Возвышение. Земли Ордена (СИ) - Игнатов Михаил - Страница 6

Седой развернулся и вышел, оставив меня ругаться сквозь зубы в пустой комнате. Так прав я или неправ в своих опасениях? Об этом я думал половину ночи, так и не сумев полностью погрузиться в тренировку в жетоне и сосредоточиться на схватках.

Дао на знамёнах семьи Сломанного Клинка? Честно говоря, мне не хотелось его там видеть. В итоге ничего я высказывать старейшинам не стал, приняв мнение Седого, и дни потекли своим чередом. Вечера, когда я вытирался полотенцем со сломанным клинком, тоже.

Хмурясь, ещё раз перепроверил свои расчёты. Хотя чего их перепроверять? Они гораздо проще, чем те задачи, которые я решал в детстве. Правда, с тех пор прошло много лет, многое, как оказалось, забылось за ненадобностью, улетучилось из памяти и поэтому шло со скрипом, но шло ведь? Вот и ошибок в своих вычислениях я не нашёл.

Поэтому постучал пальцем по нужной строке и поднял глаза на казначея.

— Не пойму одну вещь, Алкай. Если это деньги, которые бывший Орден вливает в семью Сломанного Клинка, то как вы докатились до такой жизни?

— Не совсем понял вопрос, глава.

Кто бы сомневался.

Я откинулся, сцепил перед собой пальцы и уже поверх них внимательно глянул на Алкая. Следующие слова я произнёс, используя мыслеречь и отмеряя для неё крохи сил:

— Когда я познакомился с Седым и он действительно ещё был седым, то он покупал зелье у алхимика беззвёздной фракции. За огромные, для меня тогдашнего, деньги покупал. Но здесь, — я снова постучал по листу бумаги, по так заинтересовавшей меня цифре, — сумма в десятки раз большая. Почему Орден сам не покупал зелья лечения и Слезы Неба для тех, кто сжёг себе года? Почему, если уж говорить откровенно, я и Седой этими самыми зельями и соблазнил вас, комтуров?

Алкая ответил мне тем жестом — сцепил перед собой руки, поставив локти на стол, и впился в меня неожиданно острым взглядом:

— Это очень громкие слова. Особенно громкие для вашего положения, глава. Вы соблазнили нас не ими. Не было зелий в том зале под формацией.

Но я тоже умел добавлять во взгляд сталь. Наши взгляды встретились и скрестились, словно два цзяня, скользя друг по другу и звеня.

— Мне кажется, ты в очередной раз уходишь от ответа.

— Я казначей, глава. Цифры требуют строгости и точности, я привык ожидать точности и от формулировок.

— Хорошо, — кивнул я. — Давай поговорим о них.

— Наш урок явно сворачивает не туда, глава.

— Будет ли полезен урок, стоящий на рыхлом фундаменте недопониманий, недоговорённости и тайн?

На миг мне показалось, что сейчас в нашем противостоянии взглядов мы оба перейдём на этап выше: к давлению духовной силы. К счастью, я ошибся — Алкай тяжело вздохнул и опустил взгляд.

— Мы тут на прошлой неделе немного посидели с вином…

Своё недовольное: «Опять?», — я удержал в себе, хотя в последнее время мне кажется, что старейшины буквально и трёх дней не могут продержаться без подобных посиделок, да ещё в половине случаев и меня пытаются к ним привлечь. И это не считая того, что каждый второй на обеденном совещании тянет с подноса девушек именно вино.

Невольно покосился на листы доходов и расходов семьи. Нужно бы проверить, указана ли там графа вино и откуда, вообще, такие его запасы. У кого эти бочки?

Алкай же продолжал:

— И Рутгош с Аранви рассказывали про поход к Ключу и вспоминали ваши слова, глава, — Алкай поднял взгляд и пожал плечами. — Мне кажется, лучше и не ответишь на ваш вопрос, глава.

Я уточнил:

— И эти слова?

— Про то, что Дарагал сделал некие вещи традицией, глава. Возвёл в принципы Ордена, — Указ моргнул, награждая его болью за нарушение, но Алкай лишь чуть прищурил глаз.

Я потёр бровь и уточнил ещё раз:

— Традиция не только жертвовать собой, но потом и не лечить это? — видя, как искривились губы Алкая, выдохнул. — Вы там с ума все посходили, что ли?

— Оглядываясь назад, — со всё той же кривой усмешкой ответил Алкай, — я иногда и сам так думаю.

Мне всё больше и больше хотелось пробудить этого самого Дарагала и задать ему десятка два вопросов. Только неуверенность в том, что моих новых сил хватит на то, чтобы заставить его отвечать, удерживала меня от этого.

Если взглянуть на только что полученные ответы с другой стороны, то Седой получается едва ли не бунтарь Ордена, который вопреки безумным традициям сбежал лечиться и даже обдумывал возможность купить зелье для восстановления сожжённых жизней. Не только себе, кстати, но и другу.

Как его, вообще, обратно в Орден впустили омоложенного? Ладно, этот вопрос я задам ему самому. Уверен, сегодня он сам ко мне подойдёт и попытается утащить на очередную вечернюю попойку. Там-то я заодно и ещё кое-что спрошу. Кажется, вернувшись от Норы, кое-кто мне о многом не сказал, например, о купленных бочках вина, которым он спаивает старейшин, заговорил зубы новостями фракций и прочим. Но пока что я сменил тему.

— Ладно, — снова постучал по той же самой многострадальной строчке. — Это наша часть денег, значит, у Красноголового столько же?

— Красно-кого? — нахмурился Алкай.

Я осознал, что сам Алкай вообще-то с красными прядями в волосах и, сделав над собой усилие, сменил прозвище на имя.

— У Илдура.

— М-да, глава, — поджал губы Алкай и с осуждением покачал головой.

— Только не начинай, что я не умею давать прозвища, — скривился я при виде его лица.

— Как скажете, глава, — кивнул Алкай. — Не начинать, значит, не начинать. Что по вашему вопросу, то, с чего бы у Илдура нашлось столько денег? Казначей Ордена был я, у меня и его казна. Сколько денег у Илдура я не могу знать, но его отделение никогда не могло похвастаться особыми доходами. У него, ну… в три, может быть в четыре раза больше денег, чем было у Аранви в день вашей встречи.

— Я думал, — признался я, — что, готовясь расколоться, вы разделили казну Ордена.

— Я казначей Ордена, — повторил Алкай, убрал руки со стола и, выпрямив спину, расправил плечи. — С чего мне делить казну, глава? Вы ошибаетесь. В тот день, когда мы пришли к вам, следуя за Аранви, решалось, какое влияние получит он в итоге. Каждый комтур, что шёл за ним — это влияние. Каждый комтур, которого вы собирались купить местом старейшины — это влияние. У меня это казна, у Рутгоша знания и искатели, у Аранви слава мстителя и ревнителя традиций, у Келлера умения и ученики, у… — Алкай прервался и ещё сильней приподнял подбородок. — В тот день в городе Пяти Ветров должно было решиться многое, но решилось вообще всё, глава. И вы не представляете, как я рад случившемуся.

Я застыл, осмысливая услышанное. Эти двое, кого упомянул Алкай, это ведь те, кто изначально шёл с Аранви. А кто ещё шёл вместе с ним к безвестному сопляку, который пообещал им новую жизнь? Может, в этом ответ того, что обновлённого, восстановившего силы Седого приняли в Ордене и нарушение традиций сошло ему с рук? Слава? Выходит, не только слава, но и влияние на других, друзья, которые поверили ему и поддержали бы, вздумай Дарагал устроить что-то. Ревнитель традиции Ордена приходит и сообщает, что Орден нужно бросить и начать новую жизнь? Вот уж это было, наверное, зрелище.

Кто ещё пошёл сразу за Седым? Кто ещё согласился пойти ко мне до того, как прозвучало, что я наследник магистра и из кольца появился медальон Ордена? Сколько влияния получил Седой при расколе?

Но быстро вспыхнув интересом, я так же быстро и остыл. Какая разница? Всё равно всё повернулось совсем не так, как ожидали все комтуры. Захочу узнать про влияние Седого, спрошу сегодня его самого. Он мне и перечислит, кто из комтуров точно пошёл за ним, кто сомневался, кого бы сумел уговорить сопляк-лекарь, а кто, подобно Илдуру, не согласился бы предать Орден. Но я даже спрашивать не буду. Это уже неважно, это прошлое, сейчас важно другое.