Клетка от совести - Небоходов Алексей - Страница 11

– Я программист, – начал он, чуть улыбнувшись, но это была скорее маска, чем настоящая эмоция. – Работаю с искусственным интеллектом. Долго хотел заниматься чем-то, что изменит мир. Ну, или хотя бы сделает его чуточку проще. Но, если честно, большую часть времени я просто решаю, почему у клиентов что-то не работает. И иногда думаю, что весь этот «интеллект» гораздо умнее, чем мы.

Анна слабо улыбнулась его словам, но в её глазах читалось понимание.

– Почему ты выбрал это? – спросила она.

Игорь пожал плечами, его взгляд упал на пол.

– Сложно сказать. С детства любил разбирать вещи. Игрушки, радиоприёмники, даже старый телевизор как-то разобрал. Мне нравилось понимать, как всё устроено. А потом… программирование стало логичным шагом. Всё просто: код, функции, команды. – Он сделал паузу, затем добавил, чуть тише: – Это давало мне контроль. В жизни его часто не хватает, но в коде ты всегда знаешь, что произойдёт, если сделаешь всё правильно.

Анна кивнула, и её взгляд стал чуть теплее. Голос у неё прозвучал мягко, когда она спросила:

– А в жизни? Ты такой же спокойный и логичный, как твои программы?

Игорь усмехнулся, но в его улыбке была горечь.

– Хотелось бы. Но нет. Знаешь, люди – это не код. Они не следуют инструкциям, не работают по алгоритмам. А я… я привык всё планировать, выстраивать. А потом, когда что-то идёт не так… это сбивает с толку. Иногда я просто закрываюсь, чтобы не ошибиться.

Он замолчал, словно сказал больше, чем хотел. Анна посмотрела на него внимательнее. Теперь её голос был почти шёпотом, но в нём чувствовалась искренняя заинтересованность.

– И что тогда? Ты всегда так? Или иногда позволяешь себе… ошибаться?

Когда Игорь поднял на неё взгляд, его глаза были чуть прищурены, как будто он обдумывал её слова.

– Иногда позволяю, – сказал он наконец. – Но это редкость. Привычка держать всё под контролем слишком сильная. А ты? Ты позволяешь себе быть… уязвимой?

Анна слегка откинулась назад, и её взгляд стал немного печальным.

– Иногда. Но это сложно. Я привыкла прятаться за своими рисунками. За тем, что создаю. Они – мой щит. Знаешь, как будто, если кто-то критикует мою работу, это не так больно, как если бы они критиковали меня саму. Так легче. – Она на секунду замолчала, а потом добавила: – Но это и одиночество создаёт. Люди видят только внешнее. А внутри остаётся пустота.

Игорь кивнул, его взгляд стал чуть мягче.

– Я понимаю. У меня так же. Только вместо рисунков у меня – цифры, коды, строки текста. Иногда они становятся твоими друзьями, потому что настоящие друзья… слишком сложны.

Анна улыбнулась, но эта улыбка была грустной.

– Выходит, мы с тобой одинаковые? – спросила она, её голос прозвучал чуть иронично.

Игорь чуть усмехнулся.

– Может быть. Но, знаешь, я думаю, в этом месте мы могли бы попробовать не быть такими. Просто быть собой.

Эти слова повисли в воздухе. Анна посмотрела на него, её взгляд был серьёзным, но в нём мелькнуло что-то новое – то ли надежда, то ли любопытство.

– Быть собой… здесь? – спросила она, её голос звучал с сомнением. – Это ведь всё равно, что кричать в пустоту. Кто нас услышит?

Игорь на мгновение задумался, а потом ответил:

– Может, никто. Но это не важно. Иногда важно просто сказать. Просто быть услышанным, хотя бы одним человеком.

Анна кивнула, и в её глазах мелькнуло тепло, которого не было с самого начала эксперимента, а затем пальцами начала нервно перебирать край полотенца, как будто она искала в этом движении утешение.

– Знаешь, – начала она, не поднимая взгляда, – я всегда боялась быть слишком близкой с людьми. Это странно, да? Тебе хочется, чтобы кто-то понял тебя, был рядом. Но когда кто-то становится слишком близким, это пугает. Становится больно, если что-то идёт не так.

Игорь кивнул, внимательно слушая. Он тоже держал руки на коленях, слегка сжав пальцы, как будто он тоже чувствовал напряжение.

– Это не странно, – сказал он, при этом его голос звучал мягко, почти шёпотом. – Близость – это всегда риск. Чем больше ты открываешься, тем больнее, если тебя не принимают. Или используют это против тебя.

Анна подняла на него взгляд: её глаза были наполнены странной смесью грусти и облегчения.

– Да, – прошептала она. – Иногда кажется, что лучше просто закрыться и никого не подпускать. Тогда хотя бы знаешь, что никто не сможет причинить тебе боль. Но… это ведь тоже не жизнь, правда?

Игорь наклонился вперёд, и его взгляд стал более внимательным, более сосредоточенным на ней.

– Это не жизнь, – согласился он. – Это всего лишь существование. Я много лет жил так. В своей работе, в своих мыслях. Но в какой-то момент я понял, что однажды могу оглянуться назад и увидеть пустоту. Никого, кроме самого себя.

Анна внимательно смотрела на него, как будто пыталась понять, действительно ли он чувствует то, о чём говорит.

– И что ты сделал? – спросила она.

Игорь слегка усмехнулся, но в его улыбке была горечь.

– Попробовал изменить это. Сначала было страшно. Очень страшно. Я пытался говорить с людьми, быть с ними искренним. Иногда это получалось, иногда – нет. Но я понял, что, даже если тебя отвергнут, это не конец света. Ты всё равно остаёшься собой.

Анна задумчиво кивнула. Она провела рукой по волосам, убирая прядь за ухо.

– Ты сильнее, чем я, – сказала она тихо. – Я не уверена, что смогла бы так. Каждый раз, когда я пытаюсь быть искренней, что-то идёт не так. Я начинаю думать, что проблема во мне. Что я недостаточно хороша.

Игорь нахмурился, а его голос стал чуть твёрже.

– Это не так. Проблема никогда не прячется в одном человеке. Иногда просто не совпадают обстоятельства, люди, их желания. Ты не должна винить себя.

Анна посмотрела на него с легкой улыбкой, в которой читалась благодарность.

– Ты слишком добрый, Игорь, – сказала она, но её тон был скорее мягким, чем ироничным. – Не ожидала, что здесь… в этом месте… можно будет поговорить так. Честно.

– А разве здесь есть, что терять? – заметил он. Его голос был ровным, но с ноткой грусти. – Здесь всё равно нет места для лжи. Она становится слишком очевидной. Может, впервые в жизни мы просто можем быть честными.

Анна посмотрела на него, словно обдумывая его слова.

– Может, ты прав, – произнесла она. – Но тогда, наверное, мы должны рассказать друг другу самое важное, если уж честность – это всё, что у нас осталось.

Игорь поднял брови, в его взгляде мелькнул интерес.

– Например? – спросил он.

Анна замялась, и её пальцы снова начали нервно перебирать край полотенца.

– Например, – сказала она, её голос был тихим, но твёрдым, – что больше всего тебя сломало в жизни?

Игорь замолчал, его взгляд стал отстранённым, словно он вернулся мыслями куда-то далеко. Через мгновение он глубоко вздохнул и ответил:

– Предательство. Я… доверился одному человеку. Мы работали вместе, и я считал его другом. Но он использовал меня, чтобы продвинуться вверх. Я потерял всё: проект, репутацию. Тогда мне казалось, что мир рухнул.

Анна слушала внимательно, не перебивая. Когда он замолчал, она тихо спросила:

– Ты смог это пережить?

Игорь посмотрел на неё, его глаза были серьёзными.

– Смог. Это было непросто, но я понял, что иногда нужно отпускать то, что разрушает тебя. Даже если это что-то, за что ты боролся годами.

Анна молчала, обдумывая его слова. Её взгляд снова стал мягче.

– А тебя? – неожиданно спросил он. – Что сломало тебя?

На мгновение она закрыла глаза, словно пытаясь найти ответ где-то глубоко внутри.

– Одиночество, – призналась она наконец. – Я так привыкла быть одной, что это стало моей нормой. Но иногда я смотрю на людей вокруг и понимаю, что хочу быть рядом с кем-то. Хочу, чтобы кто-то понял, что я чувствую. Но потом… я боюсь, что это закончится болью. Поэтому я снова закрываюсь.

Её голос дрогнул, но она продолжила:

– Может, поэтому я так люблю рисовать. Это мой способ сказать что-то, не раскрывая себя.