Новые конкистадоры (СИ) - Уланов Андрей Андреевич - Страница 12

– Это если мы успеем в случае заварушки обратно добежать, – вздохнул Блинов. – Хотя с другой стороны, выбора у нас действительно нет. Надо с ними договориться… только вот как? Вряд ли тут найдется толмач с русского на местный… да и любого земного языка, на котором мы с тобой хоть пару слов связать можем.

– Значит, будем при помощи жестов общаться, – резюмировал я. – Как в анекдоте: "мальчик жестами показал, что его зовут Хуан". Вот мы сейчас как тот мальчик, только задача у нас посложнее…

Анатолий Блинов

– Честно говоря, сейчас я почему-то чувствую себя дебилом, который пришел устраиваться на новую работу в трусах, носках и галстуке, – пробормотал я, медленно передвигая ноги. Нервишки пошаливали, и разум был с ними совершенно согласен. Выходить на открытое пространство, когда округа буквально кишит гоблинами, определенно было не самым умным поступком. Да и вероятность удачно провести первый контакт с местными людьми, если это действительно были люди, казалась недостаточно высокой. Движения заметно сковывала самодельная броня, к ношению которой пока еще ну вот совсем не успел привыкнуть. На плечи давил рюкзак, забитый бутылками с зажигательной смесью, причем он не только давил, но и вонял. Верхний клапан мы пропитали спиртом, и теперь достаточно было малейшей искры, чтобы поклажа превратилась в нечто среднее между гигантским факелом и зажигательной бомбой. Пояс оттягивали нож и топор, рукоять которого для большей надежности я лично обвил проводом в несколько слоев. Синицын советовал взять еще и арбалет, но наставлять его на собеседников во время переговоров определенно являлось нарушением любых дипломатических протоколов, а заряжать в бою тупо некогда. Ну ничего, будем надеяться, двадцати литров самодельного напалма хватит, чтобы охладить пыл дикарей, если те решат проявить агрессию...

– У самого из крови адреналин можно ведрами черпать, – буркнул старший лаборант, барабаня пальцами по рукояти пистолета с нашими последними патронами. Гильзы-то мы собрали, но как и чем их переснарядить, сообразить пока не получилось. Взгляд Сергея плотно прикипел к той небольшой группке местных жителей, что подошла ко входу в уцелевшую часть НИИ и явно вызывала нас на переговоры. А иначе зачем бы им дудеть в рог с такой силой, что окна бы обязательно потрескались… Если бы они еще были целые.

– Главное, не подавай виду, что боишься. Помни, человек – царь природы!

– Это не из той оперы.

– А ничего лучшего мне сейчас на ум не идет. Волнуюсь, понимаешь ли, да и вообще я вот ни фига не выдающийся оратор!

– Борекс! – Когда между нами оставалось метров десять, тот из аборигенов, который был самым рослым, блестящим и бронированным, шагнул вперед, хлопнув себя кулаком по левой стороне груди. Роста он был примерно метр восемьдесят, и на фоне сопровождающих казался настоящим гигантом. Впрочем, и парочка людей, определенно являющихся кем-то вроде телохранителей, вполне могли бы затеряться в толпе, если бы их переодели в нормальные шмотки. Черты лица всех троих были частично скрыты шлемами, но кожа была пусть смугловатой, но определенно не зеленой. Да и зубы во рту не напоминали острейшие гоблинские кусалки. А вот у недружелюбно поглядывающего на нас татуированного от макушки до пяток дикаря, стоящего вместе с этой группой, некоторые клыки аж во рту не помещались, и штук пять их слегка торчало наружу из-под презрительно оттопыренной губы. – Ды ю вив ши хи эмпариам?

– Я – Сергей. Он – Анатолий, – с достоинством заявил Сергей, сопровождая свои слова пояснительным тыканьем рукой, в то время, как я сосредоточенно пытался понять, показалось ли, или этот человек и в самом деле чего-то спросил про какую-то империю? – Так понимаю, на великом и могучем русском языке вы не говорите… Ну, не удивительно, в принципе-то. Дую спик инглишь? Парлео франце? Шпрехен зе дойч? Квенья, синдарин, клингонский и вулканский мне выучить, к сожалению, было как-то не досуг. Знаю пару слов на японском, но поскольку подцепил я их из хентая, то здесь лучше повторять не буду.

В ответ донеслись фразы, вероятно, обозначающие примерно то же самое, но на неизвестных нам языках… Возможно, одним из них был польский, поскольку в то ли четвертом то ли пятом предложении имелось столько свистящих и шипящих звуков, будто за каждую лишнюю гласную драли большой налог. Через пару минут бесплодных пререканий Синицын развел руками и скорчил скорбную мину, словно говоря: «Других вариантов предложить не могу». Обладатель блестящей брони тяжело вздохнул и попытался почесать в затылке, но наткнулся пальцами на шлем. И снял его, чтобы все-таки осуществить свою затею, явив физиономию… Гоблина?! Или все-таки человека? Острые уши-лопухи, отходящие далеко в стороны, были один в один как у татуированных дикарей. Глаза, которые до этого толком различить не получалось, были скорее желтыми, чем зелеными, и зрачок то сжимался в крохотную точку, то расплывался в большой круг, почти не оставляющий места для белка. Но в остальном лицо Борекса казалось нормальным, просто сильно загорелым, что в принципе и не удивительно для жаркого тропического климата. Примерно как у индуса, парочка которых училась в одном университете со мной, только на других факультетах. А еще пожилым – тут и там кожу пятнали характерные для людей пожилого возраста морщины, а в коротко стриженных черных волосах мелькали многочисленные седые пряди.

– Как думаешь, это перед нами полугоблин или все-таки орк? – Вполголоса осведомился я у Синицына, пытаясь как можно незаметнее понять, что же прячут под своими доспехами телохранители того типа, который пытался с нами побеседовать. И, кажется, там было примерно то же самое… Только у одного еще и острый длинный нос торчал один в один как у татуированных дикарей… Но зато глаза определенно были голубыми, а не желтыми!

– Пока он не пытается нас сожрать или взять в рабство – мне пофиг, – вежливо улыбаясь, ответил Сергей, не меняя выражения лица и не отпуская рукояти пистолета.

Главный переговорщик тем временем еще раз почесал свой затылок, а затем осмотрелся по сторонам и смело шагнул к невысокой, но зато очень широкой клумбе, где медленно засыхали под жарким тропическим солнцем не то пионы, не то какие-то иные цветы. Катаклизм, забросивший кусок нашего НИИ в иной мир, она перенесла практически без повреждений, одна единственная оплавленная дыра в бортике на фоне издырявленных зданий казалась не более чем мелким дефектом. Расчистив в стороны увядшую растительность, но не трогая еще живые кустики, этот полугоблин достал из ножен кинжал и схематически набросал на земле очертания… Города? Стена во всяком случае была, а за нею башни. Ткнув пальцем сначала в себя, а потом в животных, он дал понять, что они пришли именно оттуда. Но затем палец в металлической перчатке тыкнул в нас, а затем обвел стройку и издырявленный корпус. На почти человеческом лице дипломата застыло явно вопросительное выражение.

– Ага, видимо он хочет понять, откуда это мы тут такие красивые нарисовались, да еще вместе с прилегающей территорией. – Я взялся за собственный нож, взятый скорее на всякий случай, чем из расчета действительно применить его в бою. – Полагаю, можно нарисовать ему правду?

– Почему нет? – пожал плечами Синицын. – Ежу же понятно, что если бы мы могли отсюда исчезнуть обратно туда, откуда пришли, мы бы это уже давно сделали.

Мне никогда не доводилось посещать художественную школу, но черчение было одним из тех предметов, с которым за время учебы волей-неволей пришлось познакомиться достаточно близко. И потому когда к двум зданиям, одно из которых было примерно в два раза меньше другого и топорщилось изображающими арматуру черточками добавилось третье, полугоблин очень удивился и завращал головой по сторонам, явно в попытке увидеть строение, которое он каким-то образом пропустил. Легкий свист привлек его внимание, а рука, протянутая в сторону дыры, оставшейся на месте второго корпуса, явно навела на правильные мысли. Во всяком случае, когда я нарисовал, как схематические человечки заходят туда, начинают работать, а строение разваливается на части, он понятливо покивал головой и принялся о чем-то переговариваться со своими спутниками. Зигзаги молний, бьющие от исчезающего строение, вызвали некоторые вопросы, но после тыканья пальцем в облака и звука «Бум!» с выпученными глазами, кажется, мне удалось донести до собеседников причину появления такого количества оплавленных дыр во всем подряд. Татуированный дикарь даже самостоятельно дорисовал фигурку с двумя руками, ногами и головой, которую бьет разрядом, после чего та падает двумя кусками и дымится. Я подтвердил его гипотезу, добавив еще много таких же рядом с обоими зданиями. А после попытался нарисовать, что покойников надо закопать, а не есть. Иначе будет худо.