Империя (СИ) - Чинцов Вадим Владимирович - Страница 24

На следующий день мы добрались до лагеря основного войска. Вид связанного трибуна породил у встреченного разъезда вопросы, но Марк гордо ответил — Я сын Марка Красса, а это мой старший брат. Немедленно доставьте нас к отцу.

У шатра претора Публия освободили от оков, его отец успел застать освобождение ного от пут — Что вы тут делаете? Марк, почему твой брат в таком виде?

Тот понуро ответил — Плохие вести, отец! Муммий вопреки твоему приказу приказал атаковать лагерь рабов. В итоге полный разгром, я сомневаюсь, что кому-то еще удалось уйти, брат хотел остаться, поэтому я приказал его оглушить и связать. Мне удалось спасти штандарт нашего легиона, мои рабы дрались как львы, не давая спартанцам убить меня и брата.

Красс принял штандарт и расцеловал в обе щеки своего младшего сына — Молодец! Из тебя со временем выйдет отличный воин!

Глава 12

Красс затем обнял развязанного Публия — Я тобой тоже горжусь, ты был готов умереть во славу Рима. Тебе повезло, что твой младший брат спас штандарт твоего легиона! Только этим я смогу оправдать твое бегство.

Затем Красс повернулся к своему младшему сыну — Говоришь, твои рабы спасли ваши жизни? Что ж, теперь мы сможем полностью им доверять! — Красс достал довольно увесистый кошелек и подошел к нам — Вы сегодня окончательно стали членами моей семьи, в награду за спасение моих сыновей я каждому из вас дарую по золотому ауреусу! — Красс развязал завязки и вручил каждому из нас по золотой монете.

Легионеры, которые стояли неподалеку, завистливо зашептались — Вот же повезло этим рабам! Золотой ауреус равняется двадцати пяти серебряным динариям, то есть больше чем наша двухмесячная оплата: мы за целый год получаем сто двадцать динариев! Причем не все деньги попадают нам в руки. Из нашей зарплаты вычитают неплохие такие суммы за еду, одежду, оружие, палатку, постельные принадлежности. А также нам приходится платить своему центуриону за освобождение от работ или наказания. И хрен что с этим вымогателем сделаешь!

Еще один легионер согласился — Ты прав! Протянуть бы до выхода в отставку: хоть тогда получим «выходное пособие» аж три тысячи динариев!

— Да уж, дожить до этого счастливого мига проблематично!

Третий, ветеран, напыщенно произнес — Во времена ранней республики в римскую армию особо за карьерой не шли. Правда, никакое карьерное продвижение при игнорировании солдатского ремесла в ту пору не было возможно в принципе. И все же служили, тратя свои кровные. Оттого должность во многом зависела от габарита кошелька. Позднее, когда прошла череда реформ, задачей которых ставилось привлечение к армейской службе людей без доходов, ситуация немного изменилась. И в армию уже шли не по причине традиций или престижа, а именно из желания хоть как-то повысить свой социальный статус. Все же гражданин, попавший в солдаты, имеет постоянное довольствие (большинство жителей Рима питаются куда хуже нас), ему полагается неплохая медицинская помощь. Конечно, имеется большой риск погибнуть во славу Рима где-нибудь в песках Африки или лесах Галлии, и все же почти больше половины легионеров доживают до дембеля в полном здравии и без существенных увечий. В том же городе у плебея имеется куда больше шансов загнуться от плохой пищи или дурно залеченной заразы.

Еще один добавил — В конце службы всех нас ждет нехилое такое поощрение — земельный участок, позволявший неплохо прокормиться в старости. Единственное, о чем жалею, так о том, что предел мечтаний рядового легионера — это стать центурионом, то есть командиром сотни — к солдатам как раз подошел центурион в шлеме с поперечным волосяным гребнем и с посеребренными поножами. В строю, на походе и в лагере центурион постоянно носил палку из виноградной лозы, как знак и орудие своей власти. Убедившись, что здесь порядок, центурион скрылся, а легионер продолжил — И все же кому-то фортуна подкидывает кусок и пожирнее. Сами знаете как часто нас изматывают работой и учениями по одной простой причине — чтобы не оставалось лишних мыслей. При этом у центуриона есть три помощника — иммуны, которых он выбирает из числа подчиненных ему солдат. Один из таких подсобников носит знамя в бою, а второй считается его заместителем. И в бою этот заместитель идет последним на правом фланге, откуда следит за порядком. Третий ночами проверяет посты. И воюет на фланге левом. И хотя все три иммуна не получают за должность никаких доплат, пайков и иных поощрений, кроме одного — их освобождают от обычных нарядов.

— Это точно, желающих на такую должность до хрена. Да и начало карьеры без прохождения данной ступени невозможно. О, опять центурион идет, ну точно он нам сейчас нарежет фронт работы.

Я, невольно подслушав разговор, ухмыльнулся — мне было известно, что если солдат неплохо владел грамотой и счетом, он имел шанс попасть в принципалы или, как еще их именовали, бенефициарии. Можно отождествить их с современными старшинами. Хотя по набору функций они походили больше на писарей. То были солдаты, на которых возлагался всяческий учет и работа с документами. Любопытно, что из иных принципалов со временем получались наместники провинций. А так да, первые три года рядовые легионеры служили простыми рядовыми. И только по истечении этого испытательного срока могли претендовать на хоть какое-то повышение. Вообще, в легионе было из кого выбирать. Народ там служил всякий. И, по сути, спецов хватало на все случаи жизни — от кузнецов до шорников или сапожников. Легион был самодостаточной структурой. И чаще именно из иммуналов позднее выбивались в центурионы. В Риме если не сын такого наместника, то внук уже сумеет дослужиться до чего-то более существенного, стартовав с высокой ступени. Для чего требовалось пройти имущественный ценз. По сути, серьезная карьера в римской армии имела место. Просто она примерялась не на одного человека, а на несколько поколений. Карьера в этом времени выглядела скорее фамильным делом, нежели личным увлечением. В преторианцах служили шестнадцать лет. В легионе — двадцать. А ауксилариям полагалось тянуть лямку четверть века. Несправедливость вроде бы. Вот только отслужив верой и правдой положенный срок, ауксиларий получал не только земельный надел, но и полноценное римское гражданство. Которое распространялось и на потомков. И уже сыновья-внуки имели возможность развить успех предка. Снова видна карьера, ориентированная на фамилию, а не на имя. В отличии от простых солдат принципалы получали в полтора, два, а иногда и в три раза больше. Центурионы зарабатывали в пятнадцать раз больше простого солдата. Это объясняет тот факт, что многие из них не оставляли службу после выслуги лет и получения права на отставку.

Действительно, рядовых направили собирать ограждающий лагерь частокол. Каждый легионер в походе тащил на спине колот этого частокола для установки вокруг нового места для стоянки лагеря.

Красс решил отправиться всем войском к месту гибели легионов. Нам повезло: лошадей у нас никто не отобрал и мы в этот раз гордо восседали в седлах. Римские солдаты благодаря практике учебных маршей в полном вооружении и с грузом (общий вес равнялся сорока килограммов) всего необходимого на расстояние в десять миль от лагеря и обратно, несколькими колоннами бодро топали, преодолевая около тридцати километров за семь с половиной часов (со скоростью движения чуть меньше пяти километров в час) и сразу разбивая лагерь. К уже почти готовому лагерю стали подходить выжившие и вовремя сбежавшие легионеры. Всего смогло сбежать около двух тысяч человек, причем большинство бросило оружие и шлемы с щитами как лишний вес, мешающий бегству. Этих легионеров отдали временно под командование Публия.

На второй день мы достигли места, Красс мрачно взирал на трупы римлян, с которых рабы Спартака сняли доспехи и собрали оружие — Этот идиот Муммий их еще и вооружил!

К Крассу подъехали легаты — Солдаты подавлены и среди них уныние, граничащая с паникой. Среди рядовых ведутся разговоры о опасности столкновения с бежавшими рабами, которые так легко уже который раз уничтожают легионы.