захар не сразу осознал то, что только что услышал.

— Пойду в бордель, — спокойно произнесла служанка. — Мне давно предлагали. Говорят, такие пользуются особым спросом.

— Так своих хозяев любишь? — усмехнулся гость. — Или для тебя что бордель — что чаю выпить, все едино?

— Они не мои хозяева, — несмотря на прежний тон, зеленые глаза угрожающе сузились. — А моя семья. И я готова ради них на все. Так что или помогите найти деньги — или не стойте на пути.

— Помочь, похоже, придется, — с неохотой сказал киборг. — Если дворяшки крякнут — кто ж мне обещанный титул оформит? У тебя там одежки подходящей не завалялось, кстати? Бродить по городу в тюремной робе — такая себе затея.

— Ваш размер найдется вряд ли. Мы попоны на быков не держим.

Захар осклабился:

— У меня, кстати, не только мышцы большие.

— Приятно слышать, — Аксинья с важным видом прошла мимо. — Может, вам тоже стоит податься в бордель?

— Может, и стоит, — он зевнул и почесал затылок. — Кое-что узнать явно не помешает.

— И как это что-то поможет заработать деньги?

— Поймешь на месте.

— Только учтите — у нас очень мало времени. Сейчас Игнатовы заняты последствиями ночной Прорехи, но затем сразу же возьмутся за нас. И если не отыщем толкового лекаря — второй визит этих ублюдков вы вряд ли переживете. И хоть Сергей Иванович вызвался присмотреть за домочадцами, надолго его не хватит.

— Разберемся. Но все же мне нужны хоть какие-то тряпки, иначе нас будут тормозить на каждом посту.

— Хм… — Аксинья пристально осмотрела спутника с головы до ног. — Кажется, я кое-что придумала.

За маскировку сошли растоптанные драные лапти, картуз и безразмерная поеденная молью меховая жилетка. Но и это всяко лучше, чем ничего, хотя киборг привлек к себе внимание прохожих, едва вышел за ворота. Наверное, столько взглядов приковал бы только ручной медведь в окружении обнаженных танцовщиц — со своим ростом амбал возвышался над чахлыми крестьянами, как сущий титан. Впрочем, о диковинке довольно быстро забывали и возвращались к делам насущным, коих накопилось под утро в величайшем изобилии.

Вдоль улицы как воронки от бомб чернели ямы с гладкими запекшимися краями. Усадьбы же выглядели так, словно попали под шторм и артобстрела одновременно: в крышах и стенах зияли дыры, заборы проломлены, точно таранами, окна выбиты, цветы в клумбах выворочены, газоны истоптаны, а фонтаны полны соленой воды вперемешку с кровью.

Разгром усугубился еще и тем, что в пригородах жили небогатые дворяне, которые строили в основном двухэтажные деревянные дома. Это на побережье каменные особняки, что выдержат пальбу из корабельных пушек, а тут куда более скромные и хлипкие постройки.

Вот холопы да батраки и спешили поскорее закончить работу. И в первую очередь убирали тела — точнее то, что от них осталось. Крупные куски забрасывали в телеги, чтобы впоследствии сжечь. Части поменьше швыряли лопатами в канавы и зарывали на месте. И такое отношение к павшим объяснялось предельно просто — в большинстве своем погибли наемники и прислуга, пока их хозяева прятались под защитой рун и колдовских барьеров.

— Знаете, почему я готова ради Титовых на все? — Аксинья глядела строго перед собой, чтобы случайно не скользнуть взглядом по груде изуродованных тел. — В том числе отдать свою честь… и даже жизнь.