Детектив на свидании - Устинова Татьяна Витальевна - Страница 4

– Затем, что квартира была арендована всего на двое суток!

– Ты в этом уверен? – Маша поколебалась, но все-таки выдала идею, которая уже некоторое время крутилась у нее в голове. – На двое суток квартиру снял тот мужик. А не мог ли он тут же сдать ее этой девушке, причем на длительный срок? Я слышала, это распространенное мошенничество. И процветает оно как раз благодаря таким арендодателям, которые не хотят светиться, сдают жилье нелегально…

– То есть мы еще и виноваты?! – психанул Георгий.

Даже блюдце с кусочком торта отодвинул.

Маша выразительно промолчала. Взятую паузу заполнила демонстративной дегустацией тортика.

– Если принять твою версию, непонятно, зачем та девушка вернула ключ в локер, – немного успокоившись, сказал Георгий. – Она же считала, что сняла квартиру надолго? Должна была носить его с собой.

– Она и носит, я думаю. – Маша встала, залила кипятком пакетики в чашках, снова села. – Полагаю, мошенник сделал дубликаты ключа и «таблетки», их и выдал девушке. Ты заметил, что она даже не заглядывала в локер? Сразу открыла дверь имевшимся у нее ключом.

– А это еще зачем, я не понимаю? – Георгий схватился за голову.

– Чтобы вы, настоящие хозяева квартиры, думали: жилец ваш съехал, как договаривались. У вас же между периодами аренды бывают дни простоя? Ну вот. – Она кивнула своим мыслям и осторожно попробовала чай. – Вы могли еще какое-то время не знать, что у вас тут «левая» жиличка обитает.

– Так ведь она не обитает? – Георгий почесал висок, соображая. – Значит, надо выставить ее барахло, быстренько поменять личинку замка и…

– И как тебе только не стыдно, Гаврила?! – возмутилась Маша.

– Как ты меня назвала?

– Я тебя еще не так назову! – Она пристукнула по столу чашкой, расплескав ее содержимое. – Какая-то невезучая одинокая девушка…

– Почему это сразу одинокая? – несогласно вставил Георгий.

– Будь у нее мужик, она не таскала бы тяжести сама! Может, и кошку не завела бы! Одинокая, не спорь, и невезучая: попалась на удочку мошенника…

– Сама виновата.

– Да кто бы говорил!

Маша швырнула в лужу чая на столе кухонное полотенце – сам, мол, вытирай! – и пошла к двери. Сдернула с одного рожка вешалки курточку, с другого – сумочку, бросила через плечо:

– Пока, Гаврила! – и выскочила из квартиры, хлопнув дверью.

Курточку, с трудом попадая в рукава, она надела уже на крыльце.

Темнело, припустил дождь. «Хана укладке», – подумала Маша и скрутила распущенные волосы в тугой узел. Зонта у нее не было – не помещался в парадно-выходную сумочку, а до метро, как она помнила, идти довольно далеко. Но в какую именно сторону?

Что-то загремело, Маша испуганно вскинула голову – только грозы ей сейчас не хватало! Но это был не гром: новый знакомый, продавец Юра закрывал стальные роллеты на окнах петшопа.

Одной рукой закрывал! Второй опять махал ей. И снова улыбался.

Маша перебежала двор, встала под козырьком, встряхнулась и уныло сказала:

– Привет.

– И снова здрасьте. – Юра закончил с роллетами и повернулся к ней. – Куда на ночь глядя?

– С братиком поссорилась. С Гаврилой. – Маша глянула на дом напротив: в светлом квадрате окна на седьмом этаже темнела фигура. Кажется, со скрещенными на груди руками. Гаврила изволили оскорбиться.

– А квартира съемная и идти некуда?

– Съемная, – подтвердила Маша, не вдаваясь в подробности.

– И у меня. – Юра заметил, что она дрожит. – Чаю хочешь? Горячего! – Тут он изобразил испуг: – Только пообещай, что не будешь ко мне приставать.

– Торжественно клянусь! – Маша стукнула себя в грудь кулачком. Мокрая куртка чавкнула.

– Ну смотри. – Юра играл сомнение, а сам уже доставал из кармана ключи. – Нарушишь клятву – мерзнуть тебе в аду.

– Надо говорить – гореть в аду. – Они уже бежали к подъезду, Юра тянул ее за руку.

– Так ведь жарким адом тебя сейчас не напугать, только ледяным!

В подъезде было сухо и тепло, у лифтов – никого. Они быстро поднялись на шестнадцатый этаж, вошли в квартиру, такую же маленькую и скудно меблированную, как у Георгия.

– Давай сюда. – Юра стянул с нее куртку. – На батарею положу. Туфли, если промокли, туда же, маленьких тапочек, извини, не завел, но вот шерстяные носки, сойдут за гольфы, а волосы можешь высушить феном, он в ванной.

Когда Маша, опять с распущенными волосами, вышла из ванной, в квартире пахло гречневой кашей.

– Надеюсь, ты ешь гречку с молоком, потому что масла у меня нет. – Юра выставил на стол дымящиеся тарелки и пакет. Отрезал ножницами уголок и отступил, любуясь сервировкой: – Как в лучших домах… Налетай! Я, признаться, голодный, как пес. На работе только собачьих сухариков погрыз, они, кстати, ничего, особенно если с пивом.

Под шутки-прибаутки гостеприимного хозяина Маша сама не заметила, как съела кашу и выпила чай.

– А теперь рассказывай, – свалив грязную посуду в мойку, серьезно сказал Юра. – Я же вижу – у тебя что-то случилось.

– Не у меня, – помотала головой Маша, красиво рассыпав по плечам заблестевшие волосы. – У той девушки, что купила у тебя переноску и корм.

И она рассказала новому знакомому всю историю, умолчав только о планировавшейся ночи более-менее бурной любви. Рухнул уже тот план, чего о нем говорить.

Юра, в отличие от Георгия, сразу принял ее версию как рабочую.

– Обдурили девчонку, как пить дать. Я сам так чуть не попался, когда впервые съемную хату искал. Хорошо, ума хватило потребовать от «хозяйки» паспорт показать, а то лишился бы сразу полтинника: она хотела четвертак за квартиру и столько же в залог. Но это не главная проблема, правильно я уловил? Девчонка уехала, чтобы привезти кошку, и не вернулась.

– Да! – с жаром подтвердила Маша, обрадовавшись, что он ее понимает. – Она не вернулась, значит, с ней что-то случилось!

– С ними! – поправил ее Юра, подняв указательный палец. – Не будем забывать про кошку! Либо хозяйка до нее не доехала, либо они обе пропали уже на обратном пути… Вот что мы сделаем! – Он щелкнул пальцами. – Я просмотрю новостные паблики, поищу подходящие сообщения об авариях и ЧП. А ты садись обзванивать больницы, спрашивай, не поступила ли к ним такая… Как ее? Марина Воронина.

– Катерина Сорокина, – хихикнув, поправила Маша.

Ей понравилось, что Юра не запомнил имя той девушки. Видимо, и впрямь она была не такая симпатичная.

– Точно, Катерина… Хотя нет!

– Катерина, Катерина!

– Да как скажешь. Я о том, что начинать надо с другого: со звонка ей самой. Ты сохранила бумажку с номером?

– А ты нет? – Это Маше тоже понравилось.

Она полезла в сумочку, достала стикер с телефоном Катерины, положила перед Юрой. Тот раз и другой позвонил по номеру Сорокиной-Ворониной, но она не ответила.

– Вот теперь – ты по больницам, а я по пабликам, – решил Юра.

Битый час они висели на телефонах, как добросовестные сотрудники какого-нибудь колл-центра, но ничего – ничегошеньки! – не узнали.

Аварии с участием серой «Лады Гранта» в пабликах не упоминались. Катерина Сорокина в одной больнице нашлась, но не та – бабуля сорокового года рождения.

– Что же теперь делать? – Маша растерялась и расстроилась.

– Думать, Маша, думать. – Юра пробежался по комнате, на ходу смешно ероша волосы на голове. Остановился. Поднял палец. – Я знаю, что делать! Отвлечься. Тогда за правильной мыслью не понадобится гоняться, она придет сама.

– И как предлагаешь отвлекаться? – подозрительно прищурилась Маша.

– Сама не догадываешься? – Юра сделал драматическую паузу, а потом кивнул на мойку: – Займись посудой, женщина! Ты моешь, я вытираю и ставлю на место.

И они занялись посудой.

– Ну? – требовательно спросила Маша, повернувшись к Юре, когда последняя чайная ложечка улеглась в свое гнездо. – Пришла к тебе мысль?

– Еще когда я кружки вытирал! – Он горделиво выпятил грудь. – Просто не стал сообщать, чтобы не лишать тебя сосредоточенности. Мытье посуды – дело серьзное, ответственное…