Викториада (СИ) - Осипов Игорь - Страница 37

Глава 20

Дубки – это не только деревья.

Естественно я проспал! Будильник, выставленный на ноутбуке на половину четвертого, верещал, как резанный, но в моем уставшем мозгу, я воспринял его, как мой потерянный будильник в разрушенной квартире. И конечно сопротивлялся, как мог, поскольку на работу, впрочем, как и всегда, вообще не хотелось, так как не выспался. Все, собственно, как обычно. Все стабильно в Датском королевстве. И пока в мою квартиру не стала ломиться баба Зоя, я глаза открывать категорически отказывался. Судя по грохоту, баба Зоя вознамерилась дверь все-таки вынести, и глаза пришлось открыть. Вот тут-то будильник и превратился в ноут, дверь в квартиру трансформировалась в дверь в мою комнатушку, а голос бабы Зои чудесным образом преобразовался в голос Кати. Правда, не менее сердитый голос, а ее речь даже могла поспорить витиеватостью речевых оборотов не только с бабой Зоей, но и с разносом начальника на планерке.

Я подскочил, словно меня клоп за задницу укусил, прыгая на одной ноге, пытаясь одновременно влезть в штаны и доскакать до двери. Вот в таком виде: с заспанной рожей, хорошо, что еще в штанах и открыл дверь.

Кате ничего не надо было говорить. Все у нее уже было написано на лице. Есть талант у девушки, ничего не скажешь. Вот был бы у нее в руках арбалет, точно схлопотал бы прикладом между глаз. Я даже зажмурился от ужаса и, так вот подглядывая через прищур, побыстрее попытался оправдаться.

- С прогой засиделся.

- С чем?

- С программой декодирования. Никак не хотела на ноут вешаться.

Катя закатила глаза.

- Ты вообще на русском разговаривать умеешь?

- Умею. - Я даже не понял, о чем это она, но потом до меня дошло. Дело в том, что речь айтишников настолько своеобразна, что может конкурировать даже с разговорами врачей на профессиональные темы. Поэтому я не стал вдаваться в подробные объяснения, а просто сказал. - Не парься, главное - все заработало.

Ладно, - взгляд ее смягчился. - Все нас уже ждут. Давай, мой перед… и зад, и одевайся. Я жду тебя возле оружейки. И шустриком, а то батя тебе не я, так легко не отделаешься.

Упоминание о Борисыче стимулировало к скорости лучше чашечки кофе, кстати, о кофе. Позавтракать то я уже, пожалуй, и не успею. Ну и ладно. Если я опоздаю, прапорщик мне этот кофе точно засунет в такое место, о существовании которого я даже не догадываюсь, причем вряд ли он будет заботиться о его приемлемой для этого процесса температуре. «Перетопчусь сухпайком, наверное. Если дадут».

Я постарался потерять меньше времени на сборы, благо все было упаковано еще вчера, как знал. И через пять минут уже стоял возле оружейки, как тот огурец, который вчера заказывал прапорщик. Катя оглядела меня критическим взглядом, кивнула, каким-то своим мыслям и подтолкнула в комнатку Галюни. Там, под строгим взглядом юной оружейницы уже лежал на столе «укорот», он же «ксюха», он же АКС74У, разгрузка с четырьмя полными ярко-рыжими рожками-магазинами, мой любимый длинный ПБ и целых пять магазинов к нему снаряженных дозвуковыми патронами. А так же знакомый тесак, больше смахивающий на внебрачного сына меча «гладиус» с мачете.

Я сгреб всё в охапку, огокнул, подивившись солидному ее весу и, кряхтя, стал влезать в разгрузку. Катя повесила на меня автомат, прикрепив его на груди стволом вниз. По рейнджерски, как она сказала. Было удобно, но как стрелять из этого положения - я не представлял. Пистолет пришлось вешать на набедренную кобуру, так что он торчал длинным стволом чуть ли не до колена, а магазины распихивать по многочисленным карманам разгрузки. В общем, с учетом рюкзачка с ноутом и всеми прибамбасами для подключения, в котором еще и тесак торчал в закрепленных ножнах, на мне было лишних килограммов двадцать - двадцать пять. Не побегаешь. Да и ходить можно медленно, и то не слишком далеко. Хотя, чего я заморачиваюсь, меня обещали довезти до нужного места, там я, поскоренькому, подключусь, открою запертые дверцы и, в принципе, свободен. Вот так я видел это задание для себя. В носу сложнее ковыряться.

Мы вышли на улицу в туманное промозглое утро. На горизонте уже загорались первые лучи утренней зори, но стоял еще полумрак сумерек. Весь двор скрывался в белом сыром ничто, из которого серыми пятнами выделялись два огромных бронетранспортера, стоявшие ёлочкой своими острыми мордами к выезду и хищно ощетинившись тяжелыми пулеметами на скрывавшуюся в тумане дорогу. Возле самого шлагбаума угадывалась буханка разведчиков. Я невольно поежился. Не знаю, что меня подвигло: или действительно зябкость природы, или все-таки нервы. А может и то и другое, организм не обманешь.

В углу образованном бронетехникой стояла вся экспедиция в полном боевом снаряжении во главе с массивным старшим прапорщиком. Увидев нас с Катей, поднимающихся по пандусу, он оторвался от своих ЕБЦУ и, сделав лилейное личико, что с ним вообще не вязалось, произнес:

- Ой, наша спящая красавица проснулись-с. - А потом, переведя взгляд на дочь, серьёзным голосом спросил, - Скажи честно, пришлось прибегать к крайним мерам?

- Это, к каким?

- Как это, к каким - целовать.

Даже у Екатерины, привыкшей к подколкам отца, лицо вытянулось. Она фыркнула рассерженной кошкой, - вот еще, пускай его зомби так будят.

Дружный хохот всей команды разорвал в клочья туман, и стало даже чуток светлее.

- Потерянное поколение, - сокрушенно произнес Борисыч, - учишь их, учишь, а они классики не знают, и, соответственно, инструкций там прописанных не выполняют. Вот и идет все, как говорит наша Марья Семёновна, через жопу. Ладно, и так уже весь график хренами накрылся, так что - по машинам. Вам в КШМский «бэтэр». - Он указал на правую машину и сам, несмотря на внушительную комплекцию, довольно шустро скрылся в ее брюхе.

Десантное отделение было забито под завязку. Я уселся на свое уже излюбленное место под башенным стрелком, Борисыч в уже натянутой на голову «говорящей шапке» устроился на командирском месте, и, прижав ларингофон к горлу, раздавал команды, а Катя была как раз напротив меня, и уже распаковав свой рюкзак, протянула мне бутерброд и термос с чаем.

- На, это я для тебя взяла. Ты же не завтракал.

Такой заботы о себе я от нее никак не ожидал, поэтому даже оторопел.

- Бери, бери, это я на завтраке попросила тебе сделать поскорому.

Пробурчав смущенное спасибо, я взял еду и приступил к завтраку, с которым я успел не только попрощаться, но и забыть об этом факте.

Заурчали двигатели БТРов, зажужжала электромоторчиками башня, поводя стволом КПВТ из стороны в сторону, и машина мягко перекатываясь через неровности, двинулась вперед.

Борисыч стянул шлемофон на затылок, изогнулся и повернул голову так, что я даже испугался за целостность его шейных позвонков, силясь увидеть экипаж у себя за спиной.

- Значит так, девочки и мальчики, ехать нам долго, так что настраивайтесь. Будем объезжать город по широкой дуге. Нам на ту сторону. - Затем снова натянул шлем и проговорил в ларингофон: - Дозор, отрыв пятьсот метров, скорость сорок, прием? - После чего покивал ответу, которого я не услышал. - Принял.

Противореча утверждению командира, ехали мы не долго. Через пол часа, как только мы проехали Спартаковское, ожила рация, включенная на громкую, голосом командира разведчиков.

- Первый, наблюдаю стадо за окружной, прием…

- Дозор, останавливайся и жди всю колонну, прием....

- Принял.

Спартаковское - это тот поселок, в котором я испытывал сканеры. Находился он на небольшой возвышенности, и дорога с объекта, проходя сквозь него, спускалась с пригорка и пересекала через перекресток окружную дорогу вокруг города. Дозорный «Уазик» остановился на выезде из поселка, сместившись к обочине, чтобы дать место двум бронетранспортерам.

- Едрить его в качель! - Произнес наводчик, у которого обзор был не в пример лучше, чем у меня.