Спасите меня, Кацураги-сан! Том 11 (СИ) - Аржанов Алексей - Страница 7

— Кацураги-сан, я ведь занимаюсь совсем другим ремеслом. В общих чертах я базовую медицину помню, но мозг уже давно удалил лишнюю информацию. У меня в извилинах одна лишь хирургия, — усмехнулся он.

— Если вам интересно, могу пояснить. В основе этого процесса лежит сенсорный конфликт или нейронное несоответствие, — пояснил я. — Другими словами, нарушается баланс между информацией. Ваши органы зрения поставляют одни данные, слух — другие. В вестибулярном аппарате вообще происходит хаос. Организм никак не может понять, где находятся разные части его тела в пространстве. В итоге из-за такого перенапряжения головной мозг вызывает состояние, которое часто именуют синдромом сопита. «Сопит» с латинского языка — убаюкивать, усыплять.

— Кстати, это вы верно подметили. Меня хоть и выворачивает наизнанку, но при этом мне жутко хочется заснуть. Хотя бы на пару часиков… — ответил Рэйсэй Масаши.

— Вам когда-нибудь приходилось читать в машине или любом другом транспорте? — поинтересовался я.

— Ой, даже не напоминайте… — вздохнул он. — Обычно я машину вожу сам, и поэтому не испытываю никаких проблем с вестибуляркой. Но один раз мой друг решил отвезти меня с женой на природу. Я сидел сзади, решил скоротать время за чтением книжки… Знаете, я люблю коллекционировать старые редкие книги. И представляете, как мне было обидно, когда я эту самую книгу… Испортил.

А чтение на заднем сидении машины — это одна из самых частых причин укачивания. Дело в том, что и в этой ситуации возникает безумный рассинхрон между информацией, которую получают разные органы чувств. Человека трясёт, его вестибулярный аппарат напрягается. Слух всё время получает новую информацию. То есть, везде происходит динамика!

А глаза же в это время пытаются сконцентрироваться на одной точке. Мозг не понимает, почему весь организм ходуном ходит, а глаза при этом смотрят в одно и то же место, не отрываясь.

— Я могу вам помочь, Рэйсэй-сан, — произнёс я. — Купировать это чувство не так уж и трудно.

Пока хирург что-то мямлил, я уже начал избавлять его от вторичных симптомов. Укачивание существует в виде нескольких форм. И у Рэйсэя Масаши, к сожалению, собралось сразу три штуки.

Неврологическая форма — головокружение, нарушение координации, головная боль, вялость, сонливость и, конечно же, слабость, которая граничит с предобморочным состоянием.

Это оказалось наиболее трудно решаемой проблемой, но я быстро убрал все признаки неврологических нарушений и перешёл к следующим отклонениям.

Желудочно-кишечная форма — тошнота, рвота, полное отсутствие аппетита, и даже извращение вкусового и обонятельного восприятий. Люди с такой симптоматикой могут вместо свежего мяса почувствовать тухлятину. Вместо сладкого — солёное, и наоборот.

Рэйсэя же просто рвало, поэтому я моментально настроил тонус его желудочно-кишечного тракта, и всё содержимое полостей тут же устремилось вниз — туда, куда и должно было направиться с самого начала.

И, наконец, сердечно-сосудистая форма. Ускоренный поверхностный пульс, увеличение артериального давления. Это исправить было совсем несложно. В итоге за пару минут я полностью купировал все основные признаки.

Но пока что я лечу болезнь, а не больного. И это принесёт лишь временное улучшение. Нужно двинуться дальше — ещё глубже в его организм.

Найти причины всех отклонений и полностью извести их.

— Хм… Странно как-то, Кацураги-сан, — произнёс Рэйсэй Масаши. — Я с вами поговорил — мне стало намного лучше. Видимо, не зря про вас ходят эти слухи. Вы ведь… Ну… Знали, что во всех хирургических отделениях говорят, будто вы можете лечить взглядом?

— Очевидно, аниме пересмотрели ваши коллеги, — ответил я, переключившись на вестибулярный аппарат. — Я знаю, что хирурги давно что-то подозревают. Но ваши решения мне кажутся чересчур фантастическими.

Сказав это, я полностью стабилизировал работу вестибулярного аппарата Рэйсэя.

— Сейчас я вам рекомендую пойти подремать. Часика три-четыре — не меньше. А как проснётесь, старайтесь проводить больше времени на носу корабля. Либо смотрите, куда плывёт лайнер, постарайтесь сравнить своё восприятие с самим кораблём, будто вы сами являетесь этим судном. А если устаёте — идите спать и не смотрите по сторонам. Это будет наилучшим решением.

— Пожалуй, именно так я сейчас и поступлю, Кацураги-сан, — усмехнулся Рэйсэй Масаши. — Понятия не имею, что вы сейчас со мной сделали, но клянусь — никому об этом не расскажу.

Комментировать сказанное хирургом я никак не стал. Знаю, что эти отделения уже давно догадались, что с моими силами не всё так просто. Но при этом они целых полгода молчали — никому так и не рассказали о том, что показалось им особенно странным. Выходит, что хирурги действительно умеют хранить тайны. И это прекрасно. Мне точно не нужно, чтобы лишняя информация обо мне распространялась за пределы общества двух-трёх человек.

И я не просто так не стал скрывать того, что сделал от Рейсея. Скоро мне понадобятся доверенные люди, те, кто умеют хранить тайны. Я не хотел сваливать на него знания о магии с бухты барахты, поэтому начал подготавливать его к этому заранее.

Рэйсэй Масаши покинул палубу и направился к своей каюте. Правильное решение — пусть немного поспит. Потом надо забить желудок хоть какой-то едой и снова лечь спать. Иначе он и вправду до прибытия в Австралию начнёт умирать от анорексии.

Я убедился, что хирург смог добраться до своих покоев, после чего вернулся в бар и присел за столик рядом с Сидхартом Рам Рави и Игорем Щербаковым.

— Ну что, коллеги, отдыхаете? — произнёс я, поставив на столик свой стакан с апельсиновым соком.

— А что нам ещё делать, доктор Кацураги? — пожал плечами Сидхарт Рам Рави. — Другие врачи не спешат делиться с нами знаниями. Видимо, идея «ВОЗ» пошла коту под хвост.

— Это уж точно! — хмыкнул Щербаков. — Я смог познакомиться с доктором Рави лишь потому, что знаком с вами, доктор Кацураги. Иначе бы со мной и он не стал общаться. Как я уже понял, связи здесь образуются исключительно через личные знакомства.

— Погодите, господа, — перебил собеседников я. — С чего вдруг возникли такие сложности? Это же обычный конгресс. А путешествие на корабле организовано исключительно для того, чтобы все врачи смогли познакомиться с иностранными коллегами. Это ведь, как спортивная олимпиада, где спортсмены заводят друзей из-за рубежа! Правда… Мы ведь не будем как-либо соревноваться друг с другом, правда?

— Нет, доктор Кацураги, это — неправда, — ответил Сидхарт Рам Рави. — Понимаю, почему вам до сих пор ничего об этом не известно. Вы ведь только-только сели на судно. Но другие коллеги уже рассказали нам слухи о том, что произойдёт в Австралии.

Да уж, умеют же врачи нагнетать интригу. Такое впечатление, что все медицинские работники сойдутся на берегах Сиднея в схватке насмерть.

— Послушайте, если честно, пока что мне ваши слова кажутся какой-то жуткой дикостью, — признался я. — Мы ведь не враги друг другу. Мы — коллеги. И у нас есть возможность обменяться опытом, получить невероятно ценные знания, которые помогут в дальнейшем в лечении пациентов. Или я что-то не так понимаю?

— Простите, доктор Кацураги, но при всём уважении к вам… Это — неправда, — заявил Игорь Алексеевич Щербаков. — «ВОЗ» задумала что-то более «жёсткое», чем обычный конгресс.

— Господин Щербаков не врёт и не бредит, доктор Кацураги, — заявил Сидхарт Рам Рави. — Уж мне-то вы можете поверить. После всего, что мы пережили в Индии… Клянусь — это правда.

— Да что вы оба несёте⁈ — не выдержал я. — Вы хотя бы примерно понимаете, как ваши слова звучат со стороны? Вы будто два сфинкса, которые пытаются загадать сразу две загадки. О чём речь?

Стоило мне повысить голос, и я тут же заметил, что окружающие нас врачи закончили разговаривать между собой и обратили внимание на наш столик.

— Доктор Кацураги, — прошептал Игорь Щербаков. — Думаю, имеет смысл нам переместиться в более безлюдное место. Кажется, нас внимательно слушают. И уж поверьте, все эти люди прекрасно знают английский язык. И не только его.