Огонь в его ярости (ЛП) - Диксон Руби - Страница 18

Как всегда, я открываю свои чувства, пробиваясь сквозь мириады ароматов, доносимых легким ветерком. В непосредственной близости нет других драконов, но я чувствую запах гари и дыма на расстоянии, что говорит мне о том, что поблизости есть и другие, но с подветренной стороны от нас. Это хорошо. Вонь от людей почти исчезла, и я также чувствую больше запаха очень вкусных травоядных копытных животных. Те остаются поблизости для легкой охоты.

Если ее высокое гнездышко такое, как ей нравится, то сейчас это хорошее место для ночлега.

Я подбрасываю свое мощное тело в воздух, крепко прижимая ее к себе. Она цепляется за мою переднюю лапу, издавая испуганные звуки, и я удивляюсь существу, которое так боится летать. Если бы у нее была собственная боевая форма, разве она не поднялась бы в воздух? Есть кое-что, что мне… не дает покоя. Однако, чем сильнее я пытаюсь сосредоточиться, тем больше мои мысли рассеиваются и улетучиваются, как дым.

Она касается моей передней лапы, когда я облетаю здание, снова и снова указывая, куда она хочет полететь. На самый верх. Тогда приземляться будет легко, но мне неприятна мысль о том, чтобы оставаться так высоко на открытом воздухе. Несомненно, она привлечет других своим сладким ароматом. Я рычу от этой мысли, и затем вокруг меня поднимается запах ее страха. Я пугаю ее, что только усиливает мое разочарование.

Ладно. Если она хочет быть высоко в воздухе, то это то, что мы сделаем. Если это для того, чтобы она могла наблюдать, как я оспариваю у всех желающих права на спаривание, тогда я уничтожу всех, кто придет. Я сделаю все, что она пожелает.

Я приземляюсь на крышу с тяжелым стуком, сотрясающим здание. Где-то поблизости раздается звонкий треск чего-то ломающегося, и я настораживаюсь. Однако в воздухе нет никаких новых ароматов. Просто реакция на то, что мой вес осел здесь.

Моя человеческая пара похлопывает меня по когтям, показывая, что хочет, чтобы я отпустил ее, и она жестикулирует и бормочет свои текучие, мягко звучащие слова. Я неохотно отпускаю ее, и она улыбается мне в ответ, как будто очень довольная. Я сдерживаю рык удовольствия от ее реакции, наблюдая, ожидая. Неужели это тот момент, когда она примет свою боевую форму и бросит мне вызов, чтобы я мог победить ее? Чтобы мы могли спариться и сблизиться?

Но она только отходит в сторону, придерживая больную ногу, и направляется к чему-то по плоской крыше. Мгновение спустя я понимаю, что это дверь. Она хочет войти внутрь этого странного здания. Тогда мне нужно будет перевоплотиться в свою двуногую форму для таких вещей. Я низко пригибаюсь и переминаюсь с ноги на ногу, а когда поднимаюсь на ноги, то вижу, что она терпеливо ждет меня, ее волосы развеваются на сильном ветру. Ее запах страха исчез, и ее вид наполняет меня таким удовольствием, что я ничего не могу с собой поделать; я подхожу к ней и притягиваю ее к себе, зарываясь лицом в ее шею и глубоко вдыхая ее запах, наслаждаясь ощущением ее тела, прижатого к моему.

Она напрягается, но затем расслабляется, прижимаясь ко мне. В этот раз нет запаха страха, и это наполняет меня радостью. Она учится доверять мне.

Тогда я могу свить гнездо внутри этого уродливого, высокого здания, если это то, чего она хочет. Каждый раз, когда я доставляю ей удовольствие, мы на шаг приближаемся к спариванию, и моя цель — заставить ее встать на четвереньки, содрогаясь подо мной, когда я наполню ее семенем.

Чего бы она ни захотела, я это сделаю.

Я несу ее вниз еще на пару ступенек, и она обвивает руками мою шею, крепко прижимаясь ко мне. Мне это нравится. Я продолжаю удерживать ее, ожидая ее следующего указания, даже когда мы выходим на ровную площадку, но она выскальзывает из моей хватки и, прихрамывая, подходит к другой двери, открывая ее.

Внутреннее убранство этого странного здания отличается от предыдущего. Это больше похоже на… что-то, что я видел раньше. Я хмурюсь, когда мы делаем шаг вперед. Внутри есть деревья, их листья все еще яркие, но они не пахнут живыми. Они стоят в разноцветных горшках по углам, а в длинном коридоре пол с рисунком, который кажется размытым у меня под ногами. Вдоль коридора есть несколько дверей, и она бросает на меня взволнованный взгляд, прежде чем направиться к первой.

Она открывает ее, и за ней оказывается маленькая комната, в которой пахнет затхлостью и горечью одновременно. Моя пара выглядит несчастной при виде этого зрелища, продвигаясь вперед и перебирая множество предметов на полках, прежде чем вздохнуть и покачать головой. Я замечаю что-то прикрепленное к стене и поднимаю это. Это похоже на длинную палку с толстыми прядями волос на одном конце. Любопытно. Я принюхиваюсь, но пахнет плесенью и грязью. Фыркнув от отвращения, я возвращаю ее на место.

Моя пара говорит что-то еще, а затем указывает, что я должен следовать за ней к следующей двери. Что бы это ни было, это не то, чего она ищет.

Открывается следующая дверь, и она издает звук удовольствия при виде этого.

Глава 8

Эми

Мы нашли пентхаус.

Я сдерживаю свой маленький радостный визг, когда вторая пара дверей (первая вела в кладовку для метел) открывается в обширные апартаменты, которые, должно быть, когда-то были довольно шикарными. На самом деле, на мой взгляд, они все еще довольно шикарны. Это место выглядит нетронутым после всего хаоса и разрушений внизу. Здесь есть гостиная зона с нежным зеленым диваном и большим креслом, резным деревянным столом и выцветшим замысловатым ковриком под ним. На стене установлен большой телевизор с плоским экраном, по экрану которого проходит ряд тонких трещин, но в остальном он цел. На стене напротив все еще открытых окон висят выцветшие картины, а кровать в соседней комнате свеже застелена, одеяла и подушки совершенно не смяты.

Такое ощущение, что мы почти входим в чью-то спальню, настолько все идеально обставлено. Я очарована всем этим, вплоть до увядших цветов в хрустальной вазе на одном из столиков.

— Если и можно было найти что-то стоящее, то это здесь, — говорю я Сэму и начинаю осмотр. Все это так красиво и роскошно. Я заглядываю в ванную и прихожу в восторг от большого застекленного душа с несколькими насадками-распылителями. Если хотя бы один из них все еще работает, я смогу принять настоящий, блаженный душ. Я в восторге от этой мысли. Я направляюсь в спальню, но в шкафу нет настоящей одежды, только белый пушистый халат, на плечиках которого скапливается пыль. Я беру его и снимаю с вешалки, прижимая к своему телу. Это самое нежное, что я когда-либо трогала. Я даже не злюсь из-за того, что это единственное, что там есть, и это непрактично. Я устала быть практичной. Я натягиваю его на руки и зарываюсь лицом в мягкий пушок, счастливо вздыхая. — Я уже люблю это место, — говорю я Сэму.

— Ээээ, — произносит он, хмуря брови и с любопытством глядя на меня. Ясно, что он не знает, что делать с моим волнением по поводу халата, и я сдерживаю смешок, увидев выражение его лица.

— Все в порядке, — говорю я ему и направляюсь к кровати. Она выглядит такой же пушистой, как и халат. Немного пыльно, конечно, но я живу в Будущем после Разлома. Пыль — наименьшая из моих проблем. Я ощупываю край кровати руками, как это обычно делают в фильмах, а затем падаю на нее навзничь со вздохом восторга.

Это вызывает раскатистый смешок дракона, и я сама не могу удержаться от смеха.

— Это такая милая кровать, — восклицаю я, как будто он может меня понять. — Это удивительно. Такая воздушная и пружинистая. — Я ложусь на спину и закрываю глаза, счастливая настолько, насколько это возможно. Меня даже не волнует, что здесь душно и пахнет плесенью. Это самое милое место на свете.

Кровать сильно подпрыгивает, и я с визгом открываю глаза, чтобы увидеть, что Сэм откинулся на кровать точно так же, как и я. Выражение его лица наполовину нахмуренное, наполовину задумчивое, как будто он не может до конца понять, что ему в этом должно нравиться. Я смеюсь над этим, а затем ахаю, когда шипы на его руках разрывают одеяло, издавая рвущийся звук.