Время камней (СИ) - Глебов Виктор - Страница 61

— Боги! Ты что здесь забыл⁈ — вырвалось у Сафира.

— Я буду сопровождать тебя, — ответило существо тихим шелестящим голосом.

— Ты умеешь разговаривать?

— Разумеется, — ленивец поводил из стороны в сторону глазами. — Называй меня Мануол ди Траум-Натмахрун.

— Что⁈ — переспросил Сафир, опешив. — Как ты сказал?

— Мануол, — повторило существо с лёгким вздохом. — Сможешь запомнить?

— Да… конечно.

Несколько секунд оба молчали. Затем Сафир собрался с духом и спросил:

— Тебя послал атаи?

— Да, конечно.

— Зачем?

— Я должен предупредить тебя, — ленивец дёрнул острыми широкими ушами и медленно, словно через силу, моргнул.

— О чём?

— Посмотри на свои руки.

Сафир поднёс кисти поближе к глазам, но в сгустившейся тьме почти ничего нельзя было разобрать.

— И в чём дело? — спросил он через пару мгновений.

— Разве ты сам не видишь? — в голосе ленивца послышалось разочарование.

— Вообще-то здесь довольно темно.

— О, действительно! — Мануол вздрогнул и быстро огляделся. — Я и забыл, что ты не видишь без света. Вот, пожалуйста! — с этими словами ленивец тряхнул головой, и его глаза вспыхнули ровным белым светом, вполне достаточным, чтобы рассеять мрак в радиусе трёх-четырёх футов. — Теперь смотри снова, — сказал Мануол, указав кривым когтем на руки Сафира.

Тот опустил глаза и невольно вскрикнул: его кисти были покрыты морщинами, кожа походила на пергамент, и синие прожилки вен уродливо выступали под ней.

— Что… происходит⁈ — завопил он в ужасе.

— Ты стареешь, — пояснил Мануол. — Твоё тело теряет силу, дряхлеет. Скоро ты умрёшь, а затем начнёшь разлагаться.

При этих словах у Сафира похолодело в груди. Старость и смерть, всегда казавшиеся ему столь далёкими, вдруг оказались реальностью, неожиданно настигнувшей его. Собственные руки казались ему уродливыми, и, если так же выглядело его лицо… Сафира передёрнуло от отвращения, и он тихо застонал, сжав кулаки.

— При этом ты будешь оставаться в сознании и всё ощущать, — продолжал тем временем Мануол. — Ты увидишь конец своего существования и то, что случится с твоим телом после того, как оно превратится в мельчайшие, недоступные человеческому глазу частицы. Но тебе будет дано проследить и за их движением!

— Я не хочу! — сдавленно прохрипел Сафир. — Давай вернёмся!

Ленивец покачал головой.

— Обратного пути нет. Его никогда нет, пойми это. Всё, что есть на свете, идёт только вперёд, как и время. И направление не имеет значения.

— Что? Я не понимаю!

— Нельзя вернуться назад, как нельзя вернуться в прошлое. Время и пространство едины. Возвращаясь по дороге, по которой прошёл, ты идёшь уже другим путём, просто меняя направление. Не важно, сворачиваешь ты направо, налево или двигаешься назад. Твой путь всегда лежит вперёд.

— А-а, — протянул Сафир неуверенно. — Послушай, но сколько пройдёт времени, пока я… разложусь? И что будет потом?

— Ты поймёшь свою природу, узнаешь, что с тобой будет, и перестанешь бояться. Неизвестность больше не будет страшить тебя. А насчёт своего тела не беспокойся. С ним всё будет в порядке.

— Ты уверен⁈

— Совершенно. Повторяю: причин для беспокойства нет.

— Атаи так сказал?

— Да, — подтвердил Мануол, секунду помолчав. — Атаи.

— Почему ты запнулся? Солгал?

— Я никогда не лгу! — возразил ленивец, моргнув. — Просто мне трудно привыкнуть, что ты называешь хозяина атаи. Я зову его другим словом.

— Каким?

— Неважно.

— Хорошо, — Сафир пожал плечами. — Как знаешь.

Он взглянул на руку. Кожа покрылась пятнами и обтянула кости. Вдруг Сафир ощутил, что все его члены очень слабы, так что не пари он в воздухе, то, наверное, не смог бы держаться на ногах. Потом глаза лорда Маграда узрели какую-то пелену, похожую на сгущавшийся туман, и Сафир понял, что у него испортилось зрение. В первый миг он испытал страх, но затем зрение снова стало прежним, и он увидел, что кожа его отслаивается, покрывается трупными пятнами. Сафир ощутил приторный и удушливый запах гниющей плоти. Мясо отваливалось с костей, которые проступали тут и там белыми, всё увеличивающимися пятнами. Мануол давно отцепился от истлевшей одежды и теперь парил рядом.

Наконец, от Сафира остался только скелет. Лорд Маград хотел спросить Мануола, когда закончится этот кошмар, но услышал только клацанье собственных зубов: лишённый языка, он утратил способность говорить. Кости постепенно начали желтеть, потом зеленеть и трескаться. Вскоре они рассыпались, превратившись в труху, и останки бренного тела полетели вниз, во тьму.

Но Сафир продолжал всё видеть. И вот перед его взором развернулись многочисленные картины. Он не мог понять, как они помещаются в узком пространстве тоннеля, ноотчётливо различал всё, что происходило в каждой из них. А видения показывали, как его составляющие, мельчайшие частицы, рассеиваются по миру, соударяясь друг с другом и разлетаясь в разные стороны на огромные расстояния, просачиваются через почву, растворяются в воде, всасываются корнями растений, поглощаются животными. Сафир видел, как его расчленённое на миллиарды частиц тело распространяется по вселенной, становясь его частью, как оно живёт непрекращающейся жизнью, приобретая всё новые и новые формы. И тогда он понял, что ужас перед неминуемой смертью, свойственный всему роду человеческому, отступил. Теперь Сафир знал, что ждёт его за гранью, и страха не было. Он понял, что существовал в мире всегда и останется в нём навечно. И тогда улыбнулся незримой бесплотной улыбкой.

Мануол словно почувствовал, как ужас Сафира сменился покоем. Взмахнув когтистой лапой, он выкрикнул какое-то заклинание, и лорд Маград начал быстро становиться материальным — его частицы вырвались из новых цепочек и сложились в кости, которые образовали скелет. Его, в свою очередь, облепили мышцы, они наполнились кровью, их обтянули жилы и сухожилия, сверху выросла кожа. Сафир вздохнул — полной грудью.

— Теперь ты понял? — проговорил Мануол, пристально глядя Сафиру в глаза своими вылупленными фонарями.

Тот кивнул. В его душе царило смятение: изменилось представление лорда Маграда о мире, его устройстве. Видения стали для Сафира настоящим откровением. Несмотря на то, что страха перед смертью больше не было, его обуревали самые противоречивые чувства, в которых ему ещё предстояло разобраться.

— Тогда нам пора, — с этими словами ленивец указал когтем вниз.

Лорд Маград опустил глаза и увидел в темноте едва различимую светящуюся точку.

— Что это⁈ — спросил он.

— Выход, — Мануол вновь вцепился в вернувшуюся из небытия одежду Сафира.

Они падали вместе. Светящаяся точка всё росла и росла, пока не превратилось в отверстие двадцати футов в диаметре. Мануол и Сафир выпали из неё, и ленивец, быстро обернувшись ящером, подхватил лорда Маграда и понёс к скалам, на которых стоял Эл.

Сафир видел, как они обогнули замершую фигуру хэрда, походившего на гигантскую изогнутую колонну. Он не понимал, почему они, выпав из него, очутились в воздухе, а не на земле (ведь почти всё тело змея покоилось в песке), но решил, что здесь не обошлось без волшебства, и не стал задавать вопросов.

Мануол аккуратно поставил его на скалу рядом с Элом, и тот встретил его с улыбкой.

— Готов ли ты познать магию? — спросил некромант.

— Да, атаи! — ответил Сафир, склонившись.

Он признал мудрость своего учителя и жаждал проникнуть под его руководством в другие, наверняка не менее волнующие тайны вселенной.

— Хорошо, — удовлетворённо кивнул Эл. — Я тоже считаю, что время пришло. Мы возвращаемся, — сказал он Мануолу, и ленивец-ящер подставил свою спину, чтобы они могли разместиться между огромных кожистых крыльев. — Домой! — велел Эл, и они взмыли в лазоревое небо.

Глава 71

Карета катилась по тракту, мягко покачиваясь на рессорах. Её отделка и размеры недвусмысленно говорили о богатстве владельца, а позолоченные гербы на дверцах ещё и о его высоком титуле.