Второй кощей (СИ) - Билик Дмитрий - Страница 55

Даже интересно, как сильно волновался сын Васильича? Лично я бы места себе не находил. Отправиться в новый мир, где все вообще по-другому. Да еще повстречаться с отцом, которого ты последний раз видел в детстве. Скажу больше, именно меня сейчас и била крупная дрожь. Хотя, казалось, кто я в этой схеме — просто посредник. Проводник.

Не знаю, может, Рехон, конечно, и дергался, однако на его черном, покрытом антрацитовыми струпьями лице ничего не отражалось.

— Все, дальше нельзя. Проход чуров уже недалеко.

Я достал Трубку, и Рехон без всяких раздумий коснулся артефакта и оказался внутри. Ну, теперь самое простое и одновременно сложное.

— Былобыслав, — поприветствовал я чура, на ходу вытаскивая со слова вещи и засовывая в рюкзак.

— Собрали свой артефакт, Матвей? — спросил он.

— Да. Работает как часы. Так что, будем стоять или отправимся домой?

Чур посмотрел на меня так, словно что-то подозревал:

— Матвей, как ты себя чувствуешь?

— Все отлично. Если что, ничего противозаконного не употреблял. Колющее, режущее и стреляющее не провожу.

Сказал и тут же пожалел. Ведь говорят же, что с пограничниками и таможенниками лучше не шутить. Если, конечно, не хочешь следующие пару часов провести в небольшой комнате, демонстрируя с разных ракурсов свое красивое голое тело. Но ничего не могу с собой поделать. Всегда начинаю шутить, когда дергаюсь.

Наконец Былобыслав махнул мне, чтобы я приблизился, схватил за штанину и мы вывалились в коридор сауны. Я торопливо попрощался и ломанулся на выход. Вот только услышал в спину:

— Матвей, запомните, каждое действие влечет за собой последствие.

— Знаю, — остановился я. — Как-то в восемь лет я попытался украсть на рынке попрыгунчик. Благодаря моему невероятному везению, ничего у меня не получилось. Да еще продавщица оказалась знакомой бабушки. Это был единственный раз, когда меня отхлестали ремнем.

— Жалко, не все уроки проходят так просто.

Я пожал плечами. Тогда мне это простым не казалось. Было больно и очень неприятно. Но больше стыдно. Тогда я был готов провалиться сквозь землю, чтобы не видеть укоряющий взгляд бабушки. Зато с тех пор с воровством как отрезало.

Интересно только, зачем он спросил? Подозревает или чувствует? Тогда бы просто не пропустил. Но ведь этот разговор точно не случаен. У чуров не бывает случайностей.

Я выбрался из сауны и подошел к машине. И только теперь вспомнил про Рехона.

— Все, можно выбираться.

Кощей с позывным Уголек появился прямо передо мной и с наслаждением втянул в себя свежий воздух. Да, едва ли в артефакте хорошая вентиляция. Но меня больше всего интересовал облик рубежника. Струпья и остатки проклятья слетели с него, как пожухлые листья с дерева при сильном ветре. Передо мной стоял самый обычный мужчина, разве что немного худой. И очень похожий лицом на Васильича.

— Что-то не так? — спросил он, одновременно оглядывая все вокруг — машину, сауну, асфальтированную дорогу. Даже нагнулся, чтобы подобрать мокрый пожухлый лист и растер его пальцами.

Вместо ответа я подвел его к боковому зеркалу. И впервые увидел, как Рехон улыбается, ощупывая лицо.

— Что теперь? — спросил он.

— Поедем к твоему отцу. Только по пути купим тебе какую-нибудь одежду. Ты в прикиде Скугги похож на экоактивиста, не получающего гранты.

Глава 24

Рехон сидел на переднем сиденье с легкой улыбкой и с интересом смотрел в окно сквозь прямоугольные солнечные очки. Последние я редко использовал, чаще всего они просто катались в машине без дела. Все-таки погоды у нас не шибко солнечные. Как, например, было и сейчас — небо плотно заволокло тучами, да еще и ветер поднялся серьезный, пронизывающий.

Однако для изнаночника даже подобная «темень» являлась яркой. Ну конечно, он ведь всю жизнь прожил в «светлой» Скугге.

А еще Рехон не переставал удивляться, временами напоминая не умудренного опытом и годами кощея, а молодого мальчишку. Он то и дело спрашивал меня обо всем, что видел. Его интересовало буквально все: деревья, небо, птицы, асфальт, машины, линии электропередач, витрины магазинов, да и сами магазины тоже. Когда мы остановились по дороге купить водички, Рехон все не мог поверить, что все выставленное на прилавках — еда. Учитывая, что заехали мы в самый крохотный продуктовый, представляю выражение его лица, когда он доберется до какого-нибудь гипермаркета.

Впрочем, еда Рехону не особо понравилось. Я набрал ему всяких шоколадок и плюшек, но, откусив разок, кощей выплюнул и принялся полоскать рот. Они показались ему слишком сладкими. Ну да, обожрутся на Скугге своего крестсежа и сидят. Хотя да, у них же даже слово «сахар» нет.

Еще сына Васильича невероятно заинтересовала оборона нашей «столицы». Как он сказал, поселение большое, значит, в страже должно оказаться несколько тысяч воинов, из которых минимум пара сотен рубежников. Пришлось вновь его разочаровать и вкратце, насколько это вообще было возможно, объяснить, как устроен чужанский мир.

— Полицейские? Они охраняются покой городских жителей? И как много этих самых полицейских?

Пришлось даже лезть в телефон.

— Интернет говорит, что примерно пять человек на тысячу.

— Это очень мало, — удивился Рехон. — И ведь они даже не рубежники. Скажи, а интернет — это твоя нечисть, и он живет в этом крохотном артефакте?

Пришлось объяснять, что такое телефон, глобальная паутина взаимосвязанных компьютерных систем, доступ к публичной информации и прочее, прочее, прочее. Рехон слушал внимательно, но я не был уверен, что он все понимает. И это вполне логично.

Человек практически из средневековья оказался в будущем. Если бы со мной провернули такой фокус, я точно выглядел идиотом, спрашивая про смену физической оболочки, оцифровку сознания, мгновенную телепортацию и прочее. Лично я будущее видел примерно таким.

С другой стороны, я правда не представлял, с чего начать вводить изнаночника в курс дела. У детей, которые познают окружающий мир через взаимодействие, уходит несколько лет, чтобы приобрести только базу. Про то, как работает интернет и двигатель внутреннего сгорания в машине, там даже речь не идет. Хоть бы курсы какие открыли для пришельцев из других миров, что ли. Интересно, кстати, в нашем Подворье есть что-то такое? Ведь всяко за всю историю княжества были перебежчики из Скугги. Надо будет прощупать эту почву.

Но для перво-наперво я все же и правда отвез Рехона в ближайший магазин одежды. Хотел сначала на рынок. Не потому, что я жлоб, там просто выбор больше. Однако поглядел на комплекцию изнаночника и решил, что на него мы что-нибудь найдем везде. Рост чуть выше среднего, худой, если не сказать большего. Почти модель.

— Девушка, нам нужно приодеть моего родственника, — с порога начал я. — Он приехал из деревни сюда работать, а одежду не взял. Поэтому сами понимаете…

Продавщица, к слову, невероятно красивая девочка лет двадцати (где они их таких берут?) оглядела сначала меня, потом Рехона.

— Я осмелюсь заметить, что у нас премиальная одежда.

Видимо, наш промысел не маскировал надетые вещи, не считая это чем-то важным. Хотя чего это она? Джинсы у меня нормальные, кроссовки тоже, спасибо Инге за подгон, футболка разве что обычная, из эконом-сегмента — такое легко считать, да рюкзак порванный. Может, я какой-нибудь хипстер-миллионер. Хотя, что я тогда делаю в Выборге? С Рехоном все было куда сложнее. Он выглядел как… человек, который слово «премиальный» услышал только что.

— Я осмелюсь заметить, что деньги у нас есть. Вы же принимаете карты?

Вот за что люблю вышколенный персонал — Лина (как свидетельствовал бейджик) мгновенно переобулась и повела нас в зал. Я, кстати, уже сам хотел извиниться и сказать, что мы, наверное, и правда ошиблись. К примеру, что это за штаны за двадцать шесть тысяч? Или мужское портмоне за сорок? Они цены наобум, что ли, лепят?

Впрочем, гордость не позволила. Если бы я был один, хрен с ним, улыбнулся бы и вышел прочь. Но теперь я предстал экскурсоводом для изнаночника, и мне нельзя было ударить в грязь лицом. Ладно, деньги на карте есть, спасибо Рыкаловой. Остальное — мелочи.