Рысюхин, 12 градусов хватит? (СИ) - "Котус" - Страница 38

— А кто говорит за золото? Цена не за металл, цена за работу! За работу и за срочность, вы же хотите уже к понедельнику! Вы представляете, сколько тут работы⁈

— Минут десять-пятнадцать.

— Да что вы такое говорите⁉

— Это не считая нанесения эмали, разумеется. А также её запекания. Работа с металлом же — минут десять-пятнадцать.

— Это как же вы такое проделать собираетесь?

— Снять гештальт-копию, масштабировать, заполнить металлом или металлами, зафиксировать форму — всё.

— Господин — маг металла?

— Да.

— Не всем же такое счастье в жизни. Иным нужно всё руками делать.

— И сколько же у вас рук-то⁈

— Что вы имеете в виду?

— Запрошенной цены хватит, чтобы нанять, прокормить и оплатить человек так пять.

— Вы хотите, чтобы вашим заказом занимались криворукие неумехи, которых можно нанять пучок за эти смешные деньги⁈

Торговались, спорили и едва ли не ругались минимум полчаса, но всё равно до вменяемой на мой взгляд суммы дойти не удалось. Так что я решил медаль и медальоны от кабинетских подарков на самом деле самостоятельно скопировать. Да и копий ордена много не делать, потому что всё ещё пребывал в сомнении, не обойдётся ли полноразмерная копия с благородными металлами в отделке в сопоставимую сумму. В соответствующем казённом заведении — кстати, туда и надо было обратиться! Хорошая мысля приходит опосля, как дед выражается, а вслед за ним и я, и всё окружение. Очень уж у него эти самые фразочки прилипчивые, потому что на редкость ёмкие и меткие. Уходя из мастерской дал себе зарок — принимать работу со всем тщанием, сравнивать с оригиналом настолько пристально, насколько это возможно.

В лаборатории встретили с радостью, и не только от того, что работа накопилась, а и чисто по-человечески. Почему-то в Минске и вполовину такой атмосферы и таких отношений не было, и дело не только в том, что я там намного меньше времени проводил. Просто сами люди были более отстранённые, не было ощущения общности, и никто даже не пытался его создать: отработали своё и разошлись. И с переработками всё серьёзно, строго по табелю, даже в дни общей запарки такого, как в Могилёве, чтобы просто всем остаться на час без оформления, с тем, что потом можно будет так же без оформления отлучиться по делам

Не зная расписания занятий в академии не получалось назначить день «отработки» решили пока — по возможности. Пескарский, правда, предсказал наплыв желающих странного после того, как следователи жандармерии узнают о моём возвращении. Речь зашла и о том, как в столице работа ведётся. Рассказал про новую моду заказывать сравнительный анализ в стиле «задачи на часть и целое», то есть — принадлежит ли кровь на двух разных предметах одному существу, или вариант с чернилами.

— Задачи интересные и полезные, так что рано или поздно до нас дойдут тоже. Так что спасибо, что предупредили. Будет время подумать, как их делать, если без вашей помощи.

— Да, средствами чистой химии — сложно, нужна серия качественных, а потом и количественных анализов. Алхимия, насколько я понимаю, позволит сразу проводить сравнительные анализы по отдельным параметрам, но тоже изрядный кусок работы, да и объёмы исследуемых веществ нужны существенные.

— Это-то понятно, надо подумать, как упростить задачу.

— Можно ритуалистику привлечь, используя магию подобия на частицу, взятую от одного образца и смотреть, отзовётся ли второй, хоть немного.

— С биологическими образцами, с тканями или жидкостями, такое пройдёт только если обряд отсечения сущности не проводился.

— Сергей Михайлович, если увидим, что проводился такой ритуал — то это само по себе уже о многом скажет. И, например, если оба образца отсечены…

— То велик шанс, что это неспроста, и можно копать глубже. То есть, кое-какие мысли у нас есть, в какую сторону работать представление имеется, дальше будем работать и выяснять детали на практике.

Поскольку ничего особо заковыристого не было, помог «дядям» разобраться с рутиной. Самым интересным выглядел очередной анализ подлинности коньяка — во всяком случае, так было написано на бутылке. Оказалось — самогон лютый, луковой шелухой закрашенный и на мелко нарезанной дубовой коре какое-то время настоянный. Вонял мощно и гадостно, но — канонично, клопами. Правда, ещё клопомором и какой-то непонятной дрянью. В общем, после моего анализа интерес к напитку у народа угас. А вот пенал с подарочным вариантом «Рысюхи», который я презентовал коллективу (второй набор ушёл персонально шефу) был установлен в полуоткрытом виде в общей комнате, в ожидании «достойного повода», скорее всего — ближайшего дня рождения или государственного праздника.

Прислуга уже ушла, оставив ужин в духовом шкафу, чтоб не остыл, так что в завершение дня хоть поел нормально. Пусть душевность и семейность в Могилёве куда сильнее, чем в Минске, но вот обеденное меню в столице Великого княжества куда как богаче и правильнее, не одна только выпечка, пусть и разнообразная. Разумеется, был ещё вечерний сеанс связи: с Ульяной (вчера начинал с Маши, сегодня — наоборот, по очереди, чтобы не обижались), с Машей, с Беляковыми — по делу. Смех смехом, а без малого полтора часа на разговоры ушло. Так что в душ — и спать.

Тем среда и закончилась, не считая ожидавшего меня на подносе в кабинете ответа от Неясытевых с благодарностью за визит и приглашением на субботу. Вот нужно людям разводить все эти церемонии и формализмом маяться, а? Насколько проще всё было и есть с Мурлыкиными!

«У Мурлык у наших, да и у кошек в принципе, комплексов нет, которые тешить нужно. Вот фигнёй и не страдают».

«Эти, как ты же и выражаешься, тоже не страдают — они ею наслаждаются. Искренне и тщательно».

«Это да, самозабвенно порой. Ну, чем бы ни тешились, лишь бы не вешались».

«Слушай, у тебя на это „чем бы не тешились“ сколько вообще вариантов концовки?»

«А пёс их знает! Не считал никогда, а порой что-то и само выдумывается, по месту, так сказать».

В четверг позволил себе поваляться немного, так что завтракал уже после прихода прислуги (вот нужна она мне, как собаке пятая нога, особенно горничная Машина!) яичницей со шкварками и блинами. Беру свои слова насчёт прислуги обратно — сам бы такое готовить не стал, хоть и умею, но — лень, особенно с блинами возиться.

Трясясь полтора часа в пролётке от дома до академии я с тоской вспоминал свой фургон и даже своего ещё не опробованного «Шустрого Жаба». Там хотя бы пыль, что клубами летит, снаружи остаётся, так что я уже отвык от такого «удовольствия», как пыль глотать, в буквальном смысле этого выражения. А потом её же из одежды выколачивать. Нет уж — обратно буду добираться по реке. И для поездок на службу новый автомобиль перегнать всё же следует, оно того стоит, даже если раз в неделю туда-сюда съездить, заново убедился сегодня.

Формальности прошёл быстро: подтвердил в ректорате своё намерение продолжить учёбу, при этом без удивления узнав, что Инга Рапухина всё же забрала документы, не став устраивать цирк с академическим отпуском и прочим, после чего прошёл замер уровня, в чём особого смысла не видел. Второй барьер взят всеми в группе, остальное особого влияния на учебный процесс вроде бы не оказывает. Так и сказал ещё перед замером своему куратору, Петру Игнатьевичу. Но господин Весёлкин искренне возмутился:

— Что вы! Для правильного и гармоничного развития дара, а этому у нас уделяется достаточно внимания, нужно выстраивать программу обучения в зависимости от достигнутого уровня и от потенциала! И она у нас, уж поверьте, отличается! Просто вы шли с остальным потоком, потому и не видели разницы.

По результатам замеров он расстроился куда сильнее, чем я. Прибор показал потенциал четыре пятьдесят шесть и уровень четыре и три.

— Всего пару тысячных прирост, как я и опасался. Похоже, пятого уровня вам в ближайшие пару десятков лет всё же не достичь, как это ни прискорбно.

— Пётр Игнатьевич, помилуйте! Я до поступления в академию жил с уверенностью, что у меня крепкая «двойка» и считал, что если получится два с половиной, то это уже будет отлично! А тут — четыре с половиной! О таком даже не мечталось…