Рысюхин, 12 градусов хватит? (СИ) - "Котус" - Страница 21

Гуляли и отмечали кто полдня, а кто и вообще весь день. Самих исследователей поздравляли сперва в Пристани, пока за ними транспорт не пришёл, потом в Форте на изнанке, и, в завершение — в корчме в Рысюхино, но это уже после того, как мне доклад сделали. Правда, до меня они доехали уже изрядно подогретыми, так что послезавтра, в понедельник, будут писать отчёты, письменно, пока я в Минске стану службу править. Завтра они в любом случае ничего пристойного не напишут.

Как-то у меня срочные работы внезапно закончились, прямо самому не верится. И даже страшновато как-то: каникулы и без беготни⁈ Боюсь, как бы не навалилось что-то вообще дикое. И Маша с Ульяной тоже заметили, что я какой-то нервный стал и дёрганный. Нет, конечно, осталось изготовление нового дельталёта, осталось производство взрывателей к минам, по мере поступления нужных макров. Осталось ведение семейного дела, проверка всех и всяких документов, их визирование. Та же подготовка к ягодному сезону, что начнётся меньше, чем через месяц. Первые ягоды созреют уже через две недели, но это будут единичные экземпляры, а вот к концу первой недели тамошнего июля, у нас это первая неделя сентября, уже добрая треть ягод на кустах будет в кондиции. И тут встанет выбор: то ли ждать, пока дозреют остальные (а эти осыплются или пойдут на корм местному зверью), то ли устраивать выборочный сбор. И будет выбран второй вариант, поскольку это самое местное зверьё, как показала практика, жрёт зрелые ягоды не только вместе с недозрелыми, но и с листьями, и даже с тонкими ветками.

Тем не менее, всё это рутина, как и намеченный на восьмое число переезд к нам мужа нашей няни. У него, кстати, уже три места работы, на выбор: к рыбакам в Пристань, сезонным рабочим в форт или рабочим же в мастерские при карьере, это уже суслятинские предлагают. Причём каштелян уже начал под него планировать открытие мясного цеха и планомерную выездную охоту на кенгуранчиков для работы нового производства. Причём не избалованного вниманием Веткина коварный Иван Никанорович соблазняет перспективами карьерного роста через мясника до начальника цеха в ранге семейного управляющего.

Но это всё, повторюсь, рутина и текучка, а я уже привык к тому, что любые каникулы обязательно отмечаются чем-то особо запоминающимся. Можно или успокоить себя тем, что главное событие лета, несомненно, поездка на встречу с Государем Императором, или самому придумать себе аврал, но оба варианта плохи. В первом случае кризис застанет тебя расслабленным и не готовым, во втором может статься так, что придётся решать как минимум сразу две проблемы: ту, что пришла и ту, что сам себе придумал.

Возникла мысль съездить куда-нибудь всем вместе на недельку, «пока тихо», вроде как в отпуск, на море. Жаль, что с Кайриными отношения подпортились: неплохо было бы ещё раз заглянуть в тот комплекс, что строился по нашим с дедом идеям. С другой стороны, вспоминая, как эти самые идеи «переосмыслили» желание пропадает. Смотреть на перевранные мысли, недодуманные идеи и непонятые, а потому искажённые, решения — только нервы себе портить и настроение. Решил за завтраком вынести идею на семейное обсуждение, но мне не дали договорить. После слов «может, нам всем вместе съездить куда-нибудь» раздались радостные крики, заглушившие окончание фразы про «на недельку на море».

Жёны собрались в рекордные двадцать минут, и решили для разнообразия ехать не в Смолевичи, а в Червень. А что? Тоже районный центр, пусть и меньше по населению из-за отсутствия железной дороги, наши дружинники последние три месяца в увольнение предпочитают именно туда ездить, а мы ни разу толком и не были, только в больнице разве что, да Маша один раз в городской ратуше, где размещался штаб обороны от Волны. Няньку отпустили в Смолевичи, помогать мужу собираться, выделив ей новенький дружинный грузовик с шофёром, поскольку Силантьев оба хозяйственных куда-то опять услал.

После того, как мы переехали речку, заметил одну странность: практически все встреченные люди, увидев наш автомобиль, снимали шапки и кланялись. После третьей по счёту деревни не выдержал, остановился на околице около грязно-рыжего и невообразимо конопатого пацана лет десяти на вид.

— Слушай, парень! А зачем, собственно, ты кланяешься? Тебя заставляет кто-то, или как?

— Не, просто бата говорит, что если бы не дружина господина барона и его пушки — нас бы всех тут крысы сожрали, как дядьку Алеся, куркуля дикого, которого жадность сгубила. Ой. В общем, уважение выразить обязательно надо, как же иначе! Мы ж не свиньи какие-то неблагодарные!

— Вот значит как…

— Ага! А вы в дружине у господина барона кто? Может, пушкарь?

— Я в дружине у господина барона, собственно, барон.

Пара секунд на понимание…

— Ой! Простите меня, ваша милость, за дерзость!

— Кинь дурное. Я же сам остановился и сам спрашивать начал. Спасибо, кстати, за ответы.

— Дак, это… Вам спасибо! Сеструхе младшей полгода, как раз зубы лезть начали, не убёгла бы с ёй мамка-то…

Я нашёл в кармане серебряный рубль.

— Держи — сестре на первый зубок!

— Спасибо, ваша милость!

Дальше по пути, глядя на кланяющихся людей, причём не только простолюдинов, местные старосты и сельская шляхта тоже не брезговали и не стеснялись, даже пожаловался жёнам:

— Неудобно как-то и неловко, хоть ты не езди по этой дороге. — Но ни понят, ни поддержан не был.

В самом Червене ажиотаж был намного меньшим, хотя полицейские и военные козыряли, а девицы махали руками. Доехав почти до центра городка, оставили фургон на краю площади, вынули из багажного отсека загодя подаренную тестем складную коляску и пошли гулять.

Что сказать по город? Обойти его весь можно, наверное, часа за полтора, но городской парк больше, чем в Смолевичах, и в нём даже есть карусели — с лошадками для детей и с подвешенными на цепях сиденьями для взрослых. Не удержались — прокатились попарно, по очереди оставаясь присматривать за сыном. Посидели в тени на лавочке и вернулись в фургон, кормить малыша. Потом и сами сходили пообедать в местный самый главный ресторан, где нас узнали и мигом организовали отдельный столик, который тут же накрыли свежей скатертью и сервировали явно неординарными приборами: фарфор, серебро, хрусталь — такое и в Минске далеко не в каждом заведении используется.

А после обеда к нам вышел владелец заведения. Поинтересовавшись, как нам понравились еда и обслуживание, а получив искренние уверения, что всё было на высшем уровне, внезапно спросил:

— Ваша милость, разрешите вопрос и просьбу?

— Да? Мне даже интересно, чем могу помочь.

— Нет-нет, это мы помочь хотим! У вас, я слышал, торжество скоро, семейное?

— Да, двести пятьдесят лет от основания рода. А вы откуда знаете?

— Слухами земля полнится…

«Дружинники разболтали в городе, вероятность три девятки».

«Согласен с тобой, дед, полностью».

— Так, ваша милость, разрешите мне и моим подчинённым обслужить ваш юбилей? Я пришлю повара с помощником, подавальщиц — всё будет идеально! Лучше, чем у этих, «дунайских», уж поверьте!

«А, так дело в конкурентной борьбе! Ну, тогда всё нормально, а то уж я подвох искать начал».

Видя, что я задумался, он продолжил:

— Обидно даже получается, к нам ближе, а вы все даты там, у них отмечаете! У нас и вкуснее будет, и дешевле! И музыка лучше!

— Ну, насчёт ближе — вопрос спорный, если мерять от моего дома в Смолевичах…

— Ваша милость, я завтра же пришлю людей, будут до самого праздника бесплатно работать, чтобы привыкнуть к вашей кухне и изучить изнаночные продукты, говорят, у вас их много разных используется! Пожалуйста, ваша милость, позвольте нам получить шанс показать своё умение, и отблагодарить вас за Волну!

— Вам-то что? Ушли бы на изнанку со всем городом…

— Родня у меня в деревнях тех, и сестра в Чернове замужем. Ваша милость! Ну, позвольте!

— У нас праздник тринадцатого, в пятницу. Не рановато будет завтра людей посылать? — Переглянувшись с жёнами и увидев на лицах согласие на эксперимент, стал обсуждать детали.