Дело мертвого дракона - Камардина Мария - Страница 13

– Хочешь – возьми, почитай, – предлагает Лерка. – Только верни потом, она библиотечная.

Я благодарю и прячу книжку в сумку к Гошке. Мысль ещё не оформилась до конца, но…

Что, если учитель Элис помогал не только ей? Мог ли кто-то из этой сотни стать великим именно потому, что ему подсказывали, как надо?

Пожалуй, теперь я знаю, о чём спросить Князева.

Глава 6. О трупах и скандалах

День начинается с проливного дождя. Усугубляется ситуация тем, что Сашка по пятницам в первой половине дня в офисе отсутствует, ехать ему нужно в другой конец города, и свалил он туда аж в шесть утра. Так что я вынуждена впихиваться с Гошкой в трамвай, а потом шкандыбать от него до работы, пытаясь удержать зонт, сумку и любопытного дракона одновременно, и джинсы по дороге успевают вымокнуть аж до колена.

Сухой и тёплый кабинет радует меня не долго: архив, как быстро выясняется, ещё пинать и пинать, только теперь злосчастные папки не спрятаны на антресоли, а разложены по всем горизонтальным поверхностям. Помог, тоже мне… Я скриплю зубами, вытряхиваюсь из пальто, ставлю чайник и уже морально готовлюсь забить сегодня на турнир и провести день за шитьём и составлением описей, но тут является Влад – тоже мокрый, мрачный и явно невыспавшийся.

– У отчима выходной, – поясняет он в ответ на мой удивлённый взгляд и стаскивает куртку, с которой натуральным образом течёт. – А мама собирается в командировку. Возня, суета, шум… Я решил, что лучше буду приносить пользу, чем под ногами путаться. Зонтик только забыл.

Он приглаживает мокрые волосы, кривится на отражение в зеркале, проходит в свой угол, садится, ставит оба локтя на стол, кладёт подбородок на сложенные руки и смотрит на меня.

– Прикольная у вас штучка.

Я тоже кривлюсь: амулет стоило бы носить под одеждой, но он, во-первых, холодный и нагреваться не желает, а во-вторых, мне полночи снились какие-то медведи и теперь упорно чудится, что лапа вот-вот цапнет когтями. Тонкая водолазка, конечно, вряд ли этому помешает, но так я, по крайней мере, могу не думать об этой штуке ежесекундно.

Остаток вчерашнего вечера я потратила на поиск значений символа и в итоге пришла к неутешительному выводу, что интернет – источник ненадёжный. Одни статьи уверяют, что в медведя превращается бог Велес, который покровительствует торговцам, а амулет защищает оных от разбойников и финансовых потерь. В других упирают на то, что изначально обережная лапа вообще была лапой настоящего медведя, побеждённого в честном охотничьем противостоянии, и удачу такой знак приносит в первую очередь охотникам, а ещё притягивает в их жизнь любовь и благосостояние. Третьи ссылаются на связь медведя с потусторонним, благодаря чему амулет помогает развивать интуицию и магические способности, а носить его лучше волхвам и шаманам. Насчёт половой принадлежности потенциального владельца уверенности тоже нет: кто-то, как и Ирина, считает, что лапа подходит только мужчинам, кто-то аккуратно дополняет, что в отдельные периоды жизни женщинам тоже можно, кто-то прямо рассказывает, какие черты и способности обретёт дама, выбравшая такой знак…

Впрочем, есть одно общее свойство, повторяющееся у разных авторов: практически во всех прочитанных статьях медвежью лапу называют мощным оберегом от тёмного колдовства.

Однако обсуждать всё это с практикантом у меня настроения нет.

– А вернуться за зонтиком не сообразил? Вот подхватишь простуду, а мне потом твой папенька претензии будет предъявлять, мол, ребёнок заболел в процессе прохождения практики.

Гошка запрыгивает на подоконник, принюхивается к мокрому капюшону бежевой толстовки, неодобрительно чихает и перекрашивается в чёрный. Влад косится на него с подозрением.

– Да я-то сообразил, только… – Он морщится, но признаётся: – Конфликт у нас там вышел. Ляпнул при маменьке про давешних некромантов, мол, не эльф я, как отчим дразнится, а как раз из них, а она бац – и в истерику. Типа, да что несу, да чтоб даже не думал, да с отцом она поговорит. И ведь я-то пошутил, а она, боюсь… – Он одновременно пожимает плечами и разводит ладонями, подпирает кулаком щёку и жалуется: – Сложно с вами, женщинами.

Я фыркаю и достаю из тумбочки вторую кружку.

– С людьми вообще сложно. А некромантами так просто не становятся, для этого особенный дар нужен. Но на экскурсию сводить могу, когда архив добьёшь. Чай чёрный или зелёный?

– Чёрный. А на экскурсию – со всем удовольствием, нынче я как никогда склонен к тёмным магическим практикам… И к работе с древними фолиантами под охраной страшного дракона тоже. Эх, не жизнь, а сказка!

Он обеими руками придвигает к себе стопку папок, я смеюсь и иду заваривать чай…

Георгий Иванович распахивает дверь кабинета так, что она с грохотом врезается в стену.

– Собирайся, – мрачно велит он мне. – Едем на Арену, у них там дракона убили. – Он кивает на плакат: – Вон, этого. Как смогли-то…

Я машинально перевожу взгляд с шефа на топазового феникса на стене, пытаясь уложить в голове противоречивые данные. В смысле – убили? Кто, как и, главное, зачем?!

Влад тихонько кашляет. Я пытаюсь сообразить, отправить ли его снова в канцелярию или отпустить домой, но у шефа своё мнение.

– Этого с собой возьми, – командует он, застёгивая пальто. – За зверем пусть присмотрит. И выездные протоколы не забудь. Живее, живее, там водитель уже ждёт!

Живее так живее.

Вытаскиваю с дальней полки папку с бланками – сто лет никуда не выезжала, инспекторы-то у нас на что? – засовываю удивлённого Гошку в сумку, киваю не менее удивлённому практиканту. Впрочем, вопросов тот не задаёт: любоваться драконами на Арене куда интереснее, чем в кабинете чахнуть над, как он там выразился, древними фолиантами.

Ареной у нас зовётся большой спортивный комплекс, в котором проводятся драконоборческие турниры. Помимо собственно арены под прозрачным куполом, на которой и проходят показательные бои, тут есть спортзалы для тренировок, всякие раздевалки-душевые, помещения для содержания драконов, а также Полигон – несколько огороженных гектаров местности, условно имитирующей драконью среду обитания. Некоторые турниры включают в себя проверку не только боевых навыков, но и охотничьих, и на территории Полигона имеются разные локации: кусочек леса, каменный лабиринт, ручей, болотце…

Представить страшно, как они там будут лазать по такой погоде. Хотя не факт, что теперь будут.

Топазовый феникс оказывается размером не с тигра и даже не с двух – когда мы выходим из сумрачного коридора на арену, нашему взору предстаёт нечто размером с целый микроавтобус, по обе стороны которого сложили груды мятого полиэтилена. Цвет тоже не соответствует ни справочнику, ни плакату: в тусклом синеватом свете, льющемся сквозь тонированный купол, туша выглядит сине-зелёной, с жёлтыми и фиолетовыми прожилками, а крылья обесцветились почти полностью, только кое-где виднеются рыжие разводы, будто на полиэтилен набросали мотков ржавой проволоки. Рядом с правым крылом на повышенных тонах общаются какие-то мужики, и шеф сразу сворачивает к ним. Я замечаю, что «проволоки» с той стороны заметно больше – и на крыле, и под крылом, и на светлом утоптанном песке вокруг, пятнами и брызгами…

И не проволока это вовсе.

Мне становится чуточку нехорошо.

– Посиди тут, – командую Владу, вручая ему сумку с драконом и конец поводка: воспитание воспитанием, а шлейка порой надёжнее команд. – Гоша, место!

Оба глядят на меня с большим сомнением, но слушаются. Практикант устраивается на первом ряду синего сектора трибуны – они все поделены по цветам, чтоб зрителям было проще находить свои места, – а я добываю из папки бланк и иду работать работу.

Сама Арена размером с половину футбольного поля, но дракон лежит недалеко от входа, через который мы зашли. По мере приближения к туше сильнее становится запах – сладковатый, отчётливо химический, будто вокруг дракона разлили пару флаконов освежителя воздуха «Сирень». Я морщусь и стараюсь дышать неглубоко, а вот спорщикам это ничуть не мешает.