Огонь в его ярости (ЛП) - Диксон Руби - Страница 32

«Твой вызов мне был необычен, но в конце концов я понял, в чем он заключался».

«Вызов?»

«Да. Когда ты затащила меня в чан с водой и потерлась об меня. Я понял, что именно тогда ты захотела спариться». — Его глаза блестят от удовольствия.

Теперь я по-настоящему краснею.

— Я не бросала тебе вызов.

Он замирает, и на его лице появляется обиженное выражение. «Ты не хотела, чтобы я предъявлял на тебя права? Ты прижалась своим ртом к моему. Пососала мой язык».

Я прячу лицо в одеяло, потому что это самый неловкий, откровенный разговор, который у меня когда-либо был. «Я… нет, я хотела этого». — Даже мой внутренний голос звучит пристыженно.

«Хорошо. Нет ничего постыдного в том, чтобы желать себе сильную пару, моя Эми». — Его рука снова скользит по моей попке, один палец обводит ложбинку между моими половинками. Я извиваюсь от этого интимного прикосновения, но в то же время очарована им, несмотря на бушующий во мне жар.

«Ты новичок в спаривании и застенчива. Я не стремлюсь смутить тебя, моя пара. Я только хочу узнать о тебе побольше».

— Это то, чего я тоже хочу… Раст. — Его имя странно звучит на моем языке.

Поток удовольствия захлестывает мой разум. «Мне нравится, когда ты произносишь мое имя. Я не Сэм».

— Я больше не буду называть тебя так. Мне жаль. Я должна был как-то тебя называть. — Я поднимаю голову и снова смотрю на него, и его глаза становятся почти полностью золотыми, его рука снова гладит меня по ягодицам. Один палец скользит вдоль моих бедер, и затем я задыхаюсь, когда он погружается во влагу там.

«Ты можешь называть меня своей парой. Это все, что мне от тебя нужно». — Его глаза блестят, и он наклоняется, чтобы снова прижаться ртом к моему плечу, облизывая мою кожу маленькими любопытными движениями языка. От одних этих легких прикосновений мои соски твердеют под одеялом, и я не могу сосредоточиться, потому что его рука находится у меня между бедер и гладит мои влажные складочки. Как будто мое тело больше не принадлежит мне. Это все его.

— Я… — я заикаюсь, когда он погружает в меня один палец и снова покусывает мое плечо. — Мне жаль. Все это для меня в новинку.

«Для меня это тоже в новинку. Мой разум превратился в сплошной лесной огонь с тех пор, как я прошел через Разлом. Однако, когда твой разум связан с моим, я чувствую себя намного яснее. Мои мысли следуют прямыми путями, а не извилистыми, наполненными дымом. — Он трется носом о мою шею сзади и просовывает палец глубоко внутрь меня. — Мне нравится, что ты все еще влажная от моего семени, моя пара».

Я стону, как от его грязных мыслей, проскальзывающих в моей голове, так и от пальца, который проникает в меня.

— Мне нужно встать и принять душ…

«Зачем? Мне нравится, когда ты окутана моим запахом. Зачем смывать мое семя, когда я собираюсь наполнить тебя еще больше? — Его язык скользит по моему затылку. — Или тебе слишком плохо от моего возбуждения, чтобы позволить мне засунуть свой член в твое влагалище и доставить тебе удовольствие?»

Я дрожу от образов, проносящихся в моей голове. Но я была больна…

— Твой огонь?

Он посылает мне визуальный образ своих зубов, сомкнувшихся на моем горле, даже когда он входит в меня, и я снова стону, потому что вижу это его мысленным взором, и это за гранью эротики — видеть, как он вот так трахает меня. «Я отдал тебе свой огонь, чтобы мы могли быть единым целым. — Его пальцы проводят по моей шее, поглаживая болезненность там. — Но я должен сделать это только один раз. Я больше не причиню тебе боли. Это было необходимо, если я хотел дать тебе свое семя, иначе я бы сжег твое сладкое влагалище изнутри». Даже произнося это, он просовывает в меня еще один палец и сильно толкается, оставляя меня дрожащей и полной желания. Боже, мое тело издает самые влажные звуки, и я могу сказать по нашей мысленной связи, что он находит это невероятно сексуальным. Он думает, что все, что я делаю, сексуально. Это потрясающе. Его разум настолько силен, что это почти ошеломляет.

— Раст, — выдыхаю я, ослепленная им. Я просто все еще так удивлена, что он хочет меня. Я ведь обычная, тихая Эми с больной ногой.

«Я не вижу перед собой ничего обычного, — говорит он мне хриплым от жара голосом. Он наклоняется ближе, и когда я поворачиваю голову, он прикусывает мое ухо своими острыми зубами. — Я вижу свою прекрасную, хрупкую половинку, у которой мягкое, податливое тело, сильный ум и самый невероятный аромат. Я хотел тебя с того самого момента, как почувствовал твой запах».

— Мои трусики, — шепчу я, вспоминая. — Ты нашел их. Ты учуял мой запах на них.

«Да. Я охотился за тобой с тех пор, как уловил твой запах в тот день».

— Я оставила их, чтобы ты нашел. Чтобы кто-нибудь нашел. Хотя я думала, что другой дракон был тем, кто пришел за мной. А потом ты убил его. — Я думаю о смятении и беспокойстве тех дней, о страхе, который я испытывала перед ним. Как ни странно, я больше не боюсь. Может быть, это потому, что наши умы связаны, но я знаю, что он никогда не причинил бы мне вреда. — Я все еще не могу поверить, что ты это сделал.

Горячий укол ревности пронзает мои мысли. «Я никому не позволю прикоснуться к тебе».

— Я не хочу другого, так что это хорошо, — говорю я ему.

Ревность немедленно проходит. «Тогда ты понимаешь, почему я должен был уничтожить его».

Это та часть, с которой я все еще пытаюсь примириться. Но для него насилие — это образ жизни. Я изо всех сил пытаюсь взять себя в руки. Чувствовала ли Клаудия то же самое? Была ли она тоже ошеломлена таким сильным присутствием в ее сознании? Были ли у нее проблемы с формированием связных мыслей? Или это больше связано с пальцами, которые проникает глубоко внутрь меня, имитируя его член, и едва уловимым теплом его дыхания на моей шее? Я пытаюсь сосредоточиться, потому что хочу так много узнать о нем.

— Итак… Раст… — я произношу его имя, прокручивая его в голове. Это коротко и жестоко. Я думаю, это подходит ему больше, чем гораздо более мягкое — Сэм. — Ты помнишь свое имя. Ты помнишь другие вещи из своего мира?

Он замолкает, его пальцы замирают внутри меня. Это заставляет меня ерзать, потому что я не осознавала, как сильно хотела, чтобы он продолжал это делать, пока он не прекратил. Усмехнувшись, он снова утыкается носом в мою шею и начинает неторопливые толчки. «Если я попытаюсь сосредоточиться на чем-то другом, кроме тела моей пары, то в данный момент я ни о чем не смогу думать. Но, возможно, они дойдут до меня по крупицам. Впрочем, ты можешь задавать мне вопросы, если они у тебя есть. — Его пальцы проникает глубже, даже когда он раздвигает мои бедра, и я чувствую, как его обжигающее тело — теплее, чем даже мое разгоряченное — движется надо мной.

Трудно сосредоточиться. Есть так много вещей, о которых я хочу спросить. Сколько ему лет? Есть ли у него семья? Кем он был раньше? Как назывался его мир? Была ли у него раньше пара? Я пытаюсь сосредоточиться, но меня отвлекает то, как он нежно приподнимает мои бедра, пока я не оказываюсь на коленях, прижавшись щекой к одеялу. По всему телу разливается румянец, когда я понимаю, что это та же самая поза, в которой я была… прошлой ночью, когда он взял меня.

«Я хочу взять тебя снова, — мурлычет он у меня в голове. — Если только у тебя не болит слишком сильно?»

Это боль другого рода, — думаю я, и когда он хихикает у меня в голове, я понимаю, что он это услышал. Тем не менее, это правда. Глубоко внутри у меня все болит, и когда его пальцы выскальзывают из моего тепла и оставляют меня опустошенной, я хнычу.

«Нет, пара, — говорит он мне в моей голове. — Воин-дракони вступает в брак только один раз и на всю жизнь. Ты моя, а я твой».

Мое глупое, романтичное сердце трепещет от этого. «Правда?»

«Мужчина может отдать свой огонь только один раз, потому что это привязывает самку к его духу. Если мы спариваемся с недостойной самкой, мы проливаемся ей на спину, чтобы дать ей понять, что она отвергнута».