Безрассудный наследник (ЛП) - Сноу Дженика - Страница 8

Когда Амара и ее охранник вышли из магазина, закрыв за собой дверь, все они начали идти по улице. Я заметил, как Эдоардо, ее хилый охранник, не удержался от того, чтобы заценить задницу моей невесты. Надо будет не забыть поставить ему два фингала за это дерьмо.

Когда Амара внезапно остановилась, я снова перевел взгляд на нее. Ее плечи напряглись, когда она осмотрела улицу вдоль и поперек.

На моем лице появилась медленная хищная ухмылка.

Меня заводила ее явная настороженность.

Ее взгляд скользнул по арендованной мной машине и задержался на ней всего на секунду, прежде чем отвернуться.

Она почувствовала меня.

Я не переставал преследовать ее, наблюдать за ней… думать обо всех мерзких, унизительных вещах, которые с ней сделаю. Она бы плакала, а я слизывал бы ее слезы, проводил языком по ее лицу и пробовал на вкус весь этот гребаный страх и печаль.

Возможно, все это не должно было доставлять мне такого удовольствия, как сейчас, но я знал, что ей не по себе, потому что она чувствовала мой взгляд на себе, возможно, ощущала этот страх, это предчувствие.

О… Я собирался повеселиться с ней.

Глава 6

Амара

В день ужина вокруг суетился персонал, а мой отец раздавал приказы. Я ощущала напряжение, исходящее от него, когда находилась в радиусе пяти футов от него. Он нервничал, это было до боли очевидно. И странно видеть отца таким взвинченным, таким напряженным из-за чего-то подобного.

Ужин.

Я видела его расстроенным, взвинченным и на грани того, чтобы убить следующего человека, который ему начнет противоречить. Но сегодня должен был быть просто официальный ужин между моей семьей и моим будущим мужем. Так что тот факт, что мой отец был так напряжен из-за этого? Это говорит о том, что он боялся братьев Петровых. Без сомнения, он им тоже не доверял.

Мой отец был не из тех, кто легко испытывает страх, поэтому видеть, как он его демонстрирует, позволяет проявиться так, чтобы это было видно всем, у кого есть глаза… само по себе беспокоило. Ведь если такой человек, как мой отец, волновался рядом с Николаем и его братом, то какая надежда на то, что я выберусь живой?

Если я останусь в доме еще хоть на секунду, чувствуя, как вокруг меня нарастает давление, то сорвусь.

Я вышла из своей комнаты и спустилась по лестнице, едва слышно ступая по плюшевому покрытию пола. Я прошла мимо многих слуг, но они не обратили на меня внимания, и когда я оказалась на лестничной площадке и направилась к входной двери, то не удивилась, увидев, что из коридора вышел Эдоардо.

Я хотела сказать, что мне не нужно, чтобы он следил за мной. Я была дома, вокруг царила такая безопасность, что я в ней тонула. Но я промолчала и проигнорировала его. Мне не нравилось, как он смотрит на меня, как пристально вглядывается этим скользким взглядом.

Оказавшись на улице, я почувствовала его тяжелое присутствие позади себя, и звук захлопнувшейся двери показался мне слишком громким. На секунду я закрыла глаза и вдохнула воздух — обещания весны в воздухе было достаточно, чтобы прогнать холод, когда поднялся ветер.

Поправив кардиган, чтобы он плотнее облегал грудь, я пошла вперед, желая взглянуть на фруктовые деревья в передней части участка у главных ворот и проверить, не распустились ли новые цветы.

Я слышала за спиной ровные шаги Эдоардо и оглянулась через плечо, чтобы убедиться, что он совсем рядом, но при этом оставил мне немного личного пространства.

На участке работало несколько садовников, которые следили за тем, чтобы кусты были подстрижены, а ландшафтный дизайн — идеальным. Мягкие подошвы моих туфель поднимали декоративную гальку, пока я пробиралась к ряду фруктовых деревьев.

Как только я добралась до линии деревьев, то стала пробираться между ними. Они были довольно редкими, голыми для этого времени года, но мне было все равно. Я просто хотела выйти из дома, хотела убежать от всего этого хаоса и суеты, которые были вызваны тем, что моя жизнь бесповоротно и кардинально менялась.

Я остановилась и провела пальцами по коре яблони, слегка шершавой, остывшей от холодного воздуха. Провела пальцами по ветвям, представляя, как листья заполнят их этим летом. Звук слева заставил меня посмотреть в сторону ворот и массивного ограждения, опоясывающего весь наш участок. От земли до уровня пояса был декоративный камень, затем начинались причудливо закрученные кованые прутья, которые поднимались вверх примерно на пятнадцать футов.

Я услышала, как Эдоардо начал негромкий разговор с охранником у ворот, и, оглянувшись через плечо, увидела, как они склонили головы и переговариваются тихими голосами. Я снова сосредоточилась на деревьях, разглядывая ветви, и потянулась вверх, приподнявшись на носочках, потрогать маленькие почки, которые начинали прорастать по всей длине ветвей.

Лишь на мгновение солнечный свет привлек мое внимание к воротам. Я увидела проезжающий мимо элегантный черный автомобиль класса люкс с затемненными стеклами. В противном случае я бы не обратила на него внимания, но из-за того, что он двигался с ужасающе медленной скоростью, волосы на моем затылке встали дыбом.

Хотя мы жили не в совсем частном районе: между домами было около акра земли, а наш дом располагался напротив густого леса. Это означало, что движение машин по этой дороге было нечастым.

Я снова взглянула на Эдоардо, но он все еще был погружен в тихую беседу с охранником. Мое внимание вернулось к машине, которая полностью остановилась прямо передо мной, автомобиль работал на холостом ходу, низкий гул двигателя говорил о богатстве, он был почти бесшумен.

Я чувствовала, как сердце колотится в груди, чем дольше я разглядывала машину. Я не могла видеть, кто находится внутри, так как окна были затонированы, но чувствовала, что тот, кто там сидит, наблюдает за мной. Это вернуло меня в прошлое: то же чувство, которое я испытала, выйдя из бутика, то же ощущение, которое испытала в кафе.

Казалось, время остановилось, но я знала, прошли лишь мгновения, секунды этого почти пристального взгляда на странный автомобиль. А потом машина исчезла, скрывшись за углом. Только тогда я выдохнула, выпустив напряжение, которое медленно нарастало за эти короткие секунды. Я знала, что должна рассказать кому-нибудь, в крайнем случае Эдоардо, но маленький голосок шептал «нет», чтобы я оставила это при себе.

Я повернулась и направилась обратно в дом, прежде чем поняла, что двигаюсь. Мне хотелось пойти в свою комнату, закрыть дверь и запереться от всех и вся.

И все же я не могла избавиться от чувства почти… предвкушения, поселившегося глубоко внутри меня.

Глава 7

Амара

Меня тянули, выщипывали, формировали то, что мои мать и отец считали идеальной итальянской девушкой для моего будущего мужа.

А я лишь стояла и смотрела на себя в зеркало во весь рост, пока вокруг суетились слуги, разглаживая несуществующие складки на платье, следя за тем, чтобы каждый локон, каждый волосок был на своем месте. Мой макияж был сделан двадцать минут назад — сдержанный, естественный, подчеркивающий мою красоту, по словам матери.

Они бормотали, затаив дыхание, слова о том, как они хотят, чтобы все было идеально «по приказу мастера Бьянки». А я просто стояла, подобно кукле, которую они могли подготовить и нарядить, ничего не чувствуя и не видя.

В дверь моей спальни тихонько постучали, а затем вошла моя мать, заговорила по-итальянски со слугами, выпроводила их и встала позади меня, положив свои нежные руки мне на плечи. Она была всего на дюйм выше меня ростом, но все равно я не могла встретиться с ней взглядом. В горле стоял ком, в груди болело, а в животе давило.

— Дмитрий и Николай Петровы уже приехали и находятся внизу, в сигарной комнате твоего отца, — мягко сказала она, и я кивнула, облизнув губы и продолжая смотреть на свое отражение.

Мама выбрала платье, в которое я сейчас была облачена, — изумрудно-зеленое, длиной до пят, которое, по ее словам, прекрасно подчеркивало мой оливковый цвет лица и темные волосы. Длинные рукава, воротник-стоечкой, который опускался прямо под ключицы, что, по словам моего отца, всегда намекало на женственность.