Штурмуя Лапуту (СИ) - Валин Юрий Павлович - Страница 22

Мы к вам заехали на час.

Привет, Aaye, a-' Tras,

А вы скорей любите нас —

Вам крупно повезло!

— лукаво оповещала Профессор, сплетая древнейшие языки и лаская четырехпалыми ладонями латунную и массивную, сглаженную тушку-коробку микрофона.

Зал начал подпевать, наверное, со второго куплета. Техники, бармен, Алая Адми, первые посетители… посмеиваясь, оценивая и восхищаясь иронией незнакомых строф.

Собственно, так концерт и начался. Гостей становилось больше, столики уже были заняты, ставили дополнительные стулья. А на сцене прохаживалось обаятельное чучело в чисто сценических многокарманных шортах, кратко рассказывала о великих авторах и композиторах, слегка расшифровывала глубочайшие смыслы строк, возвращалась к стойке микрофона…

Романтичную «Мохнатый шмель» сменила печальная «Девушка из Ливней», потом прозвучала древняя «Про сундук». Зал проникновенно вторил:

— Пей, и демон тебя доведет до конца… — хотя можно было быть уверенным, что никаких потомков пиратов в зале и близко не сидело. Но теперь-то горожане услышали о морских негодяях и грешниках, так сказать, из первых руко-лап. И это оценивали в полной мере.

Безусловно, это был лекционный концерт одного артиста. Укс на лавры не претендовал, он и присоединившиеся местные музыканты: гном-трубач, уже не юный, серьезный и удивительно талантливый, и ударница-эльфийка — немыслимо длинноногая, с фигурой и повадками наследной принцессы, безупречно чувствующая-угадывающая ритм мелодии — помогали в меру сил. Это было сложно, но захватывающе интересно.

…— И тогда несравненный Исаак Дунаевский подарил миру и нам замечательную мелодию. Стихи талантливейшего Василия Ивановича Лебедева-Кумача легли на нее идеально, и родился знаменитый гимн всех плавающих и путешествующих… — вещала Лоуд, и переполненный зал замирал в предвкушении. Профессор-музыковед взмахом руко-лапы просила дать музыку. Укс с ужасом понимал, что это невозможно — по сути, он никогда и не играл эти мелодии, хотя, конечно, слышал любимые Университетские, а потом и Флотские, песни неоднократно. Но нужно было попробовать, и бывший потомок боредов пытался. Поддерживала богиня-ударница, вступал трубач-колдун…

— А ну-ка, песню нам пропой, веселый ветер,

Веселый ветер, веселый ветер!

Моря и горы ты обшарил все на свете

И все на свете песенки слыхал.

Спой нам, ветер, про дикие горы… — почти и не пела, а скорее декламировала Лоуд.

Зал внимал и начинал поддерживать….

Вообще-то Укс магических, да и прочих чудес не любил — обычно они сулили неприятности и сложности. Но сейчас оказаться соучастником вот такого коллективного и славного колдовства было приятно. Даже в голову чуть ударило, словно давно забытого джина хлебнул.

…Шумел, ахал и хохотал за стеной зал — Профессор в отдыхе не нуждалась, продолжала музыкальную лекцию. А музыкантам следовало перевести дух. Укс целовался в гримерке с Аленькой-Адми — прижатая к стене милашка-гномка отвечала с энтузиазмом, губы у нее были вкуса сливочной помадки, и девчонка жаждала большего.

За спиной появился кто-то, тихо и бархатно вопросил:

— Не помешаю?

— Не-а, — заверила дерзкая Адми, предупреждающе закрывая ладошкой рот Уксу.

Собственно, гитарист не собирался особо протестовать. Колдовская ударница-эльфийка поцеловала его в шею, щекоча пепельной челкой, прошептала:

— Как здорово играешь.

— По сравнению с тобой — бездарь, — искренне сказал Укс и застонал: — Девчонки, нам же еще работать…

Вернулись на сцену. Лоуд сидела верхом на стуле, рассказывала залу сразу обо всем: о безумных мертвых королях, квашеной капусте, авторском праве, сушеных бананах и пламенных революциях. Обернулась:

— О, молодежь наша дух перевела! Ну, в честь молодых и пылких «Сага о прекрасной антикварше» авторства самой таинственной поэтессы современности — Эроол Глорской! Несовершеннолетних и ханжей просим временно покинуть зал!

Сыграли не очень приличную «Сагу» — зал покатывался со смеху, повизгивали и фыркали гномки и эльфийки, мужская часть зрителей дружно подвывала припеву. В финале и ударница изнемогла от смеха, не смогла доиграть, закрыла лицо кулачками с зажатыми барабанными палочками.

Лоуд сообщила залу, что сюжет «Саги» не может быть примером для подражания, поскольку шутки есть шутки, а любовь есть любовь.

Укс недурно знал напарницу и ее возможности переключать внимание аудитории. Но все же романтичная «Але-Ксандра» после рискованной «Саги» казалась перебором. Но ведь как залу зашло.

Зал аплодировал и вздыхал, а Профессор-музыковед двигалась дальше:

— Без личных чувств, ребята, нам нельзя. Большая ценность. Но и труд — честный, ударный, вдохновенный и увлеченный — как без него? Немыслимо! Вот композитор-музыкант Щедрин и сочинитель Котов, ученейшие люди, истинно творческая интеллигенция, но как понимали нас — настоящий трудовой народ. Давайте именно про нас споем — про трудяг, что и мозгой, и мозолистой лапой способны созидать материальные ценности, строить дома и сажать деревья. Авторов песни вы уже знаете, перевод как обычно, народный, запись текста товарища Островитянской.

— И кочегары мы и плотники,

Еще монтажники, высотники

И сожалений горьких нет…

Зал слушал, пел, менялся настроением и мыслями. Пиво и «мятную росянку» пили машинально, не в напитках и не в новых мелодиях был смысл вечера. Профессору нравился мир Большого Гэса, со всеми своими недостатками, инстинктивной и инфантильной попыткой самоизолироваться и защитно закрыться. Понятно, именно такой сюжет этой «фате» прописан. Ну, так живые же здесь гномы и эльфы, выбирать путь развития и сами способны. Непременно осторожно и осмотрительно выбирать, но двигаться вперед.

Рассказывала-пела Лоуд о звездных небесах и пыльных тропинках далеких планет, об океанах и глубинах, о великих поэтах и композиторах, и «лапах елей, дрожащих на весу». Завершили музыкальную часть сложнейшей в исполнении Гладковско-Кимовской:

— Приходит день, приходит час,

Приходит миг, приходит срок —

И рвется связь;

Кипит гранит, пылает лед,

И легкий пух сбивает с ног…

Укс был твердо уверен, что такую музыку исполнять данными музыкально-магическими силами невозможно, откровенная ерунда выйдет. Но получилась не такая уж ерунда, выжали из себя и инструментов всё, что могли. Ну и Профессор превзошла себя…

Как покинул сцену, Укс не очень-то и помнил, рубашка на спине промокла насквозь, гитару едва не ронял. А Лоуд осталась — дружески обнимая гнома-трубача, сошла в зал, там уже сдвинули столы — продолжится лекция «за жизнь» за кружечкой пива.

Про себя Укс был уверен, что упадет и сдохнет, реально гитара всё забрала. Но под прохладным душем полегчало, а когда под струи встала и изнемогшая ударница, бедняжке нужно было помочь хотя бы легким массажем. Ну и…

Проснулся Укс с двумя девушками и ощущением, что музыкально-гастрольная жизнь ему откровенно нравится. Натягивая штаны и любуясь обнявшимися и крепко спящими гномкой и эльфийкой, подумал, что мог бы здесь насовсем остаться. Но увы, воздушный флот тут еще нескоро построят, да и не создан бывший потомок боредов для полетов по постоянным и запланированным техническим маршрутам. А еще ждут Экспедиция и Джик.

В клубном зале уже начинали уборку, служащие передали записку от Профессора: «Просили в горадминистрацию заглянуть, пошла общаться. Вечером повторный концерт. Народ очень просил, я обещала. Не рычи и займись техделами. Обещали помочь, чем возможно. Поскольку уважают».

Ну, в этом отношении Лоуд была слегка предсказуема. Собственно, почему бы концерт и не повторить? Вышло-то славно. Да и ночь можно повторить. Девушки на Большом Гэсе очаровательны, хотя и порядком шальны. Впрочем, это очаровательным девушкам всех миров свойственно.