Соблазни меня однажды (ЛП) - Уинтерс Уиллоу - Страница 1

Переводчик: Алина

Редактор: Ленуся Л.

Вычитка и оформление: Ленуся Л.

Обложка: Виктория К.

Приквел

Деклан

— Я сказал, на колени. — Мой повторный приказ звучит голосом таким же мягким, как приглушённый свет в комнате. Темная деревянная скамья под ней издает скрип, когда ее дрожащие конечности едва заметно двигаются.

Она все еще трясется от последнего оргазма, но этого недостаточно. Нет такого количества удовольствия, которое я мог бы ей дать в этот момент и которое отвлекло бы ее от мыслей в ее хорошенькой головке.

По крайней мере, так она мне сказала; именно это и послужило ей таким наказанием.

— Ты оттолкнула меня, Брейлинн. Что, по-твоему, должно было произойти? — этот вопрос возникает, когда перемещаю кожаный падлл из правой руки в левую. Когда свет падает на нее, ее голая кожа становится яркой. Раскинув руку на ее животе, я сам ее двигаю, но она слаба.

Бессонные ночи, полные переживаний, и все возможные варианты того, чем все это закончится, разрушили женщину, которую я знаю.

Любопытная женщина, которая хотела играть с огнем, больше не смотрит на меня с тем желанием, которое у нее было когда-то. Она сломана и сожжена. И это все моя вина.

Ее спина поднимается и опускается с каждым глубоким вдохом, ее живот прижат к скамье, а ее пальцы сжимают дерево под ней. Она намеренно не слушается? Или она настолько потеряна, что ей все равно, что я говорю… может быть, она сдалась.

Похоже, я не молился целую вечность, но если Бог когда-либо меня слышал, если Он когда-либо проявит ко мне внимание, я молюсь, чтобы она не была так сломлена, чтобы я перестал что-либо для неё значить.

— На колени, мой маленький питомец. — Мои слова произносятся с мягкостью, которая притягивает ее оленьи глаза к моим. У нее снова текут слезы. Провожу падллом вверх по изгибу ее задницы и затем выше, ее густые ресницы опускаются, когда она содрогается.

Блядь. Мой пульс учащается, и я сглатываю от ее вида.

Она не плачет от боли, это потому, что она не может убежать. Она стала свидетелем того, что не должна была увидеть, и ужас никогда не проявлялся так ясно, как этим вечером.

Она медленно двигается, и как раз тогда, когда я думаю, что она подчинится, она отдает мне контроль, отпускает все и забывает о суровой реальности, подчиняясь удовольствию, которое я могу ей дать, ее плечи сгорблены, и она прячет лицо между предплечьями на скамейке.

Кожаный падлл грохается об пол, и в то же время ее охватывает рыдание, управляющее этой женщиной так, как должен управлять я. Ее крики берут верх, и извинения, которые она произносит, заглушаются, когда она закрывает лицо.

Блядь. Это не моя Брейлинн.

Ебать!

Одной рукой обхватив ее талию, а другой обхватив ее покрасневшую задницу, я поднимаю ее к своей голой груди, нуждаясь в контакте кожа к коже, тепло к теплу. Мои босые ноги тихо ступают по полу, когда я целую ее волосы и перемещаю нас обоих на старинную кровать с балдахином. Ту, которую она выбрала. Как и все остальное в этой комнате, это для нее. Это все для нее.

Матрас прогибается, когда я аккуратно кладу ее, осторожно с движениями, пока ее задница упирается в простыню. Даже это легкое прикосновение заставляет ее вздрагивать, но это едва заметно. Все, что я вижу, — это женщина, отчаянно желающая остановиться. Чтобы все это закончилось, и чтобы то, что произошло, исчезло.

Мой мир так не устроен. И я эгоистично втянул ее в это.

Поднявшись, она обнимает меня за шею, прижимаясь ко мне еще ближе, хотя я прекрасно понимаю, что, если я так прижму ее к кровати, это только усилит боль, которую она чувствует.

Я вновь напоминаю себе, что причина не в физической боли. Это угроза того, что ещё предстоит случиться. Пока ее грудь прижимаются к моей груди, ее маленькое тело плотно сжимается, пока она пытается прижаться ко мне всеми возможными частями своего тела, я делаю все возможное, чтобы успокоить ее.

Успокаиваю ее, целую ее волосы, поглаживаю ее спину успокаивающими кругами. Я прижимаю ее так близко, как ей нужно. Когда она успокаивается, ее тело слегка расслабляется, но она не перестает цепляться за меня.

— Я защищу тебя. — Это обещание я шепчу ей на ушко, и она замирает. Мой маленький питомец смотрит на меня, и я никогда не чувствовал себя таким холодным в своей жизни. Беспомощным, одиноким. Я никогда не чувствовал себя неудачником и не таким мужчиной, как сейчас, когда она сомневается во мне, как она это делает.

Она не верит, что я могу ее защитить. Я едва могу дышать, когда осознание этого овладевает мной.

— Они — твоя семья, — шепчет она. Ее взгляд говорит сам за себя: она думает, что если они хотят, чтобы она ушла, я выберу их вместо нее. Она ошибается.

Холодок пробегает по моей спине, и я отрываю взгляд от ее, ненавидя вид ее неуверенности во мне. Единственное, что движется в этой чертовой комнате, — это вентилятор, лопасти которого крутятся снова и снова, пока все остальное темнеет и размывается. Никогда не останавливаясь. Ничто из этого никогда не останавливается.

С холодным телом, с пылающим гневом и накалом эмоций я сжимаю зубы и резко приказываю ей:

— Встань на колени немедленно.

В ее глубоких карих глазах вспыхивает шок, и она быстро движется, ее темные растрепанные локоны падают на плечо. Ничто из нее не касается меня, когда она принимает эту позу. Ее колени раздвинуты на ширину плеч, а спина идеально выгнута, как я и жажду, так что я могу глубоко ее трахнуть. Стон кровати совпадает со стоном желания, который пронзает мою грудь, когда я слезаю с нее, а затем хватаю ее за лодыжки, перемещая ее к краю матраса. Она издает тихий вскрик от внезапного движения. Ее первоначальный инстинкт схватить простыни вскоре сменяется ее послушанием. С моими ногами на полу и ее задницей на идеальной высоте, я позволяю своим пальцам скользить вниз по ее щели. Она не готова для меня, поэтому я не буду торопиться.

Играя пальцами с ее клитором, я даю себе необходимое время.

Нежный стон удовольствия покидает ее, когда ее голова слегка падает. Моя левая рука распластывается на ее бедре, удерживая ее там как нежное напоминание.

Вот в чем дело. Она моя. Моя, чтобы делать с ней все, что захочу.

Собственничество, которое глубоко в моей крови, разогревается, когда я наклоняюсь вперед, сжимая ее задницу и чувствуя, как ее пизда напрягается, когда я это делаю. Смесь боли и удовольствия наконец дает то, что ей нужно, чтобы подчиниться мне.

Проведя пальцами по ее спине, я сжимаю ее затылок левой рукой, а другой рукой раздвигаю ее возбуждение.

— Так-то лучше, моя хорошая, милая девочка.

Она плавно отклоняется назад, и я тут же резко осаживаю её, сжимая её волосы у основания шеи и слегка натягивая, так что её спина выгибается. Она чертовски великолепна, в моей власти, уязвима передо мной. Ждёт меня. Доверяет мне.

Я люблю ее именно такой.

Нет. Мое сердце бьется один раз, тяжело и требовательно. Я люблю ее. Я не позволю им отнять ее у меня.

Когда я выравниваю головку своего члена у ее входа, я опускаю губы к ее шее, покусывая один раз и наслаждаясь холодком, пробегающим по ее коже. В чувствительной точке там, зная, что мое теплое дыхание заставит ее содрогнуться, я шепчу:

— Я бы убил за тебя. Я бы убил любого ради тебя.

Это не просто обещание. Я убью за нее. Я сделаю для нее все, что должен.

Проходит лишь доля мгновения, прежде чем то, что я сказал, достигает ее, и осознание отражается в языке ее тела. С этими словами я глубоко вхожу в нее, до самого основания, и я беру ее дико, подпитываемый ее мучительными криками удовольствия, напоминая ей, кому именно она принадлежит.

Глава 1

Деклан

Они говорят, что мы жестоки именно по этой причине.

— Если он не заплатит… — заявляет мой брат Картер, и его костяшки пальцев ритмично постукивают по кленовому столу. Темп ровный, как и голова Джейса, когда он кивает, соглашаясь с невысказанным консенсусом. — …давайте сделаем это очень публично, — заключает Картер, подчеркивая слово очень.