Слепая зона - Вечная Ольга - Страница 2

Я поднимаю глаза и напарываюсь на прямой взгляд. В следующую секунду осознаю две вещи. Это водитель той самой праворукой раздолбанной японки. И он в бешенстве.

Глава 2

Стоит и пялится.

Только бы этот нервный не оказался Платоном Игоревичем Смолиным. Может быть, лаборант? Сисадмин? Ну пожалуйста.

– Доброе утро, Платон Игоревич, – приветливо здоровается Дарина. – А у нас гости.

Смолин (а я надеялась, он повыше и посимпатичнее – все же звезда в научном мире) оглядывает меня с ног до головы. Я с вызовом делаю то же самое. Конфликтовать не хочу, само собой получается. На его джинсах и ботинках свежие капли грязи. Жесть.

Молчит. Ладно, кто-то должен быть взрослым, и я решаю сгладить ситуацию.

– Здравствуйте, – начинаю как ни в чем не бывало. – Меня зовут Элина Одинцова. – Поразмыслив секунду, поправляюсь: – Элина Станиславовна. Прибыла из Москвы для работы над нашим грантом. – Смело протягиваю ладонь. – Готова к труду и обороне.

В одной руке Смолина стаканчик с кофе, в другой – папка с документами. Он пожимает плечами, дескать, положить все это некуда. Еще раз меня оглядывает настолько внимательно, будто впервые видит женщину.

– Понял. Это все?

Моргаю.

– Что все?

– Больше никого не прислали?

Щеки вспыхивают совсем не вовремя. Я опускаю руку.

– Я эколог. Вы отчитались, что инженеров и химиков у вас достаточно.

– Слепых зон у меня нет, – кивает он. Потом приободряется какой-то своей мыслью и говорит почти приветливо: – Ладно. Рад знакомству, Элина Станиславовна. Вы впервые в Красноярске?

– Да, но уже успела отметить, какой это красивый город. Планирую нанять гида.

– Отлично. Погуляйте, у нас есть что посмотреть и куда сходить. Увидимся в следующий раз… – Смолин бросает взгляд на календарь, прищуривается, – двадцать пятого апреля, на совещании перед сдачей первого этапа. Время Дарина сообщит в СМС. До свидания.

Сейчас март.

Платон Игоревич отхлебывает кофе, а я сжимаю зубы. Саша прав: Смолин не собирается подпускать меня к работе. Он хочет отделаться от столичного надзора как можно скорее. Есть что скрывать?

– Дарина, вот это все я подписал, нужно отправить. – Он сгружает папку на стол секретаря. – Будь добра, узнай у Власова, когда он сможет встретиться. Мне бы вчера. И после пяти я сразу уеду.

– Конечно.

Смолин здоровается за руку с коллегами, проходит к дальнему пустому столу и ставит на него стаканчик с кофе. Включает ноут, усаживается.

Возникает недружелюбная тишина, которую нарушают лишь удары пальцев по клавишам и мое шумное сердце. Смолин втыкает наушники.

Я злобно суживаю глаза. Подхожу к нему и проговариваю медленно, с улыбкой:

– Спасибо. Я записала, что сдача первого этапа уже в апреле, времени у нас в обрез. Мне, кстати, удобно будет поставить стол у окна. И я свободна как раз до пяти, могу посмотреть лабораторию и цех.

Смолин слушает, потом достает наушник и спрашивает:

– Что, простите?

Глаза у него покраснели то ли от злости, то ли от недосыпа. Светлые, будто выгоревшие на солнце ресницы и брови на контрасте с темными волосами смотрятся неестественно и попросту странно. Приличная щетина. Заломы между бровями. Неприятненький тип. Два года будут долгими.

Вздыхаю.

– Я сказала, что готова прямо сейчас осмотреть лабораторию. И мне понадобится стол для работы.

Раздражение, мелькнувшее в глазах Смолина, можно было бы нарезать острым ножичком и подать закуской к пиву, без чеснока и перца. Достаточно остро.

Мило улыбаюсь.

В этот момент пальцы коллег начинают порхать по клавиатурам. Смолин бросает беглый взгляд на экран, вероятно, читая переписку. Усмехается. Да мои вы зайчики, сплетничаете.

Становится понятно, как они выжили Веронику, и я заочно хочу с ней дружить.

– И добавьте меня в рабочие чаты. Разумеется, это тоже важно, – говорю так громко, что Смолин вздрагивает.

– Миша, – медленно произносит он, – покажи Элине Станиславовне подвал, пожалуйста.

В зеленоватых глазах снова мелькает что-то недоброе, будто лучше бы мне держаться от подвалов подальше.

Тощий двухметровый, видимо, Миша, которому лет под тридцать, поднимается и бормочет, отводя глаза в сторону:

– Идемте, что ли.

Остальные вновь печатают, и я, стараясь чувствовать себя польщенной тем, как много меня обсуждают серьезные дяденьки, предупреждаю:

– Скоро вернусь!

Бросаю Смолину подчеркнуто доброжелательную улыбку и направляюсь за Мишей к лестнице.

«Они все в бешенстве, что я приехала, – быстро пишу Саше. – И даже не пытаются скрывать!»

«Так и знал, – отвечает он незамедлительно. – Будут выдавливать – доказательства мне на стол. Включай диктофон. Делай скрины переписок. Устрою гадам веселую жизнь».

Лаборатория как лаборатория, вполне приличная, в чем-то даже передовая. И это хорошо, потому что, судя по дефициту столов и кофемашин, можно было опасаться, что нас ждет нечто совсем допотопное и одна мерцающая лампочка под потолком. Смолин жадничает на кофемашину, но на оборудование раскошелился.

Миша коротко объясняет, что где, какую технику ждем и когда. Вручает меня лаборанту, перемывающему колбы, и улепетывает наверх.

Закончив с разведкой, я делаю несколько пометок в блокноте на телефоне и тоже поднимаюсь. Дарина приветливо машет, остальные по традиции берегут энергию и не шевелятся. Рабочего места для меня по-прежнему нет. Что ж.

Достаю из сумки ноут и ставлю на стол Смолина. Подкатываю свободное кресло. Он стреляет глазами. Надо же, какой обидчивый.

Присаживаюсь.

– Лаборатория мне понравилась, – говорю бодро. – Будет приятно работать.

Смолин молчит, и я впадаю в ярость. Такое на диктофон не запишешь, к сожалению. Ввожу пароль и принимаюсь за работу.

Помимо выполнения непосредственных задач, я также веду часть документации, а Саша прислал столько файлов, которые нужно обработать и переделать, что неделя на это уйдет минимум.

Зато плюс – сонливости как не бывало. Кортизол, гормон стресса, плещется в крови, ерзаю на стуле, чувствуя себя не в своей тарелке. Не так я представляла себе свободу и самостоятельную жизнь. Они все ведут себя просто… не знаю… грубо? Вызывающе? Отвратительно.

В обеденный перерыв мужчины молча встают и уходят. Дарина показывает контейнер с едой и сообщает, что на втором этаже есть кухня, где можно перекусить. Даже предлагает разделить на двоих котлету, но я отказываюсь.

Остаюсь одна. Пальцы чуток подрагивают, глаза жжет.

Еще раз, теперь медленно, обвожу взглядом серый кабинет. Вспоминаю прежнее место работы и скучаю. Два года… среди ненависти и презрения. Выдержу ли я? Может, попросить Сашу выписать кого-нибудь в напарники? Нет, это будет признаком слабости.

Выдержу.

Смолин. Нужно почитать о нем где-то, расспросить Дарину за обедом, например завтра. И все же подружиться с ребятами. Если руководителю проекта есть что скрывать, – а наверняка есть, иначе бы он не злился из-за одного факта моего присутствия, – мне придется вывести его на чистую воду.

Впереди долгие два месяца. Мрачные. Тоскливые. И едва я об этом думаю, как дверь распахивается, и на пороге застывает еще один мужчина. Первое, что замечаю, – это улыбку. Широкую, удивленную. Потом – взъерошенные вьющиеся волосы.

– Здравствуйте, – говорит он весело и громко. В руках держит красную кепку со значком «Феррари». – А где все?

– Здравствуйте. На обеде.

– М-м-м. Вас оставили за старшую?

– Скорее, не взяли, – признаюсь я честно с горестным вздохом.

– Почему?

– Ответ будет зависеть от того, кто вы и какие у вас намерения, – отшучиваюсь, рассмеявшись.

– Намерения простые как дважды два. Нужно кое-что забрать у брата и отчалить по делам.

– Ну, вам придется ждать, пока все вернутся, или позвонить на мобильник. Я в Красноярске второй день, ничего здесь не знаю и помочь не могу.