Кодекс Инквизитора. Книга V (СИ) - Росс Ник - Страница 15

— Некротическая пирамида — Кощеева работа? — осведомилась я.

— Именно, княжна. Истинное творение некромагического искусства и лебединая песнь Кощея во славу меня. Последняя песнь.

— То есть?..

— То и есть. Сёстры предали меня. Испугавшись нашего вероятного могущества, вмешались в ритуал активации зиккурата. Печать Чернобога пожрала Кощееву душу и переварила в ненасытной утробе. Бывший муж добился своего: я лишилась любимого, а потомство было проклято навеки. Так и появились лихоманки.

Захотелось обнять богиню, сказать что-то приободряющее, но я подавила сиюминутный порыв.

— Да уж, невесёлая история, а финал ещё минорнее, но ты здесь, жива-здорова, силу набираешь, а вся эта кобла почила в Бозе.

— В том-то и дело, что нет. Когда на смену старым богам пришли новые, полноводный поток веры, питающий славянский пантеон, иссяк. Родичам пришлось уйти в Китеж-град, где они и по сей день спят беспросыпным сном, погружённые в стазис. — Морана смолкла и задумчиво повертела кудель в руках. — Спали бы… — продолжила она, — но твоё появление сменило вектор, перевернув устоявшийся тысячелетний уклад с ног на голову.

— Я-то здесь при чём?

— Ты-то? Ты, девочка моя, взбаламутила тухлое болото — напомнила, кто я есть на самом деле. Затем взыграло честолюбие, и теперь мы имеем то, что имеем. Навь восстанет из небытия и всколыхнёт макрокосм. Старые боги проснутся и тогда…

— … заявят права на твою вотчину? — предположила я.

— Если бы только права… — вздохнула Морана. — Благодаря тебе, печать Чернобога стала печатью Тёмной Богородицы. Навь у меня не отнять, но есть Явь — с пятнадцатью миллиардами неприкаянных душ. Среди богов нет глупцов, Оленька. Ничто не помешает родичам пойти моим путём и заявить о себе. Довольно приложить силу или явить истое чудо. Поверь, пантеон своего не упустит и не повторит ошибок прошлых лет. Мы не должны допустить этого! — Морана сделала акцент на последней тираде.

— Мы? — недоверчиво переспросила я, подозрительно скосившись на богиню. — Не ты ли в уши заливала насчёт делов семейных, что бодаться с сущностями не моги — не по Сеньке шапка?

— Всё так, княжна. На ту пору я не ведала о потерянном ключе! Расклад изменился, — зловеще прошептала богиня, ухмыльнувшись гаденько.

От жуткого оскала покоробило до мурашек: было в нём нечто потустороннее, не сулящее ничего хорошего.

— Полагаю, скрижаль и есть ключ? Ключ от чего? От двери в каморке папы Карло? — недовольно съязвила я, трижды пожалев, что показала артефакт Моране.

— Бери выше! Не буду вдаваться в детали, Оленька, вскорости сама всё увидишь. Отпирай калитку, пора прогуляться.

— Я без всякой задней мысли активировала иноходца прямо посреди горницы. — Мара на меня поглядела как на глупую и постучала костяшками пальцев по лбу.

По моему лбу, само собой разумеется.

— Кольцо покрути, остолопка! И пожелай переместиться к усыпальнице Кощея.

— К пирамиде, что ль? — потирая шишку, уточнила я.

— Нет, бестолочь! Некротические зиккураты несут в себе лишь две функции: генерация и накопление энергии смерти. Для этого он и был возведён. Нам нужно к мавзолею. Делай, что велено!

Ну и ладно, наше дело маленькое: упал — отжался.

Мысленно пожелав перенестись туда, не знаю куда, очутилась напротив неказистой двери из неведомого, отливающего зеленцой металла. Многомудрый глаз Одина тут же выдал справку, а Морана удостоверила вывод артефакта:

— Орихалк. Конкретно эта дверь отлита Гефестом из щита Геракла и волос Афродиты. Безапелляционная защита от физического, механического, а также магического урона, независимо от уровня владетеля.

Глаза предательски заблестели, а руки сами потянулись к слитку орихалка — весом от полутора до двух тонн, судя по габаритам полотна.

— Даже не думай! — шлёпнув по пальцам, воскликнула Мара.

— Да я только потрогать хотела!

— Потрогать она хотела! — гнусавя и коверкая слова, передразнила богиня. — Ну потрогай, коли руки лишние!

Выудив откуда-то из многочисленных пространственных складок платья большой красный петушок, смачно лизнула, а затем подкинула вверх. Тот, взмахнув паточными крыльями, спикировал, словно лётчик-камикадзе, прямо на дверь, но, не долетев нескольких сантиметров, взорвался, обдав меня карамельными осколками.

— На полотне не было магических плетений! Первым делом проверила, — попыталась оправдаться я.

— Хорошо хоть, на это ума хватило. Орихалк — антимагический сплав, на него невозможно наложить заклятия, но он обладает энтропийными свойствами. Отсюда вытекает стойкость металла. — Морана, подмигнув, провела пальцами по шершавой поверхности.

— Вот сейчас не поняла! А как же энтропия?

— Видишь ли, девочка, я редкое исключение из правил, аномалия среди богов. Энтропия — это сила, которая разрушает и дезорганизует, но есть ещё и синтропия — сила созидания и организации. Мне подвластны обе стихии, они уравновешивают друг друга.

— Постой! Но я-то, по сути, энтропийное существо. Во мне водится скверна — квинтэссенция этой самой энтропии, так почему она для меня опасна?

— Хороший вопрос, княжна. За этим мы сюда и пришли. Чтобы упорядочить силы, привести их к единому знаменателю. Ты сейчас, по сути, — сапожник без сапог. Магической дури много, а коэффициент полезного действия — нулевой. Заходи, мила моя, будем правки вносить. — С этими словами Морана толкнула дверь, и та беззвучно отворилась.

То, что я увидела перед собой, никак не вязалось с простенькой орихалковой калиткой. Это был натуральный храм одного человека, не совсем человека, конечно, но тем паче.

Изумруд был кругом: стены, пол, потолок, пилястры, капители, фризы, карнизы, портики, барельефы, горельефы, статуи распрекрасных див и невиданных доселе зверей. Казалось, что всё это великолепие вырезано в едином изумрудном массиве, включая изумительный по красоте саркофаг. На минуту я потеряла дар речи, наслаждаясь фееричными видами.

— Тебе не показалось, — прочла мысли Морана. — Усыпальница высечена в циклопических габаритах изумруде. Хороший пример синтропии, о которой упоминала.

— Всё это сотворила ты? — недоверчиво поглядев по сторонам, задала вопрос богине.

Та лишь кивнула и, ни слова не говоря, направилась к центру мавзолея. Шли молча. Я вертела головой, пытаясь запечатлеть в памяти каждый сантиметр пространства. Мара смогла удивить. Сама того не желая, прониклась и позавидовала её силе созидания, я могла лишь разрушать, но тёмная ипостась не помешала наслаждаться фантастическими видами. На пару минут ощутила себя в шкуре любопытного Тотошки, попавшего во дворец волшебника Изумрудного города, разве что язык на плечо не вывалила от нахлынувшего восторга.

Богиня не спешила, думая о своём, а я не подгоняла, залипнув на созерцании. В себя пришла, ткнувшись носом между лопаток Мораны. Морок спал, но впечатления от увиденного всё ещё насиловали мозг.

— Магия синтропии, княжна. Обычный человек сошёл бы с ума, но ты хорошо держалась. Слюни токмо подотри. — Богиня щёлкнула пальцами, соткав из воздуха платок.

В голову пришла мысль, что Тёмная Богородица троллить изволит, но оказалось, что нет. Липкая слюна взаправду тянулась из уголка губ, капая на прикрытую бронёй грудь. Я утёрлась как ни в чём не бывало и припрятала плат в хранилище. Мало ли, вдруг артефактный.

Морана лишь ухмыльнулась, на меня глядючи.

— Доставай ключ и снимай латы, Оленька. Больно не будет.

От спокойного ледащего голоса кишечник в утробе пошёл изморозью. Вот и зачем она это сказала? Лучше бы смолчала!

Обречённо деактивировав броню, прикрыла обнажённую грудь скрижалью. Не то чтобы я стеснялась Морану… но ощущение было таким, будто сами стены усыпальницы наблюдают за незваной гостьей, просвечивая каждую клеточку тела рентгеном.

Мара коснулась рукой изумрудного короба, и плиты тотчас расцвели яркими неоновыми рунами. Красиво, но непонятно. Кажется, схожие символы встречала, копаясь в затрофееных учебниках по некромантии, но это не точно.