Время камней (СИ) - Глебов Виктор - Страница 53

Мираэль вцепился в борт и расправил крылья. Меч выпал у него из руки и лежал футах в пяти от Ирвина. Страж подтянулся, ища его глазами, но едва он увидел потерянное оружие, как птица ударила его ещё раз. Дёрнувшись, Мираэль разжал пальцы и начал падать. Люди торжествующе завопили и послали стрелы навстречу другим анкхелям. Те, однако, прекратили преследование и, сложив крылья, устремились вниз, желая спасти своего предводителя. Зимария с трудом поднял фламберг, который был в два раза длиннее любого обычного меча, и внимательно осмотрел.

— Странно. Никаких знаков, абсолютно безликое оружие, — проговорил он задумчиво. — Но прекрасно сделанное.

— Нужно выровнять челнок, — обратился к нему один из беглецов.

— Для этого придётся сесть, — отозвался Зимария, — а мне бы этого не хотелось.

Его собеседник замолчал, с сомнением глядя на оборванные цепи, болтавшиеся на ветру.

— Ничего, — сказал Зимария. — Отлетим подальше, а там посмотрим. Птица здорово попортила Мираэля, даже если и не убила, так что анкхели не скоро опять пустятся за нами в погоню.

Человек кивнул и отошёл. Остальные сложили арбалеты и сели отдохнуть. Некоторые пили из фляжек воду.

— Я знаю место, где есть пещеры, — сказал Ирвин. — Там можно спрятать голема и челнок, а также укрыться самим. Анкхели наверняка не найдут нас. Переждём какое-то время, а затем разойдёмся кто куда.

— Лучше улетим подальше, — сказал один из беглецов, покачав головой. — Анкхели могут появиться в любой момент.

— Вот именно, — согласился Ирвин. — Пока челнок в воздухе, мы для них как на ладони. Рано или поздно они нас прикончат.

— Далеко ли пещеры? — спросил Зимария.

— Думаю, к вечеру доберёмся.

— Направление?

— Северо-запад.

Зимария вынул из сумки карту и компас. Разложив всё на лавке, сказал:

— Покажи.

Ирвин подошёл и ткнул пальцем в изображение небольшой горной гряды на берегу Залива Печали.

— Надеюсь, укрытие действительно надёжно? — проговорил Зимария, потерев подбородок.

— Гарантирую. Я хорошо знаю эти пещеры.

— Ладно! — Зимария хлопнул себя ладонью по колену. — Летим туда! Никто не возражает?

Несколько человек пожали плечами, другие покачали головами — все понимали, что по воздуху от анкхелей не скрыться.

— Птица! — обратился Зимария к голему. — Лети на северо-запад.

Челнок качнулся, слегка накренился влево, затем выровнялся, насколько это было возможно с оборванными цепями, и курс поменялся.

— Предлагаю отдохнуть, — сказал Зимария. — Выставим часовых и немного поспим. Силы нам ещё понадобятся.

— Я могу подежурить, — предложил Ирвин.

— Очень хорошо, — Зимария кивнул. — Я составлю тебе компанию. Остальные ложатся спать. И не забудьте привязаться к лавкам, если не хотите выпасть.

Он подошёл к Ирвину и жестом предложил пройти на корму, где была устроена маленькая рубка: две скамейки и ящик с компасами, картами, подзорными трубами, астролябиями и приборами, названия и назначения которых Ирвин не знал.

— Лететь долго, и стражи в любой момент могут нас догнать, — сказал Зимария тихо, чтобы остальные не слышали. — Придётся смотреть в оба.

Ирвин понимающе кивнул и взглянул на солнце.

— Скоро стемнеет. У нас есть фонари или факелы?

Зимария помотал головой.

— Нет. Но даже если бы и были, мы всё равно не смогли бы их зажечь из-за анкхелей. Не стоит облегчать им задачу и делать из себя лёгкую мишень, — он устало откинулся и опёрся о борт челнока. — Когда сядем у твоих пещер, нарежем сосновых веток и запалим. Огниво есть, — Зимария похлопал по ящику. — Мы неплохо подготовились к этому путешествию. Достали всё, что сумели.

Они помолчали. Остальные улеглись спать, некоторых сон сморил почти сразу. Наступила тишина, нарушавшаяся только скрипом канатов и позвякиванием металлических перьев огромной птицы.

Зимария оглядел отдыхающих людей, его взгляд остановился на волшебной коробочке-маяке. Усмехнувшись, он сказал:

— Теперь эта штука бесполезна. Оба сопровождавших нас голема погибли. Отныне единственная ценность на челноке — это кольцо, — он показал Ирвину свою руку. — Если со мной что-нибудь случится, заберите его, чтобы управлять птицей. Без неё от анкхелей не скрыться.

— Хорошо, — Ирвин кивнул. — Но я думаю, мы сумеем оторваться.

— Твоими бы устами… — вздохнул Зимария. — И всё же следи за небом.

Они надолго замолчали, стараясь не думать о том, что становится всё прохладней, а с востока медленно наползают грозовые тучи. Земля проносилась под ними, реки сменялись полями, поля — лесами, леса — озёрами, но как ни красивы были пейзажи, все они оставались не тем, что искали покинувшие Маор-Агтон беглецы. Людям нужна была не свежесть зелени и не голубая прозрачность воды, а тёмные извилистые пещеры с запутанными ходами и многочисленными развилками, в которых можно скрыться от глаз крылатых стажей.

Глава 61

Внизу проносилась земля. Сафир перестал вырываться из когтей ящера, тем более что это было опасно для жизни.

Пределы Урдисабанской империи остались позади, и чудовище держало путь на север, в сторону Казантара.

Несколько раз Сафир пытался обратиться к Элу, но тот, видимо, не слышал его из-за хлопанья крыльев и свиста рассекаемого воздуха, а возможно, просто игнорировал призывы пленника. Сафир не сомневался, что его захватили в интересах Казантара, хоть и не понимал, какую пользу может привести похищение человека, поднявшего руку на своего императора. Ему оставалось только смириться с неудобствами, как и подобает истинному воину, и положиться на судьбу и верную руку.

Сафир много размышлял о том, зачем император приказал убить его отца и мать. В чём мог провиниться лорд Маград перед Камаэлем? И если его вина была доказанной, то почему его не лишили вместе с жизнью титула, привилегий и земель? Чем объяснить то, что его наследник до последнего времени продолжал считаться представителем одного из самых уважаемых родов империи? Да и имя его отца, Каида, никогда никем не связывалось ни с чем, достойным осуждения. Мог ли Камаэль впасть в заблуждение, поверить навету, совершить ошибку? Сафир не чувствовал себя в силах разобраться во всём этом неожиданно свалившемся на него хаосе.

Он почему-то вспомнил сцену из прошлого, когда они с Нармином Армаоком и небольшим отрядом легионеров выследили и окружили предводителя мятежников Экермейской провинции, Кастрома Инлейского, шесть дней уходившего с горсткой верных людей от погони. Тогда они могли бы перебить их, но Кастром предложил поединок, и Нармин согласился.

Бой не был долгим — мятежник не мог сравниться в мастерстве с воспитанником пажеского корпуса, из которого со временем выходили самые высокопоставленные чиновники и командиры. Нармин убил его на четвёртой минуте поединка, вспоров живот от пупка до грудины. Затем пнул тело и вытер меч об одежду поверженного.

— Зачем ты так⁈ — спросил Сафир, подъезжая. — Он был благородным человеком и сражался за то, во что верил.

— А я, может быть, специально, — отозвался Нармин, с готовностью обернувшись к Сафиру. — Вот так, нарочно ногой, чтобы специально унизить. Потому что я ведь знаю, что противник мой благороден и заслужил иного. Оттого мне и захотелось скатить его в грязь, чтобы почувствовать свою… несправедливость. Узнать захотелось, каково быть жестоким, и неоправданно жестоким при том — до подлости! — глаза Нармина лихорадочно блестели, а губы кривились в усмешке. — Видишь, я и сам знаю, что подло поступил. И тогда, когда ногой его толкал, уже знал, да только оттого ещё слаще мне было. Я и сейчас вот говорю это больше для того, чтобы в себе разобраться: зачем я это сделал? И мне до трепета, до дрожи любопытно, каково это, и что я ещё почувствую, и почувствую ли. Или, может, сотворил несправедливость и забуду о ней завтра же, словно и не было ничего, и в душе ни следа не останется. Нельзя же было упускать такой шанс: проверить, что человек, низость совершая, чувствует!