Маленькие мужчины выросли - Олкотт Луиза Мэй - Страница 4

– И слава богу, что женщин в мире с запасом, дорогие мои. На каждого мужчину их приходится по три-четыре: привести его в мир, провести по жизни и проводить на выход. Вы нам дорого обходитесь, мальчики; благо, что матери, сестры, жены и дочери чтут свой долг, иначе вы исчезли бы с лица земли, – поучительно изрекла миссис Джо, поднимая корзину, полную рваных носков: на добром профессоре Баэре они так и горели, а его сыновья сполна унаследовали эту особенность.

– Коли так, на «запасных» женщин хватит забот – должен ведь кто-то помогать беспомощным мужчинам да их семьям. Я с каждым днем в этом убеждаюсь и очень рада, что благодаря своей профессии стану счастливой, полезной обществу и самостоятельной старой девой.

Последнее слово Нэн произнесла с особым напором, отчего Том простонал, а остальные расхохотались.

– Я тобой очень горжусь, Нэн, и желаю успеха в начинаниях – миру и правда не обойтись без таких полезных женщин. Порой кажется, что замужество помешало мне исполнить свое предназначение, но я последовала зову долга и ни о чем не жалею. – Миссис Джо сложила пополам длинный, необычайно драный голубой носок.

– И я не жалею! Что бы я делал без любимой мамочки? – отозвался Тед и сердечно обнял мать; на мгновение оба скрылись за газетой, которой он ненадолго увлекся – ко всеобщему облегчению.

– Милый, если бы ты хоть изредка мыл руки, мой воротничок не страдал бы от столь тяжких последствий. Ну ничего, растрепа, уж лучше пятна от травы, чем вовсе никаких объятий. – Миссис Джо вынырнула из укрытия повеселевшей, пусть волосы у нее и запутались в пуговицах Теда, а воротничок застрял у него под ухом.

Тут Джози, которая разучивала роль на другом конце веранды, прискакала к остальным с приглушенным визгом и до того блестяще прочитала монолог Джульетты в склепе, что мальчики захлопали, Дейзи содрогнулась, а Нэн пробормотала себе под нос:

– Слишком сильное мозговое возбуждение для ее возраста.

– Боюсь, осталось тебе только смириться, Мэг. Девочка – прирожденная актриса. У нас ни разу так хорошо не получалось, даже с «Заклинанием ведьмы»[9], – заметила миссис Джо, а когда запыхавшаяся племянница грациозно упала на коврик, одарила ее «букетом» из разноцветных носков.

– Это мне наказание за собственную детскую страсть к сцене. Теперь-то я понимаю, каково пришлось бедной мамочке, когда я умоляла пустить меня в актрисы. Я никогда не дам согласия, но, судя по всему, придется мне опять расстаться со своими чаяниями и надеждами.

В голосе матери послышался упрек, отчего Деми слегка встряхнул сестру и строго велел «прекратить эти фокусы на людях».

– Пусти меня, прислужник, не то покажу тебе одержимую невесту[10], услышишь мое грозное «ха-ха»! – припугнула Джози брата, глядя на него глазами обиженного котенка. Когда ей помогли встать, она изящно поклонилась и важно объявила: – Карета миссис Уоффингтон[11] подана! – а после помчалась вниз по крыльцу и свернула за угол, волоча за собой красную шаль Дейзи, точно королевскую мантию.

– Ну разве не потешная? Только это дитя и оживляет наш унылый дом. Если вырастет в чопорную барышню, можете со мной распрощаться, так что не перекраивайте ее на свой лад. – Тедди хмуро поглядел на Деми, занятого какими-то стенографическими записками на крыльце.

– Вы друг друга стоите, и нелегко найти на вас управу, но я не против. Вот была бы Джози моим ребенком, а Роб – твоим, Мэг! Тогда у тебя в доме царила бы тишь да благодать, а у меня – совсем уж бедлам. Ладно, схожу передам Лори новости. Давай со мной, Мэг, нам не помешает прогулка.

Нахлобучив соломенную шляпу Теда, миссис Джо ушла в сопровождении сестры, оставив Дейзи следить за кексами, Теда – умасливать Джози, а Тома и Нэн – врачевать своих бедолаг-пациентов, чему они и посвятили следующие полчаса.

Глава вторая. Парнас

Парнас – самое подходящее название для этого дома, и, похоже, музы в тот день его не покидали, ибо на вершине склона гостей встретили соответствующие виды и звуки. Заглянув в открытое окно, сестры увидели библиотеку под началом Клио, Каллиопы и Урании; Мельпомена и Талия резвились в холле, где несколько молодых людей танцевали и репетировали пьесу; Эрато прогуливалась с возлюбленным по саду, а в музыкальном зале Феб собственной персоной руководил слаженным хором.

Наш старый друг Лори превратился в зрелого Аполлона, однако сохранил привлекательность и веселый нрав; годы преобразили избалованного мальчика в благородного мужчину. Заботы и тревоги – а с ними радости и счастье – изменили его к лучшему, а своему долгу – исполнять заветы дедушки – он следовал беспрекословно. Некоторым людям богатство идет на пользу – прекраснее всего они расцветают в солнечных лучах, а некоторым нужна тень, и легкий морозец делает их лишь прелестнее. Лори принадлежал к первому типу, Эми же – ко второму, потому и совместная жизнь их лилась, как строки стихов, полная не только счастья и гармонии, но и усердия, труда и чистого великодушия, которому нет преград, когда состоятельность и мудрость идут рука об руку с щедростью. В доме Лоренсов царили неброская красота и удобство, а хозяева, высоко ценящие искусство, принимали в нем самых разных творческих людей. Теперь Лори сполна наслаждался музыкой и с радостью стал щедрым покровителем музыкальных дарований. Эми нашла себе протеже среди целеустремленных юных художников и скульпторов, а собственное искусство стало ей еще дороже с тех пор, как дочь немного подросла и могла разделить с ней трудности и радости призвания – ибо Эми являла собой пример преданной супруги и матери, которая не жертвует своим особым даром, а, напротив, употребляет его на благо себе и другим.

Сестры знали, где ее найти; Джо не мешкая отправилась в мастерскую и застала мать и дочь за работой. Бесс трудилась над бюстом ребенка, пока ее мать наносила последние штрихи на поразительно точный портрет мужа. Время, похоже, было не властно над Эми: счастливая жизнь сохранила ее молодость, а благополучие добавило ей необходимой утонченности. Изящная и статная, она своим примером доказывала, какая элегантность таится в простоте, если подбирать одежду со вкусом и носить ее достойно. Некто однажды сказал: «Никогда не знаю, в чем появится миссис Лоренс, но одета она будет лучше всех дам в комнате – это точно».

Ее любовь к дочери бросалась в глаза. Что ж, оно и понятно: красота, которой Эми так жаждала, вся воплотилась в ее маленькой копии – по крайней мере, на взгляд любящей матери. Бесс унаследовала от нее фигуру богини Дианы, голубые глаза, белую кожу и золотистые локоны, которые собирала в такой же классический узел. Вдобавок – к великой радости Эми! – девочке достался от отца изящный нос и рот, только в женском варианте. Бесс очень шла строгая простота длинного льняного передника; она работала с увлечением истинного художника, не замечая нежного взгляда матери, покуда тетя Джо не ворвалась в комнату и не воскликнула взбудораженно:

– Хватит лепить куличики, дорогие мои! Послушайте-ка новости.

Художницы побросали принадлежности и сердечно встретили неугомонную родственницу, хотя кипящее в них вдохновение требовало выхода, а визит Джо пришелся на самый удачный для работы час. Они увлеченно сплетничали, когда в комнату вошел Лори (его позвала Мэг), безо всяких преград сел между сестрами и с интересом выслушал новости о Франце и об Эмиле.

– Грянула эпидемия, и, боюсь, вскоре она скосит всех твоих подопечных. Ближайшие десять лет не избежать романов и безрассудств. Твои мальчики взрослеют, и впереди у них неприятности, какие тебе и не снились, – предупредил Лори, с улыбкой наблюдая, как борются на лице подруги радость и отчаяние.

– Знаю. Надеюсь, помогу им пережить штормы и добраться до берега целыми и невредимыми. И все-таки это большая ответственность: они ведь будут ждать, что я улажу их сердечные дела. Впрочем, я не возражаю, а нашей Мэг только дай повод растрогаться над какой-нибудь любовной историей.