Скала альбатросов - Альберони Роза Джанетта - Страница 1

Роза Джанетта Альберони

Скала Альбатросов

Rosa Giannetta Alberoni

L’ORTO DEL PARADISO

ПРОЛОГ

Двадцать седьмого мая я приехала на Тремити, что означает «три мифа», отдохнуть после длительной изнурительной работы, чувствуя, что голова у меня буквально раскалывается на части.

Весь последний год я провела в бесконечных разъездах — в самолетах, поездах, машинах, целиком погрузившись в работу, не позволяя себе ни минуты отдыха, ни единой остановки, лишь бы заглушить постоянное беспокойство.

Но тщетно. Тревога прорывалась в моих жестах, вынуждала метаться во сне, придавала какой-то безумный, изматывающий ритм всей моей жизни. Беспокойство возникло после того, как Барбара, моя дочь, уехала вместе со своим мужем в Иран. Она тоже, как и я, журналистка, а он — фотограф. Оба освещали события ирано-иракской войны. И целый год до меня доходили от них лишь случайные весточки. То из Тегерана, то из какого-нибудь глухого селения на окраине страны. А вот в последние три месяца — совсем никаких известий.

Я понимала, что этому молчанию могло быть немало причин. Барбара с мужем находились в центре боев, и вполне возможно, что вести оттуда не всегда доходят.

И все же я не могла подавить тревогу, хотя и старалась думать о чем-нибудь другом, пыталась с головой уйти в журналистские расследования, брать интервью и писать, писать, писать…

Но беспокойство постоянно преследовало меня, пока, наконец, я совсем не обессилела. У меня пропал аппетит, стала изменять память. Врачи и друзья советовали отдохнуть. И тогда я оторвалась от телефона, возле которого без конца ожидала звонка, и отправилась путешествовать.

Так я попала на Тремити.

Это небольшой архипелаг в Адриатическом море — несколько островков, таких маленьких, что на географической карте они выглядят еле заметными точечками. Я и не подозревала о существовании этих крохотных островков, пока не оказалась здесь. Когда собиралась отправиться в отпуск, то, перелистывая рекламные проспекты, невольно восхитилась цветным снимком одного из островов. На вершине невероятно высокой и совершенно отвесной скалы высилась старинная крепость с бастионами, охранявшая величественную церковь и аббатство, стены которого выложены плитами из серо-розового песчаника. А огромные вертикальные скалы, спускаясь к морю, принимали то охристую окраску, то золотистую, местами розоватую. Эти краски отражались в воде удивительно преображенными — где-то приобретали темно-фиолетовый оттенок или же голубой, а иногда переходили в светло-зеленые, пастельные тона.

Меня невероятно поразила эта картина.

Совершенно необыкновенное место! И почему-то показалось, будто я уже видела все это когда-то. Но как ни старалась, так и не смогла припомнить, где и когда.

Мне сказали, что на соседнем, более лесистом острове, Сан-Домино, находится весьма комфортабельная гостиница. Фасад ее, виднеющийся за соснами, обращен к морю, и до слуха доносится убаюкивающий плеск волн. Шепот воды, пение разнообразных птиц, вскрики чаек — единственные звуки, радующие обитателей островов Тремити.

Два дня наслаждалась я этими звучаниями, необычными и благостными для меня, постоянно живущей в городе среди множества неприятных шумов. Просто не верилось, что все окружающее — реальность: и уютная гостиница «Кирие»[1], и острова Тремити, и ласкающие звуки, и чудесные краски.

Поначалу я почти все время спала в этом обретенном мною уголке земного рая. Порой просыпалась ночью от сказочной тишины и выходила на террасу, желая убедиться, что мне все это не снится. Опускалась в шезлонг, долго недвижно смотрела на луну в высоком небе и, ежась от прохлады, слушала доносившийся снизу легкий шелест прибоя, который, словно заботливая мать, напоминал, что можно поспать еще. Я чувствовала себя как никогда прекрасно — легко и свободно, в полном согласии с миром. И не уставала мысленно повторять: здесь удивительно хорошо!

Окажись рядом моя дочь, мне ничего больше не нужно было бы на свете. Но когда-то ведь должно произойти чудо, и я смогу обнять ее. Главное — выдержать гнет ожидания, и этот момент наконец настанет.

На третий день ближе к вечеру мне захотелось осмотреть окрестности. Такое желание непременно возникает всякий раз, когда приезжаю на новое место. Мне нравится заглядывать во все уголки, в любую, даже самую неприметную улочку, рассматривать пейзаж или панораму с разных точек, поэтому я попросила Стефано, моряка, который обслуживал туристов в «Кирие», проехаться со мной по островам.

Стефано выглядел типичным итальянским южанином — среднего роста, мускулистый, стройный, с правильными чертами лица, идеально прямым носом. Но главное, что невольно привлекало в нем при первой встрече, это огромные черные глаза с необычайно пристальным взглядом. По левой щеке у Стефано проходил свежий и глубокий шрам. Он не портил его молодого лица, пожалуй, даже придавал некоторую мужественность. Стефано было, наверное, лет двадцать пять, может, немного больше.

Он охотно согласился сопровождать меня, поскольку видел, что я проявляю живой интерес к его родной земле. Он гордился тем, что относится к числу немногих обитателей острова, кто появился на свет божий именно здесь.

Мы начали осмотр с острова Сан-Никола. С того самого, где сохранились остатки культуры многих обитателей, населявших его в разные времена. Тут некогда жили греки, римляне, затем отшельники-бенедиктинцы, потом цистерианские и латеранские монахи… Стефано, к моему большому удивлению, знал историю острова ничуть не хуже ученого-специалиста. И рассказывал о ней подобно средневековому поэту. Особенно хорошо знал он аббатство, которое многие века безраздельно владычествовало на Адриатическом море. Он уверенно вел меня по внутренним дворикам, монастырским дворам, узким переходам, крутым извилистым улочкам, то и дело обращая мое внимание на красоту пейзажа и архитектуры или на хитрости монахов, построивших обитель и защищавших ее от нападения вражеских войск и пиратов.

Когда добрались до греко-римского некрополя, солнце уже спускалось к горизонту. Самое большое надгробие здесь принадлежало якобы древнему греку — мифическому Диомеду[2]. Мы опустились на траву возле него, и Стефано принялся рассказывать мне легенду о Диомеде, ставшем гордостью острова. Юноша замечательно описывал подвиги героя. Его слова звучали так взволнованно и ярко, что я словно наяву видела, как высаживается на остров герой в сверкающих доспехах, а за ним следуют его верные воины. Должно быть, я погрузилась в повествование Стефано точно так же, как когда-то в древности внимал в праздничный день речам бродячего поэта какой-нибудь поселянин.

Слушая Стефано, я смотрела на огромный тесаный камень. Что-то загадочное таилось в нем.

Когда мой спутник окончил рассказ, я стала расспрашивать его о расположении могил. Почему некоторые обращены, как надгробие Диомеда, на восток, а другие на запад? Он хотел было ответить мне, как вдруг несколько крупных капель отвлекли наше внимание. Ветер, налетевший внезапно, как это бывает летом в Апулии[3], прямо-таки неистовствовал.

Юноша вскочил, с тревогой глядя на небо.

— Надо спешить, — взволнованно проговорил он и, протянув руку, помог мне подняться. — Извините, не заметил, как переменилась погода. Увлекся своими фантазиями.

— Ничего страшного. Я люблю дождь. В детстве часто бегала под ливнем по улицам, забираясь в каждую лужу, и с радостью вспомню теперь свою детскую забаву.

— Вот увидите, здесь гроза вовсе не шуточки! — торопливо произнес Стефано, с тревогой поглядывая на сгущавшиеся тучи.