Муля, не нервируй… (СИ) - Фонд А. - Страница 7

— Уплотнение!

Все говорили разом, горячо, взволнованно, яро.

Орфей Жасминов стоял посреди этого бушующего злого моря и не знал, что и говорить.

— Мы не допустим! — воскликнул небритый мужик, потрясая кулаками, — у нас и так места мало!

— Норма на человека — семь метров! — взвизгнул вдруг Жасминов. — Остальное должно изыматься! По закону! У меня ордер!

— Поговори мне! — бросился на него мужик, брызгая слюной.

— Софрон! — завизжала шикарная женщина.

Мы с Герасимом еле успели схватить его и не дать свершиться катастрофе.

— Пусти! Пусти, говорю! — свирепо хрипел Софрон, вырываясь из наших рук.

— Тяжелый какой, зараза! — хрипел Герасим, удерживая его.

— Софрон! Софрончик, успокойся! — причитала шикарная женщина, помогая держать мужика. При этом она приблизилась ко мне и коснулась своей шикарной грудью. От неожиданности я аж выпустил Софрона из рук, а Герасим сам не удержал. Тот вырвался и по инерции пролетел вперёд, мимо Орфея, и смачно впечатался в стену.

— Ё-маё! — пробормотал ошарашенный Софрон и схватился за голову.

— Софрончик! — пролепетала женщина и всплеснула руками.

— Граждане! Тихо! — гаркнул я, — предлагаю всем успокоиться и отложить все вопросы до прихода хозяев. Пантелеймоновы вернутся и потом порешаем.

На минуту в коридоре воцарилось молчание.

— И то правда! — обрадовался Герасим и срочно ретировался.

— Не дадим чужакам захватывать нашу квартиру! — взвыла «баба Варя», впрочем, прозвучало это неубедительно. Она ещё немного потопталась и, видя, что никто не обращает на неё внимания, тоже ушла в свою комнату.

В коридоре остались только мы.

— Вот зря ты, Муля, влез, — беззлобно покачал головой Софрон, потирая лоб, — вышвырнули бы его и дело с концом.

— А потом проблемы с правоохранительными органами будут, — парировал я, — у него же ордер на заселение. Нет, Софрон, здесь действовать надо иначе.

— Вот и действуй, умник, — неодобрительно скривился Софрон и они с шикарной женщиной ушли.

В коридоре остались мы с Колькой, корпулентная женщина и Орфей Жасминов.

— Ну раз так, — командным голосом сказала женщина, — вы, товарищ, действительно ждите на кухне. А ты, Муля, давай одевайся и пошли!

Похоже мои слова не возымели на неё никакого впечатления.

Я хотел резко её осадить, но глянул на дрожащие губы и стало жаль. Хотя таскать мешки, ещё непонятно на какое расстояние — не по мне. Поэтому я отыскал глазами Кольку и сказал:

— Колька, секретное задание: дуй за Герасимом. Передай ему, пусть быстро идёт сюда. Только очень быстро. Приказ понял?

Колька просиял и решительно кивнул. Он со всех ног бросился в чулан к Герасиму и тот уже через минуту стоял напротив меня.

Я спросил:

— Похмелиться хочешь?

Глаза Герасима сверкнули энтузиазмом, и он молча мотнул головой, так, что она чуть не оторвалась (видимо, от переизбытка чувств слов не хватило).

— Идёшь сейчас вот с этой женщиной и принесёшь ей мешок картошки, — велел я, — потом зайдёшь ко мне и будет тебе счастье. Как понял?

Герасим понял.

Они ушли, а я, на всякий случай, спросил Кольку:

— Как её зовут, эту тётку?

— Белла. Вредная тётка. Может за ухо так потянуть, что ой, — по-дружески предупредил меня он, но затем с подозрением спросил. — А ты что, разве не знаешь?

Ну вот, уже и перед ребёнком палюсь. Поэтому вслух я ответил:

— Тебя проверяю. У нас же с тобой тайный штаб. Нужно сверить показания и только потом действовать!

Колька взвизгнул от счастья. Он был готов действовать хоть сейчас.

— А что надо делать? — решительно спросил он. — Я готов!

— Следить, — свистящим шепотом сказал я, — как только увидишь что-то подозрительное — сразу сообщаешь мне. А дальше будем действовать по обстоятельствам.

— А я… — начал было Колька, но я строго перебил:

— И жабу найди. Это важно.

Колька кивнул и помчался искать несуществующую жабу.

А я вернулся обратно в комнату. Проблема пропитания встала опять.

Я задумался о том, что пора бы наведаться в тот таинственный дом и забрать деньги. А на обратном пути можно будет зайти в какую-нибудь столовую или ресторан и нормально поесть.

Тело предыдущего владельца было облачено в домашний костюм. Я посмотрел в зеркало. То, что я там увидел особо не вдохновляло. Скорей всего, ранее это был костюм, в котором Муля ходил на работу. Потом он износился и был переведён в разряд домашнего платья. Выглядел этот костюм, мягко говоря, не очень: мешковатые брюки, такой же мешковатый некрасивый пиджак. Форму он не держал совершенно: ткань была «натуральная». Интересно, как они тут все в таком пожёванном виде ходят?

Рубашка была под стать. Да ещё и не первой свежести, застиранная.

Поэтому я решил, что в таком виде в город выходить некомильфо и надо переодеться. Открыл шкаф и обнаружил там совершенно такой же костюм, только менее изношенный. Всё остальное было таким же: и невзрачно-сероватый цвет с серо-желтой полоской, и мешковатость, и общая неприглядность. Но выбора не было (костюм у Мули был всего один), пришлось переодеваться в то, что есть.

Но это ещё ладно. У меня случился экзистенциальный шок, когда под домашней рубашкой и брюками (брюками их можно было называть с натяжкой, скорее это были штаны) я обнаружил исподнее (!) — кальсоны и облегающая типа футболка, но с длинным рукавом (не помню, как оно называлось). Трусов не было.

Я порылся в шкафу у Мули и обнаружил ещё двое кальсон и одну нательную рубашку-футболку. И всё. Ни трусов, ни маек!

Хорошо ещё, что были носки, аж три пары. Наматывать портянки я не умею.

Мда, гардеробчик у Мули так себе. Придётся заняться этим вопросом безотлагательно. Иначе я так долго не выдержу. Ходить в кальсонах категорически не хочу!

Только-только я успел переодеться, как в дверь несмело постучали.

Я поморщился — мда, личное пространство и покой здесь мне явно не светят.

— Открыто! — крикнул я, а сам принялся искать расчёску (ходить с нимбом из жиденьких волосиков я уж точно не буду. Нужно сегодня же найти парикмахерскую и побриться налысо).

В комнату вошла воздушная женщина и смущенно сказала, возвращая мне зелёную книжечку:

— Муленька, спасибо, душа моя! — она порывисто всплеснула руками и с такой благодарностью посмотрела на меня, что я смутился.

Стало интересно, что же такого совершил Муля, что она так благодарит? Я не выдержал и спросил:

— Извините, а за что спасибо?

— Ну как же⁈ — всплеснула руками женщина и показала мне небольшую пачку голубоватых бумажных прямоугольничков, чуть побольше от стандартной визитки.

— Что это? — не понял я.

— Ну как же… — растерялась женщина, — мы же… вы же…

— А всё-таки? — настойчиво повторил я. — Что это?

— Извините, — женщина с расстроенным видом протянула мне бумажки.

Я взял в руки и принялся рассматривать. На кусочках бумаги стол штамп профсоюза, чья-то подпись и корявым почерком наспех было написано «Диетическое питание».

— Что это?

— Талоны на диетическое питание, — вздохнула женщина и направилась к двери.

— Подождите! — воскликнул я, глядя на её поникшие плечи, — вы свои талоны забыли!

Я догнал женщину и сунул ей в руку талоны.

— Вам правда не надо? — удивилась она. — Правда-правда?

— Правда-правда. Не надо, — ответил я, — я просто посмотрел. Интересно было.

— И вы правда не претендуете? — опять взволнованно переспросила женщина.

— Не претендую, — улыбнулся я.

— Ах, спасибо! — экспрессивно воскликнула она и также стремительно упорхнула.

Чёрте что происходит. Ничего не понятно.

Я вернулся к шкафу и продолжил поиски расчёски.

Расчёску я так и не нашёл, а в дверь опять постучали.

Да что же это такое⁈

— Открыто! — громко проворчал я.

Ко мне пришла… Белла. Вредная тётка, которая хотела припахать меня носить ей картошку.

И вот что ей опять надо?

Но вслух я сказал: