Железный канцлер (СИ) - Старый Денис - Страница 26

Фон Стединг театрально всплеснул руками.

— И как же так произошло, что два великих монарха, два последних рыцаря на троне воюют? Несправедливость, да и только. Вы так не считаете? — швед чуть заискивающе посмотрел на своего визави.

Карл фон Стединг уже примерял на себя роль шведского посла в России, он уже был морально готов к унижениям, которые, несомненно случаться. Русского же посла унизили, так что император Павел, обозленный в том числе из-за отношения короля к его дочери, не преминет смешать с грязью любого шведа.

Вот только обстоятельства вынуждали шведов действовать. Англичане, действительно, оказались неудобными союзниками. Они имели свое видение развитие военных действий и не спешили не то, чтобы подчиняться шведскому командованию, но даже элементарно согласовывать свои действия. Авантюра английского генерала Мора под Свеаборгом, тому ярчайший пример.

Но не это главное, почему шведы спешили. Французы — вот тот фактор, который сильно стал беспокоить шведский риксдаг и нервировать, из без того раздраженного, короля Густава IV Адольфа. Дело в том, что, заняв Данию, Наполеон, уже всем объявивший, что станет императором, начал вводить войска в Датскую Норвегию. А это не просто близко со Швецией, это уже считай, что сама Швеция и есть, по крайней мере, в риксдаге были депутаты, которые считали Норвегию исконно шведскими территориями.

Все неглупые умы понимали, что стоит только русскому императору намекнуть Наполеону Бонапарту, что неплохо было бы заключить союз между Россией и Францией против Швеции, будущий французский император вприпрыжку бы побежал подписывать все необходимые бумаги. А через несколько недель, или даже раньше, французы уже ковыряли бы какую-нибудь шведскую крепость на пограничье. Или взяли бы сходу несколько городов, так как на западе у Швеции почти и не было никаких сил. И тут же Стокгольм.

Наполеон, безусловно, озабочен некоторыми выпадами России в сторону Франции. Ну не доволен, отчего-то император Павел, что Дания, союзница России, вдруг, стала почти что французской, пусть и под самым благовидным предлогом защиты датчан от англичан. Пока Питербуг сильно сдержан, но риторика может ужесточиться. Терять Россию в качестве союзницы Наполеон не может, потому всеми силами будет стараться смягчить мнение русских по вопросу Дании, а лучше перебить этот вопрос другим — расчленением Швеции.

Если будет заключено русско-шведское перемирие, можно, по крайней мере, дождаться начала навигации по всему Балтийскому морю. Шведы сильно рассчитывали на свой флот, они не разрывали соглашений с англичанами из-за того, что планировали с их помощью разбить и русский флот и французский, если таковой появится в Балтике. Впрочем вряд ли французы отважатся на подобное. А вот морские победы могли бы предоставить серьезные аргументы для шведской стороны при заключении нового «незыблемого мира», очередного за чуть меньше чем вековую историю войн России и Швеции.

Буксгевден не был в курсе подобных событий и раскладов. Все же он, скорее военный, а уже сильно после, дипломат. Но необходимость взять паузу нужна и России, очень нужна. Чтобы успокоиться, привести головы в порядок, а уже к лету ударить и на Або и дальше.

— Так что нового в Стокгольме? — спрашивал Буксгевден.

— О, у нас уже не так интересно. Впрочем, было бы что рассказать, не преминул бы это сделать. Хотя, — Курт Богислаус улыбнулся. — Однако, король все еще негодует из-за бегства королевы. С англичанами у нас не ладится. Была бы возможность вернуть все на исходные позиции, это было бы хорошо для наших народов.

Швед вновь заискивающе посмотрел на собеседника. Федор Федорович сперва и не понял, почему ему шведский генерал намекает о заключении мира. Русский генерал не может принимать такие решения, даже обсуждать их. Иное дело, если бы тут был командующий фельдмаршал Суворов. Вот только Александр Васильевич отправился в Петербург.

— Вы хотите, что я донес ваш посыл о мире моему императору? — Буксгевден догадался, наконец, зачем все намеки.

— Уж, если на чистоту, господин генерал, друг мой, то непременно. Для наших государств было бы весьма полезно, чтобы монархи, пусть и через нас с вами, говорили. Вот только, есть недоразумение, которое все же нужно решить. Мой король не может разговаривать, если его возлюбленной супруги не будет рядом, — лицо шведа стала слащаво приторным от той любезности и дружелюбия, которое хотел показать фон Стединг.

— Не думаю, что дальние поездки пойдут на пользу королеве, которая носит под своим сердцем дитя, — сказал Федор Федорович и не смог сдержать ухмылки, наблюдая, как поменялся в лице шведский парламентер.

— Она… Беременна? — выдавил из себя фон Стединг.

— О! — театрально, наслаждаясь моментом воскликнул Буксгевден. — Вы не знали? Ах, да, вы же не читаете русских газет. Хотя, я уверен, что в Стокгольме уже должны знать. И государь ясно дал понять, что Александра Павловна останется пока в России.

Швед молчал, он судорожно рассматривал варианты развития событий. То, что против Густава Адольфа уже складывается заговор, почти что доподлинно известно. Не ему ли, фон Стедингу, быть одним из участников заговора! Но после была неопределенность с престолонаследием. После, это когда нынешнего шведского короля, вдруг, не станет.

Александру Павловну ставить на шведский престол можно было бы только в одном случае, если русские полки были бы на подступах к Стокгольму, а шведский флот потоплен. Она русская, а как бы то ни было, трудно будет объяснить народу, почему явные враги становятся друзьями. Да и черт с ним, с народом! Знать почти поголовно ненавидит Россию.

Другое дело наследник, даже наследница. Ребенок — это будущее Швеции. И даже хорошо, что мать у него будет русской принцессой.

— О чем вы так задумались, друг мой? — прервал размышления своего визави Федор Федорович.

— О будущем Швеции, мой друг, — туманно отвечал шведский парламентер.

— Господин фон Стединг, может, перейдем к делу? — общество шведа начало несколько напрягать русского генерала.

— Пусть к делу. Мне нужно узнать, куда хочет дойти Россия и какие условия мира для нее приемлемы, — предельно серьезно сказал шведский генерал.

— А не многого ли вам хочется? Но скажу так, что меня устроил бы Стокгольм и переговоры там, во дворце вашего короля. Тут, в захолустном Гельсингфорсе, не уютно, — сменив тон от приятельского до решительного, говорил Буксгевден.

— Что ж, ваши аппетиты велики. Тут бы не поперхнуться, — на грани грубости отвечал фон Стединг, впрочем, он быстро поправился. — Но я выступаю за скорейшее завершение конфликта. И давайте утверждать условия перемирия, нам еще его предоставлять своим монархам, а это путь не близкий, даже большой армии такое расстояние не преодолеть в холоде да сырости.

— О, не беспокойтесь, русский солдат и не такие расстояния под ветром и снегом переходит, пройдет и до Стокгольма и дальше, — чуть ли не рассмеялся Федор Федорович.

— Куда еще дальше, — пробурчал шведский парламентер, доставая папку с заготовленным проектом перемирия.

Перемирие было достаточно хитрым и даже где-то в пользу Швеции. Нет, шведам никто не отдавал занятые территории, напротив, они даже выводили свои отряды из некоторых поселений у озер, чтобы выровнять линию разграничения. Вот только шведское командование оставляло за собой право начать боевые действия в случае, если к ним придет существенное подкрепление.

И такой важный момент был столь завуалирован, так предоставлен, что не сразу и разобрать сущность пункта соглашения. И Буксгевден и не заметил этого пункта, так как его глаза все больше цеплялись за иное. Шведы мало того, что выравнивали линию соприкосновения, отдавая русским ряд территорий, правда таких, что туда вводить войска — только гробить, озера да сплошные болота. Но, что более впечатлило Федора Федоровича, шведы отдавали острова Вестер-Сварто, Остер-Лилла-Сварто, Лангрен.

Понятно, что шведский король рассчитывал вернуть все эти острова, как и побережье десантными операциями, но Буксгевден знал и иное. Несмотря на заговор и некоторую неразбериху, связанную с ним, формируются новые русские полки и дивизии, и уже скоро русские войска пополнятся более чем двадцатью пятью тысячами солдат с немалым количеством артиллерии. Их продвижение затруднено погодными условиями и ставшими совсем никудышними дорогами, но армия движется, вопреки всему. Нужно лишь еще немного времени.