Муля, не нервируй… (СИ) - Фонд А. - Страница 10

На этом инцидент был исчерпан. Все разошлись по комнатам. А я отправился за деньгами по адресу из письма.

Одолжил у Беллы тридцать копеек на проезд в трамвае и с таким вот стартовым капиталом отправился покорять новый мир.

Новый мир встретил меня неторопливой суетой: звенели трамваи, перекрикивались мальчишки, гудели клаксоны автомобилей. Но в принципе для меня, измученного агрессивной урбанизацией двадцать первого века, это была практически тишина.

Благодать и безмолвие.

Я неспешно шагал по широкому проспекту, вдыхал, в сущности, чистый воздух и радовался жизни. Просторные, заполненные светом улицы, первые высотки — всё это создавало впечатление чистоты и воздушности. Я шел и наслаждался прогулкой. В голове крутилась весёлая песенка про тридцать три коровы.

Я прошел мимо клуба рабочей молодёжи, мимо нового здания библиотеки, повернул к парку отдыха. Вдалеке виднелись магазины «Мясоторг» и «Овощи-фрукты». Я запомнил дорогу, на обратном пути надо будет зайти, скупиться. А то дома хоть шаром покати. Ещё узнать бы, где хлеб продают. Повернул и вышел на неширокую старинную улицу. Апрель только-только начинался, люди, спешащие навстречу, кутались в пальто и ватники. Женщины были исключительно в тёплых платках или шалях неброских расцветок. Лишь один раз я встретил модницу в кокетливой шляпке. Почувствовав мой интерес, она задорно стрельнула на меня глазками и унеслась дальше, по своим делам. Головные уборы мужчин были разнообразнее: шапки, шляпы, картузы. Последние преобладали.

Пахло подсыхающей весенней землёй и простым советским энтузиазмом. Уставшие от войны и лишений люди, наконец-то выдохнули и теперь радовались любому поводу. Лица у них были простые, открытые.

Я повернул на нужную улицу, покрутил головой в поисках дома № 61.

На третий этаж взбежал по заляпанным побелкой ступенькам — лифт ждать не стал. Обитая дерматином дверь ничем не отличалась от остальных дверей, которые выходили на площадку.

Открыл дверь (ключ идеально подошел), вошел в квартиру и да, на столе обнаружил пакет из плотной обёрточной бумаги.

Взял его в руки и оглянулся — казалось, что сейчас из-за угла выскочат агенты и с криками «ата-та!» повяжут меня. Но всё было тихо.

Осторожно я вскрыл пакет. И да, там были деньги. Много-много денег.

У меня аж испарина на лбу выступила. Я начал считать, пересчитывать и сбился. Опять начал и опять сбился. От волнения вспотел. Лихорадочное возбуждение охватило меня, руки дрожали.

Нет, в таком состоянии этого делать не надо. Повинуясь интуиции (или опыту прошлой жизни), я вытащил две самых мелких купюры разного номинала, тщательно измял их и сунул в разные карманы. Остальные аккуратно сложил обратно и закрыл пакет.

Нужно будет его где-то припрятать.

Я поискал глазами какую-нибудь сумку, но в квартире, кроме пыли и старого стола, больше ничего не было. Тогда я снял исподнюю рубаху, рубашку и пиджак надел обратно, сверху пальто, а деньги завернул в неё, поместились все пачки, и крепко связал рукавами.

Всё, не выпадет.

Прятать свёрток в этой странной квартире было неправильно. Я не знал, чьё это жильё. Вдруг хозяева вернутся.

Но и носить с собой такую сумму было чревато.

Поэтому я поступил просто — вышел в подъезд, запер квартиру, поднялся на три лестничных пролёта, почти под чердак и сунул свёрток на загаженную голубями балку сверху. Чтобы он случайно не свалился, я привязал его к балке рукавами исподней рубашки.

Если случайно не обнаружат, то будет храниться, сколько надо.

Интуиция, как оказалось, работала у меня на все сто.

Как только я вышел из подъезда, ко мне подошёл ничем не примечательный товарищ с колючим взглядом, чуть приоткрыл полу плаща (нет, он не извращенец, просто ксиву продемонстрировал) и тихо сказал:

— Пройдёмте, товарищ.

Я не стал выпендриваться, и мы прошли. Буквально за угол.

Там ещё два таких же невзрачных человека быстренько и профессионально обшманали меня.

Продемонстрировав колючеглазому Мулин носовой платок не первой свежести, пробитый трамвайный билетик, огрызок карандаша и две измятые мелкие купюры, один из товарищей тихо сказал:

— Чисто.

И меня отпустили.

А я порадовался, что в своё время смотрел много фильмов о всяких шпионских делах.

Но вопрос с происхождением денег оставался открытым. Ведь теперь получается, что Иванова Ольга, получив письмо и ключ, пошла бы сюда за деньгами и её бы приняли эти вежливые товарищи.

То есть получается Муля решил подставить свою бывшую девушку? Отомстил за свою смерть и за измену? Или здесь ещё какой-то фактор, который я не учёл? Иначе что они здесь караулят?

Ладно, с этим предстоит разбираться. Но не сейчас.

Потому что сейчас я увидел столовую. Отстояв небольшую очередь, я получил тарелку горохового супа с крупными кусками морковки, ячневую кашу с котлетой и золотистой лужицей от растаявшего сливочного масла и стакан сладкого чая. За всю эту радость я заплатил шестьдесят две копейки. Хлеб на столах, кстати, был бесплатным.

А жизнь-то налаживается!

Мысленно посокрушался, что нету никакого контейнера для еды — так взял бы себе кашу на завтрак. Нужно будет озаботиться этим вопросом. Готовить еду в коммуналке на той плите я категорически не хочу.

Вечером этого же дня взволнованные жители коммунальной квартиры собрались на консилиум. Дело происходило на кухне. Решался важный вопрос: как теперь поменяется очередь на готовку на кухне, раз появился новый жилец.

Собрались практически все.

Первой слово взяла Белла. Варвара Ложкина хотела что-то сказать вперёд, но Белла так гневно рявкнула, что даже она не посмела возразить.

— Товарищи! — авторитетным голосом сказала Белла, — нам нужно что-то делать по кухне. Кого-то сдвигать, или я не знаю. Или же пусть кто-то уступит своё место товарищу Жасминову.

Последние слова она произнесла язвительно. Все деликатно посмеялись. И при этом посмотрели на меня.

Я уступать никому ничего не собирался. Хотя и готовить на этой кухне тоже не хотелось. Просто из принципа не собирался. Потому что здесь народ, как я понял, такой — один раз что-то уступишь и потом постоянно будут требовать.

Завтра в обязательном порядке я решил раздобыть примус и готовить завтраки в комнате. Деньги у меня теперь были, а обедать, и ужинать я собирался в столовках или даже в ресторанах.

Потому что на такой кухне брезгливо.

Собрание тем временем продолжалось.

— Я предлагаю, чтобы для каждого отводилось по часу, — сказала Белла категорическим голосом.

— А если нужно мясо запекать? — возмущённо взмахнула лопатообразными руками Варвара Ложкина.

— Ой, можно подумать, у тебя этого мяса полно, и ты его постоянно запекаешь! — насмешливо хохотнул Сафрон.

— А если кто будет пирожки делать! — влезла блондинка с шикарной грудью, по имени Зайка.

Я уже знал, что её зовут Зайка. То есть Зоя. Но Софрон, а за ним и все остальные, называли её Зайка.

— А твоё какое дело⁈ — возмутилась Белла, — ты здесь вообще не живёшь!

— Как это не живу! Я живу! — взвизгнула Зайка, — Софрон, скажи ей!

— Она — моя жена! — авторитетным голосом заявил Софрон и для аргументации выдвинул челюсть вперёд. Возможно, ему казалось, что так вид у него более суровый и авторитетный.

— Да какая она тебе жена! Стыдобища одна! — сплюнула Варвара, — сожительница — это не жена! Развратники!

— Я жена! Не смей! — завизжала Зайка, — мы просто ещё в ЗАГСе не расписались, правда милый⁈

Милый нехотя кивнул, не поднимая глаз. Судя по его выражению лица, до ЗАГСа у них с Зайкой дело дойдёт лишь после того, как американцы высадятся на Луну и организуют там резервации для мексиканских мигрантов. Не раньше.

— Но, если борщ тот же варить, да ещё в большой кастрюле, так это всё равно больше часа будет, — пискнула Лиля, — а если полноценный обед и ужин сразу, так вообще!

— А бельё вываривать! — поддержала её Ложкина.