Великий и Ужасный – 3 - Капба Евгений Адгурович - Страница 4

– Орел! – усмехнулся я.

Предупреждать про огнестрел и прочее я не стал – мужики матерые, сами разберутся. После того самого жуткого инцидента, когда Сан-Себастьянский хтонический прорыв официально стал Аномалией, контроль над городом восстановили, прореженную летучими тварями армию дронов – восполнили, так что следили за Хтонью теперь так же пристально, как и в день моего появления на Тверди, и полицейский спецназ был готов вылететь и растерзать всякого пальнувшего в того, кто не похож на хтоническую тварь. Возобновились и трансляции, и рейтинги убийц чудищ… Сафари, которые мы устраивали весь последний месяц для потомков аристократов, и вовсе стали неким своеобразным реалити-шоу, так что подпольная кинокомпания «Гоблин Пикчерз» просто процветала, срубая деньги на монетизации и пополняя цифровую казну Орды.

Я поднялся на знакомое крыльцо, взялся за отшлифованную множеством ладоней бронзовую дверную ручку, потянул – и вошел внутрь.

– Хуеморген! – махнул из-за стойки рукой гном. – Ты видел там на парковке…

Я угрюмо кивнул. Точить с ним лясы мне не улыбалось. В прямом смысле этого слова. Сначала нужно дойти до раковины и почистить зубы – сорок раз! А потом уже приниматься за работу и разговоры разговаривать.

– Так что дантист? Помог? – не унимался кхазад.

Была у него дурная привычка – выносить личные вопросы на всеобщее обозрение. В зале народу полно, половина столиков заняты, а он – про зубы! Фриц этот так и свадьбу свою обсуждал, широко размахивая руками, оглашая список гостей и громогласно делая при этом заметки про то, кого и как он там вертел бы на хрену, будь его воля. Так что на вопрос гнома я только мрачно кивнул и прошел мимо стойки в подсобку. У меня там имелся запасной набор гигиенических принадлежностей, так что в квартиру можно было не подниматься. Да и не хотелось, если честно.

С тех пор как Эсси уехала, я здорово понизил планку в бытовом плане и частенько снова стал кемарить тут внизу, на топчане. Не то чтобы совсем запаршивел, но… Ну, лишний раз побриться там, надеть что-нибудь более изящное, чем черная футболка и рваные джинсы – этим я себя точно не утруждал. Ради того, чтобы смотреться условно-прилично рядом с красивой девочкой – это да. А ради того, чтобы отражение в зеркале нравилось? Ни Боже мой, я что – дурак, что ли? Или эльдар какой-нибудь? Логика очень простая: не воняет? Чисто? Функционально? И ладно. Народ от меня в любом случае шарахается, в футболке я или там в костюме-тройке. А кто не шарахается – на тех я уже произвел впечатление, и им феерически насрать, во что именно я одет и побрит ли мой подбородок…

Обо всем этом я думал, пока драил зубы. Безуспешно. Сучий потрох Цегорахов постарался, краска в моей пасти меняла оттенки, но отмываться не желала. Я рычал и ворчал, меня уже блевать тянуло от вкуса дешевой мятной пасты, но если с такими зубами я появлюсь на публике… Это будет кабздец. Они же придумают какую-нибудь дебильную кличку и задолбут меня, однозначно. Это Орда, тут такое не упустят! А еще и уруки в «Надыме» отрываются… У тех вообще с развешиванием ярлыков и издевательствами всё очень специфически обстоит. Если клыкастые родственнички в первую же встречу заметят меня в таком виде, то Бабай Ублюдок мне покажется самым лучшим из имен! Так что я чистил зубы и материл Цегорахова. И не успел.

– Здрасте, девочки! – Хриплый басовитый голос раздался одновременно с грохотом распахнутой двери. – Там в бардаке через дорогу пиво кончилось, нам подсказали – у вас наливают!

Ну, вот и те самые родственнички пожаловали… Я выплюнул мятную пену в раковину, быстро умыл лицо и, вытираясь полотенцем, вышел из подсобки за стойку.

Хуеморген уже теребил рукоять обреза под прилавком, наши завсегдатаи за столиками набычились, глядя в сторону входа, даже музыка захлебнулась нотами, замолкли висящие под потолком колонки аудиосистемы. Атмосфера в воздухе повисла гнетущая. Я швырнул в угол на пивные кеги полотенце и встал за кассу, исподлобья поглядывая на новых гостей «Орды», которые, не услышав внятного ответа на громогласную и, по правде говоря, откровенно хамскую реплику, не торопясь шествовали через весь зал.

Ну да, эти трое внушали. Здоровенные громилы с темно-серой землистой кожей, зверскими клыкастыми рожами, длиннющими иссиня-черными патлами, все в потертой и добротной одежде из черной и коричневой кожи с тускло поблескивающими металлическими вставками. И с кардами за плечами. Настоящие черные уруки, вот кто это были! А судя по нашивкам на рукавах в виде двух перекрещенных кардов и старинной гранаты с тлеющим фитилем – еще и гренадеры. Крутые, как вареные яйца.

– Ого! – сказал один из них. – Смотри, Арга, какая смешная девка за стойкой! Если бы у нее были цыцки, я бы подумал, что она из наших!

– Гарн! – прорычал я, стараясь широко не открывать рот, чтобы не спалиться. – Аш багронк агх бубхош бууб агх пушдуг глоб тракка у Сан-Себастьян! Скаи, скаи!

Рожи их перекосило так, будто они нажрались гнилых яблок. Надеюсь, мне удалось знатно облаять их на темном наречии, по крайней мере, на «навозную кучу», «вонючую свинью» и «мерзкого придурка» эти недобрые молодцы должны были обидеться точно.

– Арга, эта шлюха еще и вякает! – оглянулся криворожий урук, который шел впереди. – И знает настоящую речь!

– Ну, так дай по роже, пусть знает свое место! – пожал плечами казавшийся самым старшим в компании Арга. – Это сразу была твоя идея, Ярлак!

Вот тут мне стало все кристально ясно, и я, мощно оттолкнувшись ногами, таки лупанул сальтуху через стойку, оказавшись нос к носу с этим Ярлаком. Ну да, урук есть урук – в полтора раза шире меня в плечах, кожанку грудные мышцы распирают, на предплечьях – жгуты мышц и вены, рожа страшная, как смертный грех, в глазах уже плещется норадреналин… На каком месте начинать бояться?

– Ты ведь хотел меня спровоцировать, Ярлак, да? – Я едва не касался лбом его переносицы и чуял горячее дыхание из клыкастой пасти орка. – У тебя получилось. Пойдем выйдем туда, где попросторнее, и ты попробуешь дать мне по роже.

– А у ублюдка есть яйца! – хохотнул Арга. – И в его словах есть резон. Айда на улицу!

– Айда!!! – оживились уруки.

Наши чего-то помалкивали, так что я вскинул кулак и заорал, снова стараясь не светить свои зубы:

– Лок-тар ога-р-р-р!

– ЛОК-ТАР!!! – тут же подхватили ордынские, застучали кулаками по столам и затопали ногами.

Вот это – другой разговор, вот это я понимаю! Аж кровь в жилах забегала веселее, и какой-то задор на драку появился!

– Эт че за хрень такая? – услышал я разговор двух уруков за моей спиной, пока шел к двери. – Нет такого клича, че за бред?

Они всё еще жили в счастливом неведении. Ну да, тут о Тралле Дуротановиче и Громе Задировиче и слыхом не слыхивали, откуда бы?.. Зато о Бабае Ублюдочке – уже в курсе, и вот решили проверить мерзкого полукровку на вшивость. Щас напроверяются. Тошно станет!

На улице было полным-полно народу – и наших, проспектовских, и этих – заезжих уруков. Клыкастые байкеры-гренадеры выставили свои мотоциклы по кругу и включили фары, так что посреди толпы оказался освещенный плацдарм, свободный от лишнего народа. Я видел кучу знакомых в толпе и снова поднял кулак над головой и выкрикнул:

– Лок-тар огар!!!

– За Орду!!! – откликнулись наши: люди, гномы, орки – все!

Новость о том, что их знакомый и почти родненький черный урук будет драться с заезжим верзилой, облетела толпу моментально. Они, похоже, поняли, что происходит нечто знаковое, из ряда вон выходящее. Всё-таки не каждую ночь столько уруков в одном месте увидишь… Не, хреново звучит. Уруки в «одном месте» – это так себе идея. Это какой величины должно быть одно место вообще? Разве что у Ктулху?

В общем, я задумался, и глумливая улыбочка поселилась на моих плотно сжатых губах, когда я выходил в центр яркого круга.

– Давай, девка! Иди сюда, я тебя сейчас уделаю! – кипятил себя Ярлак. – Я набью тебе морду!

Он размял шею, запястья и кисти рук и даже попрыгал на месте: не показушно, а вполне с практической точки зрения: разгонял кровь, разогревал мышцы. Умный, гад. Он не надеется на легкую победу, готовится драться всерьез… Молодец какой! Этот молодец вдруг жутковато оскалился, задрал голову к небу и завыл – по-волчьи, и его соратники завыли вместе с ним: