Калинов мост (СИ) - Криптонов Василий - Страница 9

— А колдун-то тут при чём…

— А откуда они, по-вашему, взялись?

— Откуда всегда берутся…

— Уж извините. Вся тварь на зиму в спячку уходит.

— Не вся, — вставила Тварь. — Я не ухожу!

— Ты — понятно, тебе в спячку неинтересно, во сне жрать не получится. Так вот, зимой почти все твари спят, и поднять их может только колдун. Что он и сделал. Напустил их на вашу деревню для того, чтобы заманить в ловушку меня. Он думал, что я позарюсь на ящеров — а тут-то меня волкодлаки и ухлопают. Сколько вам вреда те ящеры принесли?

— Ребёнка у соседей покалечили, — пролепетала женщина. — Коня задрали — прирезать пришлось. Ещё, там…

— И всё это для вашего колдуна — сопутствующие расходы. Ребёнка к нему водили?

— Водили, сказал, проклят ребёнок, ничего сделать нельзя.

— Меня к ребёнку веди, быстро.

Ребёнок оказался в доме через две избы. Пацан лет пяти, бледный, еле живой. Основное ранение — фактически оторванная левая рука.

Ещё перед тем, как вылечить Ползунова от черепно-мозговой травмы, я раскачал Заживление до предмаксимума. Предмаксимум обещал возможность приращивать оторванные конечности.

Я попытался — и нихрена не вышло. Родители, Ванька с матерью, друзья-охотники — все смотрели, набившись в тесную избу. А я облажался. Видимо, потому что руку оторвали давно, и уже пошли необратимые процессы.

Был ещё один уровень, и как раз сейчас, будучи Гридем и обладая родиями, я мог его открыть. По ходу, придётся. Иначе мне с этими людьми не поладить. Да и пацана жалко.

— Выпить есть? — спросил я.

— Самогон, — откликнулся хозяин дома.

— Давай стакан.

Мне поднесли кружку. Я взял её и поднёс пацану, приподняв его голову.

— Куда, ребёнку! — запричитала мать.

— Молчать. Так надо. Пей давай. Да, гадость, но надо. Сейчас больно будет.

Морщась, пацан похлебал вонючей жижи и вновь упал на подушку. Я не глядя вернул кружку.

— Глаза закрой.

Ребёнок послушно зажмурился. Я достал меч и, прежде, чем кто-то успел что-то сказать, одним ударом отсёк руку. Пацан вскрикнул, но его вскрик потонул в воплях родителей. По звуку я понял, что они кинулись ко мне, но их удержали.

Так. Теперь — раскачка Заживления. Минус двадцать родий. Ну и — погнали.

Я простёр руку над кровящей культёй и скастовал Знак. Сила полилась из меня сплошным потоком. И мать пацана вскрикнула.

Н-да, зрелище и впрямь было впечатляющим. С невероятной скоростью у пацана отрастала новая рука. Покрытая чистой розовой кожей. У нас на глазах сформировались ногти. Прошло меньше минуты, и рука судорожно сжалась в кулак.

Пацан открыл глаза, поднял новую руку и посмотрел на неё, не веря. Проворная Земляна, пока все глазели на невиданное чудо, утащила отрубленную конечность. Это правильно, нечего травмировать детскую психику. В дальнем углу избы на мгновение вспыхнул Красный петух.

— Ну вот, — сказал я, нащупав в кармане амулет-пауэрбанк. — А теперь — ведите, показывайте вашего колдуна.

Глава 5

— Это мы мигом, — засуетился отец излеченного ребёнка. — За мной пожалуйте, господа охотники!

Мы пожаловали. Дядька привёл нас на край деревни. Махнул рукой:

— Вон она, его изба.

Оригинальностью жилища местный колдун не отличался. Изба как изба, довольно крепкая. Ставни закрыты, дым из трубы не идёт, следов, ведущих к крыльцу, не видно.

— Побегу я? — осторожно спросил проводник.

— Беги. Здесь ты больше не нужен. Да скажи там, в деревне, чтобы пока тоже не высовывались от греха… Тварь, — я повернулся к кобыле. — Что там? Силу чуешь?

— Чую.

— Странно. Бессмертный этот колдун, что ли, как Кощей? Сидит, дожидается, пока убивать придём? Не мог ведь не видеть, как мы с тварями расправились. Исход боя абсолютно предсказуем, нас тут четверо.

— А я⁈

— Ну, и ты, само собой. Тем более, по уму должен был свалить.

— Так он и свалил. Нет в избе колдуна.

— В смысле — нет? Ты же сказала, Силу чуешь?

— Силу чую. Колдуна не чую.

— Хм-м…

Я кастанул Свет Истины. Вокруг избы будто иллюминацию включили, так и засияла огнями. Я покачал головой.

— Во дурак! Правда думал, что не проверю? А главное, сил-то сколько потратил…

Я уничтожил ловушку, закрывающую вход. Охотники принялись за остальные, а я потянул за ручку двери.

Предварительно, ясен день, накинул Доспех. И прямо ломиться не стал, стоял сбоку. Был бы на пороге — не поздоровилось бы.

Из избы выпорхнула стая ворон. Десятка два, здоровенных и чернющих, с крыльца бы меня опрокинули — только в путь. Да ещё и приголубили бы заодно: когда крыло одной из ворон чиркнуло по моему Доспеху, посыпались искры. В Доспехе, конечно, ничего бы мне не сделалось, но всё равно приятного мало.

Вороны подняли адский галдёж, стая взметнулась вверх и принялась кружить над избой. Действовали вороны, будто единый организм, летели одна за другой по ровному кругу. А потом вдруг разорвали кольцо и устремились ко мне.

Защитный круг!

Вороны бились в него одна за другой, рассыпая электрические искры. Удар — ворона отлетела, уступила место следующей. И снова удар, ровно в то же место. Такого способа сломать защиту я до сих пор не наблюдал. Ну, всё когда-нибудь бывает в первый раз.

Красный петух! Щас, ага. Вообще не заметили, огонь ворон будто обтекал.

Мороз! Та же фигня.

— У-у, тварное племя! — ругнулся Егор.

И в ворон жахнула Молния. Вот это оказалось то, что надо! Часть тварей окутали искры, они сбились с траектории. Оставшиеся продолжили ломиться в Круг — который, к слову, уже прилично промялся, — но Молнией владел не только Егор.

Я, Земляна, Захар — все принялись лупить по воронам. Последнюю я сбил, когда она пыталась спикировать мне на голову. Сообразили, надо же, что сверху я не прикрыт. Но поздно.

В ворону ударила моя Молния. Тварь рухнула на землю в шаге от меня, но подыхать не спешила. Рассыпая вокруг себя искры, вскочила на ноги и растопырила крылья.

— Сдохнешь! — глядя мне в глаза двумя горящими белым светом бусинами, проорала ворона. — Не бывать по-твоему! Мир будет наш!

— Кто тебе такое сказал? Передай ему, что обманывать неразумных — грех. Мне отец Василий говорил, а он фигни не скажет.

— Мир будет наш! Уже почти наш!

— Да? А по-моему, у вашего кукловода проблемы с восприятием объективной реальности. Миру нужен я, а не вы. И мир помогает мне всеми возможными способами. Потому что я — этот тот, кто поможет миру избавиться от вас. Мир принял меня, иначе фиг бы с печки слез. Фиг бы орден свой основал, дорос за полгода до Гридя! А вы — чужеродные элементы. Даже не смертельная бацилла — просто заноза, которую надо выдернуть. И я это сделаю, клянусь.

— Ты сдохнешь!

— После вас.

Я поднял руку, собираясь скастовать Молнию — не беседовать же дальше на серьёзных щах с полоумной вороной, — но Знак не потребовался. Ворона отчаянно забила крыльями, затопала ногами, истошно заорала. После чего превратилась в сплошное облако искр и лопнула.

Меня долбануло молнией. Двадцать родий. Крепко!

Искры от вороны осыпались на снег. Потухли.

— Дела, — глядя на оставшуюся на снегу кучку праха, прокомментировал Егор.

— Хлипкие какие-то птички, — проворчал я. — Если вдруг кому-то зачем-то такая живой понадобится, имейте в виду: троллить их нельзя! Не выдерживают. В истерику впадают, а потом от перегрева в прах рассыпаются. Я одну такую уже видел, на камушке сидела посреди реки в окрестностях Полоцка.

— И что с ней стало?

— Да говорю же, психанула и в прах рассыпалась. Хотя я даже не сказал ничего такого. Видать, тонкая душевная организация, чуть что — сразу в нервы.

— Посреди реки в окрестностях Полоцка? — нахмурился Егор. — А это не Гамаюн ли птица?

— Вроде так сказала, да. Точно не помню. А что?

— Да как же ты уцелел⁈ Птица Гамаюн смерть предсказывает, известное дело!

— Ну, предсказала. Дальше-то что? А то я без неё не знал, что когда-нибудь помру. Тоже мне, глаза открыла.