Красная дорама 2 (СИ) - Кащеев Денис - Страница 11

Я дернулся было их собрать, но тут же махнул рукой — без меня разберутся. Просто переступил. Уронил на пол клетчатый баул, аккуратно поставил рядом шлем. Бросил взгляд направо: путь на кухню преграждал оставленный посреди узкого короткого коридорчика наполовину обернутый картоном белый фаянсовый унитаз, дверь в ванную подпирала снятая, а вернее, очевидно, еще не установленная на положенное ей место новенькая — что называется, муха не сидела — раковина. Пришлось ее отодвинуть: первым делом я решил застирать испачканный на лестнице рукав. Мельком обратил внимание на бренд завезенной сантехники — какой-то китайский, мне незнакомый…

Вода из крана, на мою удачу, шла, но краска отмывалась плохо, и провозился я с ней минут десять. Еле-еле совладал, после чего, подхватив по пути сумку, перешел в комнату.

Мои вещи, собранные по квартире предупредительной инминбанчжан, действительно были завернуты в футон, а тот — в прозрачную пленку. Достаточно аккуратно. Отдельно, под тройным слоем импровизированной упаковки, лежали драгоценные портреты Вождей со стены. Тумбочка и единственный стул тоже были прикрыты сверху пленкой. А вот «буржуйка» и опустевшая полка на стене — почему-то нет. Низенький столик и вовсе куда-то исчез. Ну да и пес с ним!

Раскатав на полу матрац, я нашел в его недрах свой старый рабочий комбинезон — и бросил его на дно сумки тетушки Мин. Затем отправил туда же весь наличный запас чистых трусов и носков из тумбочки. Подумав, добавил к ним полотенце из ванной, прихватил оттуда же умывальные принадлежности…

В какой-то момент, возясь с вещами, я выронил из кармана талоны на бензин. Собрав, стал запихивать их обратно — и наткнулся пальцами на пачку денег. Твою ж наперекосяк! Нужно было большую их часть на работе оставить! Где-нибудь в кабинете спрятать, или, лучше, Мун Хи отдать на сохранение. Не сообразил… А здесь теперь бросать — точно не вариант! Придется везти с собой…

Кстати, если вдруг кто-то не заметил — с моменты выезда за ворота Пэктусан это было первый раз, когда я упомянул про себя Джу. Комментарии? Их не будет.

Между тем, снова свернув футон, я обвел прощальным взглядом комнату, прикидывая, не забыл ли взять чего важного, а затем подхватил баул с вещами и направился в прихожую. Подобрал там с пола мотошлем — и вышел на лестницу.

Спускаясь, я заранее попросил рабочих расступиться — те без охоты, но послушались, и на этот раз у меня обошлось без отметин краски. Какое-никакое, а достижение.

Тетушка Мин уже снова маячила на улице — и бесцеремонно увязалась со мной к байку, где, правда, помогла мне привязать баул к куцему багажнику Кавасаки. Вышло, конечно — колхоз колхозом. Ну так а куда я еду⁈

— До конца мая, говоришь? — управившись с веревкой, снова уточнила у меня инминбанчжан.

— Где-то так, — кивнул я.

— Давай там аккуратнее — желтая пыль с Китая идет, — заметила мне на это собеседница.

«Желтая пыль?» — чуть было не переспросил я непонимающе, но успел-таки прикусить язык. Понятно же: желтая пыль, тут все про нее знают! Да, собственно, вот она, в воздухе висит… Сразу видно: из Китая налетела!

— По радио сказали, пик бури на послезавтра выпадет, — продолжила между тем тетушка Мин. — Вроде бы даже уроки в городских школах подумывают отменить, но пока окончательно не решено, отслеживают ситуацию… А у тебя, Чон, как всегда, небось, и запаса масок нет? — строго осведомилась тут она.

— У меня вот вместо маски, — выразительно покачал я мотошлемом в руке.

— Целыми днями в нем будешь ходить? — кисло усмехнулась женщина. — Погоди, принесу — как раз приготовила завтра жильцам раздавать.

— Да не надо, спасибо, — отмахнулся было я, но инминбанчжан безапелляционно отрезала:

— Стой тут, никуда не уезжай — я сейчас! — и торопливо удалилась за угол.

Пожав плечами, я привалился пятой точкой к верному байку и достал телефон. Быстрый поиск в «Кванмён» принес ответ: «желтой пылью» здесь, оказывается, называли традиционные для Восточной Азии песчаные бури, ежегодно накрывающие по весне Монголию и Китай. До севера Корейского полуострова, как правило, дотягивались лишь их выдохшиеся отголоски, но и те могли создать серьезные проблемы. Обычно, правда, к маю стихия уже благополучно успокаивалась — нынешний катаклизм что-то припозднился…

Судя по описанию — ну, насколько можно верить такого рода информации из сети, не обязательно даже северокорейской — довольно неприятная это была штука, желтая пыль: попадет в глаза — фиг проморгаешься, набьется в горло и в легкие — начинаешь кашлять, задыхаться… Случаются якобы даже смертельные исходы.

Видимость на дорогах опять же резко ухудшается — отсюда, типа, аварии. Да и сама по себе вездесущая пыль — ничего хорошего для любой техники: все, что может забиться, забивается, и механизмы выходят из строя…

Покачав головой, я легонько похлопал ладонью по кожаному седлу своего железного коня: и ты, мол, брат, рискуешь… Ну да ничего, прорвемся.

Тем временем вернулась инминбанчжан — с целой пачкой тканевых масок. Впечатлившись прочитанным, отказываться от них я уже, разумеется, не стал, но все же и надеть под шлем не поспешил — сунул до поры в левую суму, к берцам. После чего, сердечно распрощавшись с тетушкой Мин, тронулся наконец в путь — на юг, в колхоз.

7. Сельхозкооператив «Унсон-Ри»

До Сонним — дымящего заводскими трубами довольно мрачного с виду города на въезде в провинцию Хванхэ-Пукто — от Пхеньяна было всего километров тридцать, по вполне приличному по местным меркам шоссе. А уже от этого Сонним до Хванджу, центра одноименного уезда — от силы, еще десять, правда, уже в сторону от основной трассы и дорóгой заметно попроще. Здесь я счел за благо завернуть на заправку, расставшись там с парой бензиновых талонов и какой-то до смешного несерьезной суммой в вонах.

Перед тем, как идти расплатиться, снял мотошлем — решил протереть визор. Заодно «принюхался» к воздуху — и тут же поперхнулся.

Не уверен, правда, было ли это и впрямь реакцией на «желтую пыль» — или всего лишь на мои подспудные опасливые ожидания, навеянные чтением «Кванмён». С одной стороны, марево вокруг будто бы действительно сделалось насыщеннее, с другой — все же не сказать чтобы значительно. Да и шлем мой хоть и имел воздушные фильтры, был все-таки не от скафандра — к телу прилегал неплотно — однако в дороге никаких затруднений с дыханием у меня как-то не возникало.

Собственно, и сейчас, откашлявшись, новых неприятных ощущений в горле я уже не уловил — как ни искал. Глаза вроде тоже не щипало.

Что ж, значит, будем считать, показалось.

При выезде из городка, на развилке, меня остановили на военном блокпосту — всего во второй раз после Пхеньяна, где по пути от дома успели тормознуть трижды. Воспользовавшись случаем, я попытался уточнить у офицера дорогу, но ни он, ни его солдаты точного направления на «мой» колхоз — некий «Унсон-Ри» — не знали. Хотя, кажется, искренне хотели мне помочь, даже пробовали куда-то звонить. В итоге все более или менее сошлись во мнении, что, скорее всего, отсюда мне нужно держаться правее, а дальше будет поворот, вроде как на деревню. Может, это «Унсон-Ри» и есть, а нет — так там уж наверняка подскажут.

Однако то ли свернул я где-то не там, то ли вояки на блокпосту что-то напутали, но разбитая грунтовка — после уездного центра это был единственный вариант дорожного покрытия — вывела меня на заболоченный берег узкой речушки, где сперва обернулась утлой тропкой, а затем и вовсе растворилась в густой траве. И никакой тебе деревни!

Пришлось разворачиваться. Но на обратном пути нужный поворот я, видимо, снова проскочил и к знакомому посту не выехал — оказался вдруг среди залитых водой прямоугольников рисовых полей, по большей части уже засаженных молодой порослью. А где еще пустых, то, как минимум, обильно удобренных — запашок в округе витал тот еще!

Привстав в седле байка, я внимательно огляделся по сторонам, но никаких значимых ориентиров не обнаружил. Наугад покатил направо — и скоро уперся в ограждающую очередной участок поля дамбу. Развернулся в другую сторону — угодил в тупик и там. Надумал было хотя бы вернуться к той речке — но и к ней пути не отыскал.