Доверяя свою душу - Каттен Лила - Страница 2

К окончанию моей речи она уже вовсю плакала и, видимо, не находила слов ответить. А я уже и не знала, стоило ли мне говорить все, что я думала о ней. Она хотела откровений и была с ней честна.

– Мое решение не связано с тобой. Я хочу сменить обстановку. Страну. Окружающий мир. Все изменить, – мысли подкидывали картинки того, о ком сходило с ума мое сердце, но я не позволяла себе надолго задерживаться в голове этим безнадежно глупым мыслям.

Точнее, я не позволяла на публике мечтать о нем. Для этого было другое время – мои вечера. Он первый мужчина, что забрался в мое сердце, надежно укрепляя свои рубежи. Родной, далекий, чужой и мой одновременно. Я боялась погружаться в эти чувства, которым не давала явное определение, предпочитая обманываться. Но проиграла.

Не жалею.

Люблю.

Глава 2

Два года я проработала в фирме, прежде чем подняться до управления финансами нашего Российского филиала огромной империи. Но до сих пор многие не смирились с тем, что вчерашняя студентка взлетела до небес. И их не волнует, что я трудилась и вливала в себя информацию днем и ночью словно одержимая. Я не виню тех, кому хочется потрепаться за спинами коллег. Наверное, мне даже их жаль, раз своя жизнь волнует их куда меньше. Время тратят на сплетни, пока остальные работают над собой и своими знаниями, добиваясь успехов. Такая «махина» как «эль-Хоир Корпорейшн» имела отростки практически по всему миру, занимаясь производством и сбытом от строительного оборудования до ювелирных изделий. Они задают путь многим людям и не стесняются брать в свои руки, тех самых желторотиков, выпустившихся вчера из университета. Никогда в жизни не думала, что поднимусь до таких высот. Мечтала? Да. Но я сейчас тут, и значит это мое место.

Гордость, не гордыня. Именно она дает мне толчок для нового дня, и проживаю я его на полную.

Работа – это мое любимое увлечение, рост и реализация своего ума меня вдохновляют идти дальше и подниматься выше. Где-то там за мной наблюдает мой ангел и посылает свою улыбку, зная, что его дочь смогла стать той, что не будет лить слезы на обидные слова, той, которая добилась того, что мы задумали вдвоем, а это значит, что все было не зря.

Когда к нам в страну из главного офиса приехал глава компании Мустафа эль-Хоир, растерялись все без исключений. Руководители не успевали пот со лба стирать и восстанавливать голосовые связки. Такие визиты были очень редкими, но продуктивными. Каждый раз это означало одно – что-то изменится в ближайшее время.

Практика перевода сотрудников в главный филиал или в Европу, например, была очень редкой, а если и случалось, то значит, специалист был высшей категории. Или там шло все слишком плохо.

В день приезда женщины сменили свою одежду на о-очень закрытую. Бедная Лиза, пострадала больше всех, с ее то любовью показывать всем труд опытного хирурга. Я же осталась в той же, что и была. Никогда не одевалась откровенно. Строгие офисные костюмы, платья в пол, никаких декольте или разрезов до бедра. К этому меня приучил еще отец, считая скромность и строгость в одежде достоинством женщины, но и сама я, не стремилась оголяться.

На всякий случай я надела на шею шелковый шарф. В их стране не принято касаться чужой женщины, даже пожимая руку (если этого требует ситуация), можно только через платок. Там женщины носят их на голове, покрывая волосы, оставляя длинный край специально для подобных моментов, которые в принципе случаются редко. Вот я и подготовилась. Мне не хотелось ставить генерального в неудобное положение.

Я надела приталенное рубиновое платье с расклешенной юбкой до середины голени и длинным рукавом. Свои длинные светлые волосы убрала в пучок, черные туфли на высоком каблуке, с моим то ростом в метр шестьдесят и черный шелковый шарф. Легкий макияж, и ненавязчивые духи.

Почему я так рьяно готовилась к этому приезду? Просто прошел слух, что мной заинтересовались, а это явно намек на разговор, как минимум. Мой максимум был моей фантазией.

Уехать отсюда я мечтала давно, но мне пришлось задержаться для того, чтобы зарекомендовать себя в фирме и уже потом просить перевод куда-нибудь в подальше отсюда. Мое желанное одиночество душило. Навязчивая мать «требовала» перемирия. Я стала нервной, напряжение не сходило. Еще чуть-чуть и я бы приветствовала депрессию. Отсутствие отца в моей жизни чувствовалось всюду, во всех ее аспектах. Мне необходимы были советы, поддержка, помощь, но я была одна.

Подруги – слишком большая роскошь, я не смогла бы им доверять. В принципе мало кто навязывался. На работе я была начальником, вот они и не стремились завязать дружбу. Там я не могла себе позволить улыбаться и распивать с ними чаи, и не скажу, что жаждала этого. А в обычной моей вне офисной жизни никогда и не было никого. Я не жаловалась, но всегда чувствовала, что мне это аукнется. Сплошное противоречие. Сама создавала условия одинокой жизни и утопала в этом.

С утра офис сходил с ума.

Ожидание нервировало и ставило в тупик процесс работы во всех отделах. Хотя, как по мне, именно сейчас нельзя было поддаваться панике, а слаженно доказать директору, что мы команда в любых ситуациях.

Уже вчера мы знали, что наши гости в городе, расположились в лучшем отеле и будут на месте к девяти.

Наверное, это был единственный день, когда ни одна душа не опоздала на работу. Мне показалось, что даже те, кто был на больничном, внезапно выздоровели. Ситуация даже комичной была в каком-то роде.

Ровно в девять двери компании распахнулись и мир замер на несколько секунд. Главного и его свиту встретили без пирогов и соли, но провели по каждому отделу. Каждый уровень этого одиннадцатиэтажного здания принадлежал нам. Самый верхний занимал заместитель главного, но и у господина Мустафы был оборудован отдельный кабинет. Мой этаж финансов и аналитики был на десятом. Мое царство цифр и больших денег.

Я стояла возле дверей лифта и ждала, когда он прибудет ко мне «домой». Когда створки стали разъезжаться, я была спокойна. Из кабинки вышли зам, его зам, несколько менеджеров и генеральный в сопровождении своего личного секретаря и помощника.

– Вот и наша финансовая фея Ася Андреевна, – сказал Юрий Михайлович, и я поморщилась от такого представления.

Сколько работаю тут, не припомню, чтобы хоть раз улыбнулась ему искренне. Мне иногда кажется, что у него не только челюсть вставная, но и все лицо пластиковое. Человек – провокация и настоящий лицемер. И в заместители взял себе подобного.

– Доброе утро. Рада приветствовать вас, – несмело улыбнулась.

– Ася – это господин Мустафа.

Накинув шарф на свою кисть, я стала пожимать руки мужчинам по мере их представления, а подняв глаза, рассмотрела на лице генерального удивление. Значит, произвела правильное впечатление.

Последним из лифта вышел еще кто-то, и я не могла его сразу рассмотреть. Было неудобно за разговорами и столпотворением мужчин, окружавших маленькую меня. Господин Мустафа подозвал его на своем языке. И когда он вышел вперед, мне пришлось высоко поднять голову, а мое сердце… Не остановилось. Нет. Продолжало стучать, но почему-то показалось, что кровь стала бежать в обратном направлении, заставляя организм работать иначе.

Неописуемая красота арабских черных глаз. Они смотрели на меня, изучая и улыбаясь. Колоритность этого мужчины выделялась на фоне остальных. Он был другим, неземным, нереальным и таким… экзотическим. Единственное слово – запретным. Я бы смогла запечатлеть его на картине, будь я художником, или же вылепить статую. Все, что мне оставалось это запомнить его в своей голове. Внести в отдельную папку «особых впечатлений». Я не могла пошевелиться, что-либо сказать или моргнуть. Не хотела.

– Ася Андреевна, познакомьтесь, – мужчина протянул руку к молодому человеку и похлопал по плечу, – мой сын Айяз эль-Хоир.

Красавчик улыбнулся и протянул руку. Я как в тумане поправила шарф и протянула свою, мечтая скорее к нему прикоснуться. Когда я почувствовала тепло его ладони, мне показалось, что все окружающие увидели мои мурашки, такими огромными они были. Что это? Откуда это покалывание на коже?