Безрассудный наследник (ЛП) - Сноу Дженика - Страница 10

В комнате воцарилась гробовая тишина, и единственным звуком было потрескивание огня. Я перевела взгляд на Дмитрия и увидела его ухмылку, когда он поднес свой бокал ко рту и допил спиртное.

— Я разговариваю со своей будущей женой. С моей невестой, Марко.

Я прикусила внутреннюю сторону щеки, когда Николай использовал имя моего отца, что в его глазах считалось неуважением. Но отец ничего не сказал, и хотя я чувствовала, как от него исходит холод, как он ощутимо злится, его молчание означало только одно.

Он боялся Николая, боялся того, на что способен этот человек, его организация. Той силы, которой они обладали.

— Ну, давай, девочка. Отвечай ему, — голос отца был резким, и я чувствовала на себе его взгляд, хотя и не смотрела на него.

Я сцепила пальцы перед собой, понимая, что, вероятно, должна принять покорную позу и опустить голову в знак уважения, разорвать зрительный контакт с Николаем, но он словно молча желал, чтобы я встретила его лицом к лицу, не отступала. И это вызвало во мне прилив уверенности и собственной силы.

Показать ему, что я сильнее, чем многие думают. Поэтому я выпрямилась и вскинула подбородок, удерживая взгляд Николая и видя его явное одобрение в сочетании с легкой ухмылкой в уголках рта.

— Разве ты не хочешь знать, когда мы поженимся, Амара? — он снова спросил, и я подавила дрожь при звуке моего имени, сорвавшегося с его губ, русский акцент казался теперь более сильным, когда он произносил эти слоги.

Мне было немного стыдно и неловко за вспышку желания, особенно стоя в комнате с двумя незнакомцами и моим отцом. Но я быстро поняла, что, просто находясь в присутствии Николая, все остальное исчезает, и мне становится все равно на остальное или на то, что кто-то подумает.

Это было освобождающе.

Я облизнула губы и почувствовала, что смотрю на отца, словно инстинктивно желая получить его одобрение.

— Не смотри на него, красавица, — хотя голос Николая был суровым и требовательным, как у моего отца, в нем прозвучала и другая нотка.

Я не могла определить, что именно, но от этого я испытываю определенные ощущения, которые заставляют мои бедра сжиматься, а лицо еще больше пылать. И я повиновалась, снова уставившись на Николая, чувствуя, как все остальное исчезает.

— Ответь мне на вопрос, — он сделал шаг вперед, и, хотя до него было всего несколько футов, я почувствовала пряный, темный аромат одеколона, который он использовал.

Я глубоко вдыхала, не осознавая, что совершила этот поступок, вдыхала его запах, пока не смогла остановить тихий звук… чего? Нуждаемости? Отчаяния? Возбуждения?

— Когда? — это слово вырвалось из меня с придыханием, едва слышно, но он подарил мне еще одну из тех слишком сексуальных улыбок уголками рта.

— Когда, что, красавица? — он сделал еще один шаг вперед, и я почувствовала, как напряглись мои мышцы, словно я предвкушала… что-то.

Я облизнула губы и заметила его взгляд, опустившийся вниз, чтобы понаблюдать за этим действием, прежде чем он медленно, непристойно перевел внимание обратно на мои глаза.

— Когда свадьба? — после того как я задала этот вопрос, Николай долго молчал, продолжая смотреть на меня. А потом ухмыльнулся.

— Через месяц, — наконец произнес Николай.

Воздух покинул меня с такой силой, что я попятилась назад, но отцовский стол остановил мое падение.

— Через месяц? — мой голос был напряжен.

— Держи себя в руках, девочка, — мой отец шипел. — Перестань драматизировать.

Мне показалось, мы так долго молчали, и только стук моего колотящегося сердца заполнял мои уши. Но потом я снова сфокусировалась и услышала, как отец обращается к Николаю, его тон стал более жестким. Я понимала, причина в том, что Николай обидел его тем, как разговаривал с ним, — неуважение, которое Марко, вероятно, никогда не сможет забыть.

Не обращая внимания на все остальное, я сосредоточилась на огне. Комната, обстановка, разговор… все затихло, когда пульс снова заколотился в ушах.

— Поскольку дата свадьбы переносится, нам придется отказаться от вечеринки по случаю помолвки, — голос отца вернул меня к действительности, и я посмотрела на него.

Взглянув на него, я увидела, как он сжал челюсти, глядя на других мужчин. Очевидно, смена даты и планов расстроила моего отца. Я знала, что он чувствует.

И знала, что все это из-за разговоров и сплетен. Пойдут слухи о том, почему свадьбу перенесли, почему не было помолвки, чтобы официально объявить о торжестве.

Они подумают, будто я опорочена, испорчена. Возможно, внебрачная беременность.

Больше разговоров, больше отстраненности.

— Это все, Амара, — огрызнулся отец, и я выпрямилась, не зная, что он сказал до этого, но понимая пренебрежительный тон, когда слышала его.

Я повернулась и начала идти к двери, но не осознавала, насколько близко был Николай, пока не почувствовала, как мое плечо коснулось его твердой груди. Меня пронзил электрический разряд, но я гордилась собой, что не позволила ему заметно повлиять на меня, как бы мне этого ни хотелось. Я посмотрела на него, его взгляд был прикован ко мне, и в его выражении лица было столько… обещания.

Я вышла из кабинета отца и тихонько закрыла дверь. Сделав несколько шагов от комнаты, я прислонилась к стене, глаза закрыты, ладони лежат на дамасских обоях, текстура холодная и почти заземляет.

Кружилась голова, меня тошнило. Через месяц я выйду замуж. Как же так получилось, что отец сказал мне, что я вступаю в брак по расчету, а свадьба была организована так быстро?

Конечно, я не была дурой. Я прекрасно понимала, отчего так ускорилась дата свадьбы, о чем я никогда не узнаю. О чем я, возможно, даже не хотела бы знать.

Я открыла глаза и уставилась на сводчатый потолок, свет от люстры в фойе отбрасывал отблески в коридор. Если бы я пошла направо, то вернулась бы к парадным дверям, затем поднялась бы по лестнице и заперлась в своей комнате.

Вместо этого я повернула налево, желая выйти на улицу, подышать свежим воздухом, посмотреть на небо и проветрить голову. Я знала, что Эдоардо рано или поздно найдет меня, но когда я была дома, он давал мне небольшую передышку, не наступал на пятки из-за всех камер и охраны, установленных моим отцом.

Я прошла всего десять футов, прежде чем услышала, как позади меня открылась и закрылась дверь, а затем послышался тяжелый звук шагов, приближающихся сзади. Я уже собиралась остановиться и оглянуться через плечо, полагая, что это отец собирается отругать меня за излишнюю драматичность перед Николаем и Дмитрием, но как раз в тот момент, когда уже собиралась повернуться, я почувствовала, как тяжелое тело прижалось ко мне и с силой переместило, пока я не ударилась спиной о стену.

Теперь я находилась в углу, в нише, куда не проникал свет, поэтому пространство было заполнено тенями, закрывавшими обзор всем, кто проходил мимо.

Я задохнулась и вывернула шею, чтобы заглянуть в пару ярко-голубых глаз Николая, выражение которых было жестким и нечитаемым. Хотя он использовал свое тело, чтобы загнать меня туда, куда хотел, он больше не прикасался ко мне, между нами было около фута, и тепло его тела обдавало меня жаром, затрудняя дыхание.

— Ч-что ты делаешь? — мой голос был едва слышен, лишь задыхающийся звук вырывался из приоткрытых губ. Сердце гулко стучало в груди, грозя вырваться за пределы ребер, и я чувствовала себя не в своей тарелке, адреналин пульсировал в моих венах, инстинкт бегства или борьбы бушевал во мне.

Он склонил голову набок, глядя на меня, тени обводили острые грани его квадратной челюсти. И все равно он молчал, не отвечая мне.

Все мое тело вздрогнуло, когда я увидела, как он поднял руку, а затем мой взгляд остановился на его руке, которая поднималась все выше и выше, пока его ладонь не оказалась рядом с моим лицом. Но он не прикасался ко мне в течение долгих секунд. Я смотрела в его глаза, не в силах ни дышать, ни думать.

Только когда я почувствовала, как его пальцы нежно гладят меня по верхней части руки, я опустила голову, даже не заметив, что он переместил руку обратно вниз.