Выживший Матео (ЛП) - Мариано Сэм - Страница 21

Однако Матео Морелли, криминальный авторитет Чикаго, не совсем такой мститель, каким я его себе представляла.

Он бросает взгляд на меня, поскольку я все еще стою и смотрю на него. Я ничего не могу с собой поделать. Есть что- то бесспорно сексуальное в осознании того, что меня прикрывает спина самого безжалостного мужчины в Чикаго.

— Ты меня удивляешь, — говорю я ему.

Он пожимает одним плечом. — Детям вход воспрещен.

Я улыбаюсь, наклоняясь, чтобы нежно поцеловать его. Он роняет столовое серебро, его рука обнимает меня, но прежде чем он успевает усадить меня к себе на колени, я отстраняюсь. — Просто чтобы ты знал, я позволила бы тебе очаровать меня, даже если бы ты был совершенно разорен.

Я не даю ему возможности ответить, подмигиваю и направляюсь обратно на кухню.

-

Матео не будет дома всю ночь, когда я закончу работать. Однако я ожидаю, что в конечном итоге снова окажусь в его постели, поэтому принимаю душ и переодеваюсь в более удобную одежду, но все же наношу немного легкого макияжа. Несмотря на все то время, что мы провели вместе в постели, он еще не проснулся рядом со мной, так что он не видел меня без этого. Начнем с того, что я мало чем пользуюсь, но, учитывая, какие аккуратные и красивые вещи он любит, я думаю, что пока не буду туда заходить.

Я возвращаюсь в главный дом и нахожу Лили и Изабеллу в игровой комнате. Как и большинство комнат в особняке Морелли, игровая комната большая и абсолютно нелепая, но невероятная. Это длинная комната, и вся левая сторона смоделирована так, чтобы выглядеть как маленький город. Кирпичные витрины с окнами и дверями, а внутри — маленькие игровые площадки, соответствующие обстановке, рынок, книжный магазин, ресторан, пекарня, детский сад для игр в куклы и, по всей видимости, особняк Изабеллы.

— Мы в Париже, — сообщает мне Лили, подбегая показать сумки с вещами, которые они с Изабеллой только что "купили".

— Это… У меня нет слов, и я просто смотрю на маленький город, затем на Джу, которая понимающе улыбается.

— Почему у нас дома нет такого? — Спрашивает Лили.

Я качаю головой, стоя в 'Париже' и глядя в другой конец комнаты. Эта сторона тоже выглядит забавно, хотя и немного более обычно — небольшая крытая игровая площадка с качелями и горкой, площадка для игры в мяч, стол, полный художественных принадлежностей.

— Ты можешь остаться здесь навсегда, — говорит Изабелла Лили, принося ей пару фиолетовых солнцезащитных очков.

Лили надевает их без вопросов и сообщает мне: — Мы девушки из модной одежды.

— Ты хочешь, чтобы мы устроили для тебя показ мод? — Взволнованно спрашивает Изабелла. Затем, не дожидаясь ответа, она и Лили исчезают в ее "таунхаусе", где, по- видимому, есть гардероб для переодевания.

Подходя ближе к няне, я спрашиваю: — Что это за место?

— Бет любила Париж, — объясняет она.

— Это сделала Бет?

Джу качает головой. — Матео сделал это для нее после рождения Изабеллы.

— Вау, — бормочу я, снова оглядывая все это. — Это… честно говоря, это самая безумная, самая милая вещь на свете. Мой муж даже не стал бы красить спальню Лили. В конце концов, я сделала это сама.

— Матео не понравился бы твой муж.

Я посмеиваюсь над этим. — Нет, не понравился бы.

Пока девочки готовятся, Джу расстилает красный коврик и достает два стула из кладовки. Я немного смущена, но потом выходят девушки на пластиковых каблуках и в красивых платьях, и я вспоминаю, что они устраивают показ мод.

Я сажусь рядом с Джу и изображаю публику, но, когда достаю телефон, чтобы сделать снимки, понимаю, что у меня его нет.

Наклоняясь ближе к Джу, когда девушки направляются к другому концу красной ковровой дорожки на парижской улице, я спрашиваю: — Не могли бы вы, пожалуйста, сфотографировать для меня? У меня больше нет моего мобильного телефона, и мне нужны доказательства того, что это произошло на самом деле.

Джу ухмыляется, но кивает головой, достает свой мобильный телефон и делает снимки, пока девушки выставляют напоказ свои вещи.

-

Я лежу в объятиях Матео, слегка обводя спиралями его грудь. Его тело расслаблено, глаза закрыты, но он бодрствует. Настороже, несмотря на все признаки обратного.

— Я люблю твое тело, — говорю я ему, проводя пальцем вниз по его груди к животу.

Прижимая меня чуть ближе, он улыбается, все еще не открывая глаз. — Я тоже неравнодушен к твоему.

— Ты действительно красивый мужчина, — сообщаю я ему.

— Мужчины не бывают красивыми.

Я закатываю глаза. — Многие из них — нет. Ты — да.

— Почему ты подлизываешься ко мне? — он дразнит, хотя я не могу быть уверена, что он дразнится.

— Это не так, — невинно отвечаю я. — Разве мне не разрешается выражать признательность без скрытых мотивов?

Он бросает на меня игриво- подозрительный взгляд и снова закрывает глаза.

— Видишь ли, я хотела попросить тебя кое о чем, не имеющем отношения к делу, но сейчас не могу, потому что ты подумаешь, что был прав.

— Ха, — говорит он, притягивая меня к себе. — Я так и знал.

— Я не подлизывалась к тебе. Я действительно нахожу тебя очень сексуальным и красивым, а в данный момент — огромной занозой в заднице.

Он весело фыркает. — Никто никогда раньше меня так не называл.

— Тебе в лицо, — говорю я, тыча пальцем в его идеальный подбородок.

— Чего ты хочешь? — спросил он.

— Телефон.

Его веселье исчезает, лицо становится непроницаемым. — Почему?

— Ну, потому что Адриан забрал мой, и теперь я даже не могу сфотографировать Лили. Сегодня девочки устроили показ мод для меня и Джу в Маленьком Париже, и я отчаянно хотела сфотографироваться, но не смогла. Иногда она засыпает и выглядит совершенно очаровательно. Или то чертовски очаровательное платье, которое Джу ей подарила, розовое, которое раньше принадлежало Изабелле? О боже, у меня болит сердце от того, как мило она в нем выглядит, а я не могу ничего из этого сфотографировать. Я мама, мне нужно фотографировать.

Кивая, он говорит: — Я принесу тебе фотоаппарат.

— Но я все равно хочу телефон.

— Я же сказал тебе, что телефона нет.

— Не звонить никому из моей жизни, — говорю я ему. — Я даже не знаю ничьего номера. Я всегда просто перехожу к своим старым контактам. Если они не переведутся, что ж, приятно познакомиться. Но было бы неплохо иметь возможность время от времени звонить Мии или даже, может быть, отправлять тебе сообщения. Я могла бы прислать тебе фотографии из душа, — говорю я, шевеля бровями.

Нахмурившись, даже не приняв мое предложение о секстинге в душ, он спрашивает: — Зачем тебе понадобилось звонить Мии?

— Ну, я бы не стала этого делать. Но я бы хотела.

— Почему? — спросил он.

— Потому что мы дружим?

Я ожидала, что он будет доволен, что я строю отношения внутри дома, поскольку отношения вне дома запрещены, но, судя по выражению его лица, я ошибаюсь.

Наконец он говорит: — Я не уверен, что это хорошая идея.

Я продолжаю водить пальцем по его груди, наблюдая за своим пальцем, а не за его лицом. На самом деле я ни в малейшей степени не ревнивый человек, но, очевидно, я новичок в их жизни и понятия не имею, на чем они остановились. — Почему? У тебя все еще есть чувства к ней?

Это так пугает его, что он садится. — Нет. Почему ты так думаешь?

Я пожимаю плечами, глядя на него. — Почему еще ты не хочешь, чтобы мы были друзьями?

— Миа… У нас сложные отношения. Я ей нравлюсь, но не она мне. Я не хочу, чтобы она говорила тебе что- нибудь такое, что… Он останавливается, хмурится и не заканчивает свою мысль. — Откуда ты вообще узнала, что у нас с Мией была история?

— Не похоже, что это секрет, — комментирую я. — Все знают.

— Не играй в детектива, Мэг, — советует он мне. — Не копайся в моем прошлом. Тебе может не понравиться то, что ты найдешь.

Я пожимаю плечами, наблюдая за ним. — Ты мог бы просто сказать мне, тогда я ничего не смогла бы найти.