Маленькие мужчины выросли - Олкотт Луиза Мэй - Страница 10

Роб в тот час собирался в школу и до того походил на отца со своими книгами, сумкой, широкими плечами и серьезным видом, что мать невольно рассмеялась.

«Благослови Господь обоих моих профессоров – нет и не было на свете лучше людей!» – горячо сказала она про себя.

Эмиль уже вернулся в город к своему кораблю, а Тед околачивался в комнате, втайне мечтая раздобыть вожделенный адрес, опустошал сахарницу и болтал с «мамулей» – они превесело проводили время вдвоем. Миссис Джо всегда сама убиралась в гостиной, меняла воду в вазах и занималась другими мелочами, чтобы все выглядело красиво и опрятно. Намереваясь опустить штору, она вдруг увидела на лужайке художника, досадливо простонала и тотчас метнулась к заднему окну отряхнуть метелку.

В тот же миг звякнул дверной колокольчик, и на подъездной дорожке зашуршали колеса.

– Я пойду, пусть Мэри сама заведет гостей. – Тед пригладил волосы и направился в холл.

– Я никого не приму! Дай мне минутку, я сбегу наверх, – прошептала миссис Джо, готовясь улизнуть.

Не успела она сдвинуться с места, как в проходе появился мужчина с карточкой в руке. Тед встретил его испытующим взглядом, а мать тем временем юркнула за штору, пытаясь выгадать время.

– Я пишу статьи для «Субботнего сплетника» и первым делом решил заглянуть к миссис Баэр, – объяснил гость вкрадчивым тоном, свойственным его племени, а сам шарил по дому быстрым взглядом – опыт научил его не упускать ни мгновения, так как визиты редко отличались продолжительностью.

– Миссис Баэр не общается с репортерами, сэр.

– Прошу всего несколько минут. – Мужчина двинулся чуть дальше.

– Это невозможно, ее нет дома, – сказал Тедди: он краем глаза заметил, что бедная родительница выскользнула на улицу – судя по всему, через окно, как ей обычно приходилось делать в крайних случаях.

– Очень жаль. Я загляну еще раз. Это ее кабинет? Очаровательно! – Незваный гость метнулся вперед в надежде что-нибудь пронюхать, пусть даже ценой жизни.

– Нет. – Тедди вежливо, но решительно подтолкнул его обратно в холл, от души надеясь, что мать успела спрятаться за углом дома.

– Буду весьма благодарен, если вы сообщите возраст, место рождения, дату бракосочетания и количество детей миссис Баэр, – как ни в чем не бывало продолжил гость, споткнувшись о коврик у двери.

– Ей под шестьдесят, родом она из Тимбукту, сегодня как раз сорокалетняя годовщина ее свадьбы, и у нее одиннадцать дочерей. Еще чем-то помочь, сэр?

Честная физиономия Тедди настолько не вязалась с несуразным ответом, что репортер вынужденно признал поражение и со смехом удалился. Его тут же сменила дама в компании трех сияющих от счастья дочерей.

– Мы приехали из самого Ошкоша и никуда не уйдем, пока не увидим дорогую тетю Джо. Мои девочки души не чают в ее книгах, мечтали с ней повидаться. Понимаю, час пока ранний, но мы еще хотим увидеть Холмса, Лонгфелло[27] и прочих знаменитостей, поэтому первым делом помчались сюда. Вы ей доложите – приехала миссис Эрастус Кингсбери Пармали из Ошкоша. Ежели придется ждать, то ничего – мы пока оглядимся, а она пускай собирается, сколько надо.

Эта речь была протараторена столь быстро, что бедному Тедди оставалось лишь изумленно разглядывать пышнотелых юных дам, а те устремили на него шесть голубых глаз – с такой мольбой, что природная галантность принуждала его хотя бы к учтивому ответу.

– Миссис Баэр сегодня нет – если не ошибаюсь, только-только ушла. Но вы осмотрите дом и сад, если угодно, – пробормотал он, вынужденный отступить под напором этой четверки, восторженно разглядывающей все вокруг.

– О, благодарю вас! Очаровательное, славное местечко! Здесь она пишет, так ведь? А вот ее портрет, верно? Я так ее себе и представляла!

Под эти восклицания дамы остановились перед гравюрой, в точности изображавшей достопочтенную миссис Нортон[28] с пером в руке и вдохновением на лице, в диадеме и нитью жемчуга на шее.

С трудом сохраняя серьезную мину, Тедди показал на прескверный портрет миссис Джо, висевший за дверью, – он отменно забавлял хозяйку своей бездарностью, от которой не спасали даже любопытная игра света на кончике носа и щеки столь же красные, сколь кресло под натурщицей.

– Вот здесь запечатлели мою мать, правда не слишком удачно… – объявил Тедди и с удовольствием отметил, как девицы безуспешно стараются скрыть разочарование – до того печальна оказалась разница между идеалом и действительностью. Младшая, двенадцати лет, не удержалась и отвела глаза – всем знакомо чувство, когда наши кумиры оказываются простыми смертными.

– Я думала, ей лет шестнадцать, а волосы у нее заплетены в две косы. А теперь не хочу на нее смотреть. – Расстроенное честное дитя направилось к дверям в холл, оставив матушку извиняться, а сестер – уверять, что злосчастный портрет «просто чудесен, очень выразителен и поэтичен, особенно, знаете ли, лоб».

– Пойдемте, девочки, не то опоздаем. Оставьте альбомы, миссис Баэр вам пришлет их обратно, когда напишет в них какую-нибудь мудрую мысль. Премного вам благодарны. Выразите матушке наше почтение и сожаление, что не удалось свидеться.

Только миссис Эрастус Кингсбери Пармали закончила, как взгляд ее упал на женщину средних лет в большом клетчатом переднике и платке – она деловито вытирала пыль в дальней комнате, похожей на рабочий кабинет.

– Одним глазком поглядим на святилище, раз уж ее нет! – воскликнула неугомонная дама и решительно направилась по коридору вместе со своими птенчиками – Тедди даже не успел предупредить мать, окруженную со всех сторон: перед домом поджидал художник, за ним – репортер, который уходить не собирался, а в самом доме – эти дамы.

«Попалась! – подумал Тедди в комичном ужасе. – Чего толку изображать горничную, портрет-то они видели!»

Миссис Джо постаралась на славу и благодаря природному актерскому таланту могла бы и спастись, если бы не роковая картина. Миссис Пармали остановилась у стола и, не обратив внимания на пенковую трубку, мужские домашние туфли чуть поодаль и стопку писем, адресованных профессору Ф. Баэру, восхищенно всплеснула руками и воскликнула с чувством:

– Девочки, здесь она писала свои чудесные поучительные истории, так берущие за душу! Можно… Разрешите взять крохотный обрывок бумаги или старое перо, даже почтовая марка сгодится. На память об этой талантливой женщине!

– Извольте, мэм, – ответила служанка, покосившись мимоходом на юношу, чьи глаза выдавали неприкрытое веселье.

Старшая девочка это заметила и смекнула, что к чему, а быстрый взгляд на даму в переднике только подтвердил ее догадку.

– Ма, да это ж сама миссис Баэр! – прошептала она, потянув мать за рукав. – Точно говорю!

– Да ну? И правда! Вот славно вышло! – Дама ловко метнулась к несчастной писательнице, уже поспешившей к двери. – Не обращайте на нас внимания! Знаю, у вас уйма дел, позвольте только подержать вас за руку, а потом мы уйдем!

Признав поражение, миссис Джо развернулась и протянула длань, словно чайный поднос, покорно вытерпела горячее рукопожатие, а мать семейства предложила ей с прямо-таки угрожающим гостеприимством:

– Ежели заглянете к нам в Ошкош, ни минутки одна не останетесь – весь город вас на руках носить будет, вот до чего вас там любят!

Мысленно решив избегать столь восторженного местечка, Джо постаралась ответить как можно гостеприимнее, оставила подпись во всех альбомах, дала каждой по сувениру на память и подарила поцелуй на прощание, и четверка наконец ушла искать «Холмса, Лонгфелло и прочих знаменитостей» (Джо от души надеялась, что их нет дома).

– Бессовестный, что же ты не дал мне сбежать? А какую чепуху наплел тому мужчине! Надеюсь, нам простятся эти грехи. С другой стороны, без маленьких хитростей нам не выжить. Такой толпой на меня одну – это нечестно.

Миссис Джо повесила передник в шкаф в холле и вздохнула, сетуя на судьбу писателей.