Возвышение. Земли Ордена (СИ) - Игнатов Михаил - Страница 15

Удивительно, конечно, насколько здесь много бесстрашных умников. Неужели этот их лысый старший настолько страшен? По силе я бы не дал ему даже пикового Мастера, так почему же они боятся его, но не боятся меня?

— Эй! Ты что творишь⁈ — раздался новый голос, смутно мне знакомый.

Я перевёл взгляд на дальнюю часть двора и увидел старика-безумца, о котором только сегодня спрашивал у Пересмешника. Тот, засыпанный пылью, бешено вращал глазами и тыкал в меня пальцем.

— Что творишь⁈

Я хмыкнул и ответил:

— Собрат-идущий, ты ведь сам в прошлый раз сказал, что в молодёжи всё меньше вежливости. Скажи мне, видел ли ты её меньше, чем в этом сброде? Перед ними глава пусть и мелкой, но фракции, они же даже задницу не спешат оторвать от земли.

Старик-безумец перестал вращать глазами, опустил руку и кивнул:

— Ты прав, собрат. Меньше я видел только у тупых наглецов из секты Змеи, которые не склонились при нашей встрече, а лишь хохотали, мертвецы, ещё не знающие о своей смерти.

Я с уважением кивнул. Надо же, безумец-безумцем, но уверенно поддерживает разговор, да и общего у нас с ним, оказывается, больше, чем я думал. Я ведь тоже как-то называл людей живыми мертвецами, ещё не знающими о своей смерти.

— Но ты тоже не очень вежлив, собрат, — старик-безумец всё же не изменил себе. — Обещал поискать мне хорошего лекаря, а сам забыл обо мне?

— Я не забыл, собрат-идущий, — слегка соврал я. — Но в этой глуши их даже искать негде. Вот сейчас чуть трофеев наберём, соберёмся на аукцион, расторгуемся и начну искать и лекарей, и прочих в нашу семью.

— Когда я был силён, — огладил бороду старик-безумец, — то никогда не упускал возможности прибрать к рукам трофеи. Похоже, у молодёжи ещё не всё потеряно.

Я улыбнулся и снова толкнул духовную силу, снова сбивая с ног всех, кроме старика-безумца.

— Гархово отродье, — послышался чей-то сдавленный вопль.

— Встать! Приветствовать главу! — бывший орденец, похоже, вошёл во вкус.

Я же толкнул мысль Пересмешнику:

— Вот теперь твоя очередь, — торопливо добавил. — Безумца не трогай.

Он буркнул в ответ:

— Даже не знаю, господин, что думать о вашей привычке собирать вокруг себя калек, изгнанников, убийц, а теперь ещё и безумцев.

Спустя вдох он вышел из невидимости уже в середине толпы, вздёрнул на ноги какого-то тощего дылду и негромко спросил его:

— Это кого ты назвал отродьем? Нашего главу?

— Я-я-я? — сдавленный голос тут же сменился воплем. — А-а-а! А-а-а!

Я покачал головой и спросил старика-безумца:

— Собрат-идущий, не находишь, что младшие сейчас совершенно никудышные? Ну сломали тебе ногу, к чему так орать? На этот крик только сбежится новое зверьё.

— Да-да-да, — закивал старик-безумец. — Мой учитель запрещал орать даже под зельем лечения.

Конечно же, дылда нас не услышал и продолжил орать:

— А-а-а! — правда, уже через пару вдохов Пересмешник перехватил его за горло, и крик сменился хрипом. — Хр-р-р…

Пересмешник же принялся озираться. Держа хрипящего над собой на вытянутой руке, с жутким оскалом на лице он производил впечатление: ближайшие начали пятиться от него.

Пересмешник же добавил веток в костёр их страха:

— Тут вспомнили про зверьё. Я вас обрадую — я уже здесь. Если кто не знал, то я бывший Зверь, которого глава спас. Я Иглобрюх, и лучшей наградой для меня является разрешение вспомнить старые привычки и сожрать чьи-нибудь мозги. Надеюсь, вы сегодня порадуете меня? А то на вашей человеческой еде ноги протянуть можно.

Во даёт. Вино с Седым даром не проходит, правда, Седому бы больше язык за зубами держать. Историю Пересмешник явно не на пустом месте придумал.

Разумеется, я не стал ничего опровергать. Зачем? Пересмешник хорош. Я просто толкнул новую волну силы, снова сбивая всех с ног. Всех, кроме старика-безумца, Пересмешника и хрипящего в его руке дылды.

Бывший орденец, давно стоящий у моего плеча, снова радостно рявкнул:

— Встать! Приветствовать главу!

Спустя два вдоха я оглядел спины передо собой и кивнул:

— Для первого раза сойдёт. Что же, теперь, когда вы правильно приветствовали меня, я повторю вопрос вашего старшего. Что здесь происходит и почему вы не на работах?

На этот раз я знал, на кого смотреть и заметил переглядывание, а затем голос подал ещё один бесстрашный, и снова не лысый.

— Глава Ирал, — он не только подал голос, но и склонился в приветствии. Глубоко, почтительно, тщательно приложил кулак к ладони. Правда, затем всё испортил. — Мы не очень сильны, наше Возвышение тоже невысоко, а работаем мы много, устали. Три недели пашем на улицах Истока, глава Ирал. Решили вот сегодня день отдохнуть. Глава! — поспешно вскинул руки наглый. — С утра мы работали, спросите хотя бы вот этого, — кивнул он на бывшего орденца.

Пересмешник отбросил стонущего и исчез, появившись уже возле наглого. Во всяком случае так должно было показаться всем этим слабакам, которые не могли различить его движений.

— Что я слышу? — изумился Пересмешник, буквально рыча эти слова в ухо наглому. — Ты поработал половину дня и устал? Что за слабаки вы, родившиеся человеками?

Наглый сбледнул, втянул голову в плечи, но упрямо повторил:

— Сегодня отдохнём, глава, завтра на работы.

Я покачал головой:

— До сих пор поверить не могу в то, что вижу. Когда я начал Возвышение, то учителя отсыпали нам, Закалкам, плетей, если мы недостаточно быстро вскакивали при их появлении. Вы же, всего лишь Воины, дерзите и ставите условия мне, Предводителю, главе целой фракции. В чём причина подобного безумия?

Я поднял руку, выпуская духовную силу. Грязная, с отколотым краем чашка из дешёвой глины, которой я не видел со времён Первого пояса, взвилась в воздух из пыли и прыгнула ко мне в ладонь.

Я втянул носом воздух, ощущая, как перекашивает в гримасе лицо от знакомого кислого запаха. Уронил чашку под ноги, наступил на неё каблуком, перемалывая в пыль.

— Что за жуткое пойло вы тут глотали, чтобы набраться храбрости для подобного?

Восприятие донесло до меня стремительную точку, что приближалась по небу. Рагедон, которого вызвал бывший орденец. Когда он приземлился за моей спиной и приветствовал меня, я молча ответил, одним жестом попросил молчать и снова повернулся к напряжённо сопящей толпе. Заметил:

— Вас в лицо называют отбросами, и я даже не спорю с этим.

— Мы не отбросы, глава, — процедили мне в ответ из четвёртого от меня ряда.

Я коротко приказал:

— Пересмешник, младший подал голос без разрешения.

Через миг сломанных ног на этом дворе добавилось. Как и воплей. Но Пересмешник навис над орущим и предупредил:

— Молчи. За каждый стон буду ломать ещё что-то. В вас, людишках, костей много.

Стон как отрезало. Могут и настоящими Воинами выглядеть. Когда захотят.

— В городе Пяти Ветров я кинул клич, — продолжил я в тишине, — предлагая присоединиться к моей семье и вы на этот клич откликнулись. Вы все, которым не нашлось места во фракции Морлан и у их соседей. Вы пришли ко мне, попросились в мою семью. Чего вы ожидали? Что здесь вас осыпят духовными камнями и женщинами? Скажу прямо: вы все отбросы, которых только милостью главы Морлан не вышвырнули в Тюремный пояс. Я дал вам шанс изменить свою жизнь и как вы его использовали?

— Глава! — раздался ещё один голос. — Позвольте сказать.

Этот новый чуть умней предыдущего. Я кивнул:

— Говори.

— Глава, вы говорите про шанс. Но где он? Я Мастер второй звезды, но меня ставят на уборку улиц. Недостойно моего Возвышения заниматься таким. Почему брат Машук занят камнем, а я метлой?

Я уже устал кривиться. Только казалось, что этот умней. Покачал головой:

— Что за бред ты несёшь? С чего ты решил, что есть что-то достойное, а что-то нет? Кто, по-твоему, приводил в порядок площадь портала? — я постучал пальцем себе в грудь. — Я привёл её в порядок. Вот этими руками я сначала убрал с неё обломки, затем разровнял ямы, а затем взял этими руками метлу и прошёл площадь от края до края. — Я перевёл взгляд на лысого и спросил, глядя ему в глаза. — Быть может, ты, наконец, скажешь что-то не чужим ртом и скажешь что-то умное?