Калинов мост (СИ) - Криптонов Василий - Страница 45

Я кивнул. И, вдохнув, просто ради собственного удовольствия, повернулся.

Интерлюдия

— Не хочу, — твёрдо сказала Катерина Матвеевна и оттолкнула тарелку.

Сидящий напротив неё гигантский скелет расхохотался.

— Рано или поздно тебе придётся есть.

— Смею возразить, сударь: не придётся. Я совершенно не голодна. Более того, мне даже дышать здесь не нужно.

Лица Кощея Катерина Матвеевна не видела, потому что лица у него не было. Был череп, который не выражал никаких эмоций. Но всё же досаду потустороннего царя она почувствовала. Когда-то он, видимо, был человеком и сохранил об этом смутные воспоминания. А может, таким человеком был, что ел лишь ради удовольствия, не задумываясь о том, что еда нужна для того, чтобы жить.

Здесь же голода не было. Как не было дней и ночей. Катерина Матвеевна понятия не имела, сколько времени она провела в кощеевом царстве.

Какими бы аппетитными ни выглядели кушанья, предлагаемые Кощеем, она не прикасалась к ним и пальцем. Не брала кубка с вином, отказывалась от воды. Всё потому, что ещё в самый первый раз увидела…

Как это у неё получилось — сама не поняла. Перед ней стояла тарелка с тонко нарезанным окороком, рядом — золотой кубок, наполненный вином, блюдо со сладостями. Катерина Матвеевна, которую только что похитили, не могла ещё даже и думать о еде, но Кощей настаивал, страх подталкивал уступить. И она потянулась к ножу с вилкой.

Но тут сзади что-то стукнуло. Испуганная, Катерина Матвеевна обернулась и увидела вышедшего из стены чёрта. Тот поклонился Кощею, да так, нагнувшись, и застыл в ожидании приказов.

«Анчутус, — громыхнул своим ужасным голосом Кощей. — Будешь за ней присматривать. Следить, чтоб не сбежала. И не вздумай ей навредить! Хоть царапину увижу — спрошу. А как я спрашиваю, знаешь».

Чёрт по имени Анчутус задрожал и поклонился ещё ниже. Катерина Матвеевна, поняв, что непосредственной опасности от него не исходит, повернулась обратно к тарелке. И на короткое мгновение, поворачиваясь, увидела, что окорок весь чёрный, гнилой и кишит опарышами. В кубке, судя по цвету, навозная жижа, а вместо сладостей по драгоценному блюду ползают какие-то твари.

Катерина Матвеевна сумела не выдать страха и омерзения. Постаралась унять дрожь, отложила приборы и скрестила руки на груди.

С тех пор Кощей не смог добиться от неё ничего. Почему-то ему было очень важно заставить пленницу есть. И чем сильнее он настаивал, тем всё более крепла уверенность: этого делать нельзя. Катерина Матвеевна противилась, и поделать с ней Кощей, к счастью, ничего не мог.

Пленнице выделили в крепости собственные покои. В просторном помещении стояла большая удобная кровать с балдахином, так и манящая прилечь. Раздеваться Катерина Матвеевна даже не думала, но — ложилась. Закрывала глаза. Спать не хотелось совершенно, однако других занятий попросту не было. Но как только опускались веки, наплывала сонливость, мысли начинали путаться.

Ощутив это впервые, Катерина Матвеевна резко поднялась и открыла глаза. Уснуть в этой кровати показалось ей такой же страшной ошибкой, как и отведать местной еды.

Времени не ощущалось совершенно. Пытаясь вспомнить последовательность событий своего здесь пребывания, Катерина Матвеевна раз за разом терпела полнейшее фиаско. То ей казалось, что она только что очутилась в плену, то создавалось впечатление, что живёт тут уже многие годы.

Страха больше не было. На его место пришла апатия. Единственное, что ещё заставляло сердце биться чаще, это мысли о Владимире. В том, что он за ней придёт, Катерина Матвеевна не сомневалась. Пусть они уже и давно не виделись — всё равно. Он придёт. Не потерпит и не простит такого.

Чёрт Анчутус, всюду таскавшийся за ней, не чинил никаких препятствий, только временами тоскливо и несмешно шутил. Да и шутками это назвать было нельзя — сплошь похабщина да ругань. Век бы той не слышать брани, что нечистый издавал… Катерина Матвеевна, полагающая себя девушкой без предрассудков и близкой к народу, вынуждена была признать, что существуют такие глубины русского языка, куда до сих пор путь ей был заказан.

— Я прогуляюсь, — сказала Катерина Матвеевна и встала из-за стола.

Кощей не ответил. Сидел молча и неподвижно — мертвяк мертвяком. Сам он тоже в еде не нуждался, это ясно.

Катерина Матвеевна вышла из обеденного зала, и Анчутус зацокал копытами вслед за ней.

Крепость Кощея представляла собой странное сооружение. Вокруг была высокая каменная стена с единственными воротами. Потом — узенький внутренний двор. За ним, собственно, замок. Замок же, в свою очередь, был построен вокруг гигантского металлического яйца. Яйцо можно было разглядеть только с крепостной стены, находясь в замке, не увидишь. Все помещения в замке были мрачными, неуютными, и предназначались скорее для чертей и таких вот иномировых гостей, как Катерина Матвеевна. Сам Кощей в замке не жил. Он жил в яйце, куда вёл некий тайный ход из замка, об этом Катерина Матвеевна догадалась по некоторым оговоркам.

Но что именно делает Кощей в яйце, почему живёт именно там — этого Катерина Матвеевна не знала. Однажды спросила об этом Анчутуса, и тот, затрясшись от смеха, обрушил на неё целое помойное ведро шуток про яйца. Катерина Матвеевна высокомерно поблагодарила и отвернулась. Чёрт от неожиданности икнул и испортил воздух.

Сейчас Катерина Матвеевна вышла из замка, пересекла дворик и ступила на каменную ступеньку лестницы, ведущей на крепостную стену. Чёрт, ворча под нос пошлости, тащился за ней.

Поднявшись наверх, Катерина Матвеевна оглянулась. Уже не в первый раз она здесь. В окружающем пейзаже не менялось ничего. Пустынные холмы, белёсое небо. Временами туда-сюда сновали черти по каким-то своим, чертячьим делам.

Катерина Матвеевна вздохнула и отвернулась было. Как вдруг что-то сверкнуло вдалеке, на самом горизонте. И стена под ногами дрогнула.

Тут же сверкнуло рядом, и снаружи, внизу, появился Кощей. Он поднял голову и посмотрел на Катерину Матвеевну.

— Он пришёл, — прогрохотал запредельный голос. — Когда я вернусь, он будет мёртв. Тогда мы с тобой отправимся на прогулку и посмотрим, какую кару ему изберёт посмертие.

И исчез.

— Господи, помоги рабу твоему, Владимиру, — прошептала Катерина Матвеевна и перекрестилась.

Стоящий рядом Анчутус зашипел от ярости и поднял лапу для удара, но сдержался.

Катерина Матвеевна вглядывалась в линию горизонта. Туда, откуда тянулась к ней тончайшая нитка надежды.

Глава 23

Повернувшись, я не увидел ничего. До самого горизонта — всё та же мёртвая, унылая пустыня.

Вынул из-за пазухи окрашенную с одного конца палочку, творение Бабы Яги. Положил на ладонь. Палочка покачнулась, повернулась, немного подрожала и остановилась. Натуральный компас. Стрелка — окрашенный конец палочки — указывала строго на север. Ну, если в потустороннем мире существовали такие понятия, как стороны света.

— Чегой-то? — взглянув на мою ладонь, спросил Егор.

— Навигатор.

— Чего?

— Прибор, который укажет нам путь к замку Кощея.

Тут я немного покривил душой. Компас должен был указать путь к Катерине Матвеевне, а держит её Кощей у себя в замке или в другом месте, понятия не имел. Но, по логике — где живёт, там и держит. Небось, удобства инфраструктуры даже в потустороннем мире никто не отменял. Ну и если Катерина Матвеевна не в Кощеевом замке, не беда. Кощей по любому должен охранять добычу, а значит, на горизонте появится, никуда не денется. И на замок, а соответственно, на яйцо, наведёт.

Егор солидно покивал, что понял.

— Прибор — это хорошо. А то ведь на версту вокруг ничего не видать. Кабы не эта штука, знать бы не знали, куда идти. Неужто замок Кощеев так далеко?

Я пожал плечами. О расстояниях Баба Яга ничего не говорила. Возможно, потому, что сама не знала, возможно — потому, что расстояния для потусторонних тварей серьёзным препятствием не являлись в принципе. Для нас, охотников в каком-то смысле тоже, но у нас это работало с ограничениями. Для того, чтобы перенестись куда-то Знаком, нужен якорь. Ну или, в случае с троекуровским амулетом, нужно хотя бы представлять, куда именно собираешься перенестись. Сейчас у меня под рукой не было ни якоря, ни знания местности. А значит, топаем пешком, других вариантов нет.