Огонь в его ярости (ЛП) - Диксон Руби - Страница 16

Он выводит меня в центр ресторана, где пол расчищен, а стулья отодвинуты в сторону, и осторожно усаживает меня. Он снова внимательно смотрит на меня, словно желая убедиться, что моя нога ведет себя нормально, а затем терпеливо ждет. Мое колено задевает его член, когда он отпускает меня, и я снова вспыхиваю от смущения.

— Нам действительно нужно найти тебе какие-нибудь штаны, — шепчу я. — Или вытащи меня отсюда. Я была бы довольна и тем, и другим.

Человек-дракон хмыкает в ответ на мои слова, как будто понимает их.

Однако он просто ждет меня, и я думаю, пришло время мне взять инициативу в свои руки.

— Надеюсь, все кочевники ушли, — говорю я, ни к кому конкретно не обращаясь, а затем делаю шаг вперед. Моя больная нога подкашивается, и он немедленно бросается ко мне, чтобы подхватить. — Если ты пытаешься расположить меня к себе, то это будет немного сложно после серии убийств, — говорю я ему, изо всех сил стараясь звучать так же твердо, как Клаудия. Я указываю на двойные двери, которые ведут обратно на кухню. Они были раскрашены из баллончика с отпечатками рук и символикой банд разными цветами, но если здесь осталась еда, она будет там. Мой желудок снова урчит, напоминая мне, что мне нужно поесть.

Я позволяю дракону отвести меня на кухню, а потом заставляю его снова опустить меня на землю. Очевидно, что здесь кто-то жил какое-то время, потому что рядом с рядами холодильников разложены спальные мешки, а в одном углу комнаты валяется куча пустых банок, украшенных жужжащими мухами и мошками. Прекрасно. Даже если бы у этих людей была одежда, я не уверена, что хочу ее позаимствовать. Все это место покрыто слоем грязи и пропитано запахом пота. Фу.

Когда я перевожу взгляд на дракона, его ноздри раздуваются, выражение лица напряженное.

— Полагаю, для тебя это пахнет довольно отвратительно, — говорю я ему и морщу нос.

Это вызывает у него удивленный возглас, который звучит забавно. Я странно рада этому. Может быть, еще не все потеряно, если мы не сможем общаться. Язык тела универсален, не так ли? Тогда ладно. Я делаю приглашающий жест и указываю на дверь, которая, должно быть, ведет в кладовую. На его лице появляется возмущенное выражение, и на этот раз я не могу сдержать смех.

— Я ем только то, если оно консервированное и безопасное, поверь мне. — Я позволяю иронии прозвучать в моем голосе. — Я голодна, но не НАСТОЛЬКО.

Беглый осмотр кладовой показывает, что почти все было перебрано, за исключением нескольких банок батата промышленного размера (прим. батат — сладковатый на вкус корнеплод). О, вау. Я не ела батат со дня благодарения много лет назад. Я показываю дракону на все три банки и ищу консервный нож и вилку. Там нет ничего, кроме грязной ложки. Однако вода здесь работает, и я трачу несколько минут на то, чтобы отскрести свою находку, очистить крышки банок от пыли, а затем напиваюсь досыта из разбитой чашки, которую нахожу в глубине шкафа. Человек-дракон с удивлением наблюдает за мной, но не делает никаких попыток помочь мне или остановить.

— Полагаю, ты не слишком уверен в том, что я делаю, не так ли? — говорю я ему и тяжело вздыхаю, глядя на свои банки. Либо ему не нравится батат, либо у него нет консервного ножа. Я думаю, что и то, и другое правдоподобно. Я провожу пальцами по металлической крышке. — Я не знаю, как это открыть. — Я оглядываюсь вокруг, на грязную обжитую кухню. — Может быть, где-нибудь есть нож. — Я указываю на банку и делаю колющий жест. — Я должна снять эту крышку.

Человек-дракон делает шаг вперед и осматривает банку, берет ее в руки и переворачивает. Он нюхает ее, а потом снова смотрит на меня. Я изображаю, как открываю крышку, а затем съедаю содержимое, и он бросает на меня еще один из тех драконьих взглядов, которые говорят: «ты сумасшедшая». Пока я наблюдаю, он ставит банку на стол, а затем нажимает когтем большого пальца на крышку. Его рука сгибается, его бицепс огромен, а затем я слышу звук металла, рвущегося под его хваткой.

Его когти достаточно сильны, чтобы открывать консервные банки. Мои глаза расширяются.

Он высвобождает ноготь, нюхает содержимое, а затем кивает сам себе, как будто внезапно все понимая. Своими длинными когтями он долбит отверстие, которое пробил в крышке, пока ему не удается приоткрыть секцию размером с кулак, демонстрируя батат внизу. Аромат поражает меня, и я от волнения хлопаю в ладоши.

— Ты сделал это!

Его глаза тут же вспыхивают ярким золотом. Я улыбаюсь ему… и тут я понимаю, что его член становится твердым. Мой страх немедленно возвращается, и я настороженно наблюдаю за ним. Он собирается швырнуть меня на пол и снова попытаться забраться на меня сверху? Но он протягивает мне только банку, наблюдая за моим лицом с жадным, голодным выражением, которое не имеет ничего общего с едой.

Я колеблюсь, а затем двигаюсь вперед. Я бочком подхожу к нему, стараясь не обращать внимания на растущую эрекцию, и ложкой беру ярко-оранжевый ломтик батата. Он покрыт сиропом и глазурью и пахнет так вкусно, что у меня слюнки текут, прежде чем я успеваю поднести его к губам.

Первый кусочек — это рай, и я не могу сдержать легкого вздоха удовольствия, который вырывается у меня.

— Либо я чертовски голодна, либо это потрясающе, — говорю я ему.

Он придвигается ближе ко мне и касается моей щеки, но больше ничего не делает, просто наблюдает за мной. Когда я колеблюсь, он сует руку в банку и достает еще батат, протягивая его мне. Я осторожно беру его у него пальцами и ем, облизывая кончики пальцев.

Я думаю, это означает, что мы друзья.

— Но если мы собираемся стать друзьями, тебе нужно имя. — Я снова бросаю на него взгляд. — Что-нибудь… приятное, милое и нестрашное. Как Сэм. Сэм — совсем не страшное имя.

Он просто касается моих волос, убирая их с моего лица, как будто очарован ими. Или мной.

* * *

После того, как мой желудок набит бататом, мы ищем сувенирный магазин, и мне все-таки удается его найти. Я хватаю футболку, чтобы надеть ее, которая слишком велика и ужасно уродлива. Однако она сидит на мне как платье, и я счастлива, что она у меня есть. Я чувствую себя лучше, когда на мне одежда.

Остаток дня мы исследуем окрестности, но казино изрядно разрушено, а те части, которые уцелели, покрыты грязью от заезжих кочевников. К тому времени, когда солнце начинает садиться, я снова проголодалась и устала. Я могу сказать, что Сэму не нравится находиться внутри, поэтому мы возвращаемся на крышу.

На этот раз, когда он снова принимает форму дракона, я стараюсь не паниковать. Он не желает мне зла.

Сэм находит местечко на крыше и просто наблюдает за мной сонным взглядом. Его хвост подергивается, и у меня складывается впечатление, что он гораздо более настороже, чем показывает. Это не имеет значения; я слишком устала, чтобы пытаться сбежать из тюрьмы, и у меня болит нога. Солнце село, и становится холодно. Я думаю, мы не будем спать внутри. Я на мгновение вспоминаю те грязные поддоны на кухне и содрогаюсь. Нет, спасибо. Я бы предпочла спать без одеял, чем с вшами. Я выбираю место на бетоне в нескольких шагах от дракона и пытаюсь устроиться поудобнее.

Однако это не работает. Это бетон. Нет удобного способа расслабиться и не почувствовать, насколько жесткая крыша. Может быть, мне следовало найти что-нибудь в сувенирном магазине вместо подушки. Моим ногам тоже холодно, и я пытаюсь натянуть футболку на конечности.

Раздается низкое драконье фырканье, а затем я слышу, как он встает. Мгновение спустя когти обхватывают мою талию, и я задыхаюсь, размахивая руками. Я сдерживаю крик удивления, когда он поднимает меня в воздух. Затем он снова садится на корточки, подтягивает передние лапы к груди и усаживает меня на них сверху. Его голова опускается, и он снова закрывает глаза.

Мгновение я остаюсь совершенно неподвижной. Когда он больше ничего не делает, становится ясно, что он понял, что мне холодно и неуютно, и пытается устроить меня в какой-нибудь постели получше. Тогда ладно. Я расслабляюсь и переношу вес тела на одну подвернутую ногу, и мне удается устроиться поудобнее. Здесь тепло, как будто я сплю на батарее, и его тепло убаюкивает меня, заставляя расслабиться.