Зверь (СИ) - "Tesley" - Страница 11

Принц негромко засмеялся.

— Что ж, мне это по душе! — признался он. — Я ведь и сам на четверть алатец, по моей бабке, урождённой Мекчеи. Стало быть, мы с вами, мэтр Балажи, можем болтать друг с другом совсем запросто, как добрые земляки.

— Ваше высочество окажет мне этим большую честь, — снова поклонился торговец и, немного поколебавшись, шепнул, нагнувшись поближе: — однако разумно ли говорить о важных вещах в присутствии госпожи Такози? (Молодая дама сидела за столом, низко наклонив голову, и внимательно разглядывала стоящие на нём расписные ларцы). Мы, гоганы, считаем, что женщины созданы для удовольствий и праздности, но не для дел.

— Мы, алатцы, считаем иначе, — живо возразил Ракан, но тут же добавил намного мягче: — пусть достославный не волнуется. Мы говорим на талиг, а моя кузина знает только алатский. Она, разумеется, способна разобрать пару-тройку слов, но не больше. Для неё это будет нечто вроде урока талигойского языка. К тому же, вы пришли сюда ради того, чтобы предложить ей ткани на платья. Пока кузина будет выбирать, мы потолкуем о деле.

И Альдо Ракан обернулся к девушке, знаком предложив ей открыть принесённые ларцы.

— Ваше высочество, там внутри не ткани, а золото, — вполголоса предупредил принца Эрвин Балажи. — Достославный из достославных распорядился передать вам двадцать тысяч на текущие нужды. Достаточно убрать верхний слой шелка и бархата, чтобы увидеть деньги.

— В какой монете? — негромко поинтересовался принц, не поворачивая головы. — В алатской или агарисской?

— Законными талигскими таллами чеканки Королевского монетного двора, — твёрдо ответил господин Балажи. — Это те средства, которые ваше высочество желали получить на устройство своей осенней охоты.

Принц коротко кивнул с задумчивым видом. Заходящее солнце сверкнуло в его волосах едва ли не ярче, чем привезённое талигское золото.

— Благодарю, — отрывисто сказал он. — Не волнуйтесь: моей кузине можно доверять. Она моя родственница и не проговорится о деньгах. Но, мэтр Балажи, признаться, ваши коричневые штаны немного сбивают меня с толку. Вы полностью посвящены в условия нашего договора с достославным Енниолем?

— Да, ваше высочество, полностью, — почтительно подтвердил торговец.

— Вам известно про ару? — живо спросил принц, искоса кинув на торговца пронзительный голубой взгляд.

— Известно, ваше высочество, — сдержанно ответил мэтр Балажи.

— Совсем недавно, — продолжал принц небрежным тоном, — я узнал, что ара, на которой я клялся в Агарисе, была разрушена при таинственных и трагических обстоятельствах (господин Балажи невольно вздрогнул). Но достославный Енниоль не сказал мне об этом ни слова, когда я покидал Святой город. Как мне понимать это, мэтр Балажи? Скажите откровенно, как земляк земляку: значит ли это, что моя клятва уничтожена вместе с арой? — При этих словах принц повернулся лицом к гогану и уставился на него с выражением любезного недоумения.

Эрвин Балажи слегка отступил. Голубые глаза Альдо Ракана лучились доброжелательностью, но под ней пряталось что-то тревожное, пытливое и лукавое.

«Этот человек очень хитёр», — быстро пронеслось в голове у торговца.

— Разве ваше высочество уже сожалеет, что принесли эту клятву? — медленно спросил он, соображая, куда клонит Ракан.

— О нет! Поймите меня правильно, мэтр Балажи: я просто хотел бы знать правду. Вы сами видите: я вполне откровенен с вами. Вы принесли деньги, — и Альдо Ракан махнул рукой в сторону ларцов, содержимое которых сейчас изучала его кузина, — а я согласен принять их и действовать согласно нашему уговору, что бы там ни произошло в Агарисе. Но я хочу открытости в наших отношениях. Надеюсь, что вы и сами скоро сможете убедиться: я всегда честен с теми, кто честен со мной, — договорил он многозначительным тоном.

— Если ваше высочество так откровенны, как утверждаете, — неторопливо произнёс гоган, мысленно взвешивая вопрос, который ему поручил задать достославный из достославных, — то, может быть, ваше высочество соблаговолите пояснить, зачем два месяца тому назад вы отправили в Гальтару герцога Окделла? Ведь Гальтара обещана нам.

Принц удивлённо отстранился, потряс головой в явном недоумении, а потом расхохотался в полный голос.

— Я вижу, что у гоганов в Алати есть свои прознатчики! А вы не теряете время даром, достославный мэтр! Но вам известно гораздо больше, чем мне. Я и не знал, что это именно я отправил беднягу Окделла в Гальтару. Мне казалось, что он поехал туда по приказу своего эра, герцога Алвы, а я тут совершенно не при чём.

— Разве молодой Окделл не ваш сторонник? — удивился Эрвин Балажи.

— Отнюдь. Вы и сами могли это понять, дорогой мэтр. Разве он погиб бы в Гальтаре так нелепо, если бы он служил мне, Ракану?

Эрвин Балажи опустил голову, задумавшись.

— Позвольте мне сказать вам, дорогой мэтр, — продолжал принц, дружески взяв торговца под руку, — что я не посылаю своих сторонников на смерть из праздного любопытства. Я знаю, кто я и чего хочу. Я обещал вашей общине многое, и я не отказываюсь от обещаний, но именно поэтому я не хотел бы, чтобы между нами возникали недоразумения. Я говорю вам искренне: я предложил герцогу Окделлу перейти на мою сторону, но он не пожелал отказаться от присяги оруженосца, которую принёс в Олларии. Он отправился в Гальтару без моего ведома – иначе я предостерёг бы его. Ведь он Повелитель Скал. Раканы не разбрасываются своими вассалами. Я ценю людей куда больше тех старых реликвий, которые просил у меня достославный Енниоль.

— Я передам ему ваши слова, ваше высочество, — почтительно заверил принца гоган.

— Вы можете навести дополнительные справки, — заметил принц. — Они подтвердят, что я говорю правду. Так что насчёт ары, мэтр Балажи?

— Она разрушена, это верно, — медленно подтвердил гоган. — Но, если ваше высочество спрашивает, была ли разрушена при этом ваша клятва, я отвечу, что нет. Обязательства, принятые перед лицом Четверых и Одного, могут быть уничтожены, только если Они сами аннулируют их.

В перголе заметно потемнело: солнце зашло, и на Сакаци стремительно надвигались сумерки.

— Тогда в чём же смысл ары? — настойчиво допытывался принц. — Разве нельзя принести клятву кровью без неё?

— Э-э… — замялся гоган, не ожидавший подобного допроса. — Насколько я знаю, ара была нужна, чтобы обеспечить ваше высочество защитой, своего рода магическим щитом…

— То есть разрушение ары повлияло только на защиту, а не на клятву? — мгновенно догадался принц. — Клятва кровью может быть принесена и просто словами, не так ли, мэтр?

— Э-э… Как бы сказать… Другой разъяснил бы вам это лучше меня…

— А вы попытайтесь!

— Не могу, ваше высочество. Я стою слишком низко в нашей иерархии, чтобы разбираться в подобных материях, — уклонился от ответа осторожный гоган. — Мне поручено передать вам золото и получить ваши указания, вот и всё.

— Разве в Алати нет другой ары, на которой я мог бы повторить свою клятву? — вкрадчиво спросил принц. Сейчас, когда погасли последние солнечные лучи, его лицо тонуло в тени, и казалось, что каждая его черточка лукаво подмигивает и усмехается.

— В повторной клятве нет надобности.

— Вот как? Кстати: а что случилось с той девочкой, которая стала моей защитой? — внезапно спросил принц, резко меняя тему.

Мэтр Балажи сокрушённо развёл руками.

— Она пропала, так же, как и вся её семья, — признался он.

— Пропала? Как? Разве её не искали?

— Искали, но безрезультатно, ваше высочество.

— Жаль, мэтр Балажи, очень жаль. Помнится, это была славная девчушка. Она помогла вылечить моего друга, маркиза Эр-При, нынешнего герцога Эпинэ. Так вы говорите, что я остался без защиты?

— Увы, да, ваше высочество. Но, если вас это беспокоит…

— Знаете, я даже рад этому, — перебил его Альдо Ракан беспечно. — Смешно мужчине прятаться под защитой девушки, да ещё такого ребёнка. Это всё равно как если бы я забился под юбку моей доброй кузины, пытаясь спастись от врагов. Но почему мы говорим в потёмках? Эй, огня! — крикнул он, повернувшись к выходу, а потом любезно предложил гостю: — Давайте немного прогуляемся, мэтр Балажи, пока слуги зажигают свечи. Мне нужно расспросить вас кое о чём.