Вековые тайны живописи. Ключи к великим шедеврам - Легран Елена - Страница 2

Германские государства, Франция, Швейцария, Англия, Голландия, Фландрия были охвачены кровопролитными войнами, развернувшимися вокруг главного вопроса человечества: как правильно верить в Бога? В каких-то странах победили католики, в каких-то – протестанты, и от победы или поражения в этих войнах зависели судьбы не только государств и народов, но и произведений искусства. Никогда картина художника-протестанта не будет похожа на картину художника-католика. Между ними – пропасть. И пропасть эта пролегла именно в дерзком и гениальном XVI столетии.

Догма перестала доминировать над человеком и тем более над Мастером. Человек осознал свою значимость в мире, который отныне воспринимает крутящимся вокруг себя[7]. И осознание это станет одним из главных идейных стержней того мировоззрения, что найдет свое отражение в произведениях искусства, о которых пойдет речь в этой главе.

Став с помощью книгопечатания более доступным, знание отныне неотделимо от человека: он требует его во всем, ищет везде, в том числе и в произведениях искусства. Так художник становится еще и пророком, мыслителем, носителем и транслятором знания о мире внешнем и внутреннем, своего рода сакральным хранителем некой тайны, раскрытия и отражения которой ждут от его произведений.

Роль и значимость художников в этом новом мире не имеет аналогов ни в прошлом, ни в будущем: они превращаются в небожителей, творцов, их обожествляют и превозносят сильные мира сего. Монархи не гнушаются перепиской с Тицианом, борются за честь видеть при своем дворе Леонардо да Винчи[8] или Бенвенуто Челлини[9], «не замечают» насмешек Веронезе[10] и покорно ждут, пока художники, в нарушение всех сроков, закончат заказы, призванные увековечить не только самих мастеров, но и заказчиков.

Мы же помним, что гении – герои этого времени, не так ли? И гении XVI века до безрассудства дерзки.

Именно о них, о дерзнувших гениях, мы и поговорим в этой главе.

Божественный образ у Дюрера

Знакомьтесь: Альбрехт Дюрер[11], художник, творец.

Хороший художник? А об этом уже вам судить: для этого у вас есть написанный им автопортрет!

Великий творец? Об этом тоже вам судить: автопортрет ведь у вас перед глазами!

А что думает о своем творчестве сам художник? Он доволен своими работами? А вы взгляните на автопортрет – и все поймете сами: в нем скрыты ответы на все ваши вопросы, а также на вопросы тех, кто был до вас, и тех, кто будет после.

https://images.eksmo.ru/images/vekovye-tayny-zhivopisi/durer.JPG

Альбрехт Дюрер

Автопортрет в одежде, отделанной мехом

1500, Старая Пинакотека, Мюнхен

Потому что этот автопортрет – не зеркало, он гораздо больше: это рентгеновский снимок, ведь с его помощью мы видим не только то, что снаружи, но и то, что внутри.

А внутри находится человек, уже признанный современниками великим, который сам ощущал в себе присутствие божественного вдохновения и стремился создать произведения, которые бы превосходили все те, что были созданы до него. Потому что чувствовал в себе силы на это.

Автопортрет, выполненный Дюрером в 1500 году, когда ему было 28 лет, без преувеличения можно назвать самым знаменитым автопортретом в истории мировой живописи. И самым скандальным, ибо нет на свете человека, хоть немного знакомого с иконографией, кто не увидел бы в позе, жесте и самом облике художника отсылок к образам благословляющего Христа. «Богохульным» назвал этот портрет один из величайших историков искусства Кеннет Кларк[12]. «Высокомерным и тщеславным» именуют его менее строгие к Дюреру искусствоведы. Откровенно говоря, иного анализа этой картины я и не встречала: все, кто берется о ней рассказывать, копируют высказывания друг друга о неслыханной дерзости художника, буквально уподобившего себя Христу.

В самом деле, при взгляде на «Автопортрет в одежде, отделанной мехом» сложно не провести параллелей с образом Иисуса как Спасителя мира[13]: изображение – строго анфас, прямой взгляд как будто сквозь нас, жест руки, напоминающий благословение. Да и внешность Дюрера может ввести в заблуждение. Но его внешность действительно такова, нравится нам это или нет!

Дюрер был красив, обаятелен и образован, он нравился и женщинам, и мужчинам, и с благосклонностью принимал восхищение собой.

В своем родном городе Нюрнберге Дюрер пользовался уважением, даже почетом, водил дружбу с первыми людьми города, имел большой дом и много заказов. Он много тратил и много зарабатывал.

Все это мы видим на его автопортрете – и красоту, и богатство, и статус. Видим мы и талант живописца. Иными словами, все то, ради чего в основном автопортреты и создавались, являясь своеобразными «визитными карточками» художников, по которым новый заказчик, еще не знакомый с живописцем и, возможно, сомневающийся, сделать ли заказ, мог бы судить о мастерстве и об успешности мастера. Не стоит забывать, что Дюрер пишет эту картину в 28 лет, когда он еще не столь знаменит и востребован. Ему еще надо «продавать и подавать» себя. Этот факт непременно нужно учитывать, анализируя любой автопортрет любого художника.

А теперь давайте посмотрим на автопортрет Дюрера «свежим взглядом», то есть так, словно мы никогда и ничего о нем не слышали. И параллельно с разглядыванием портрета почитаем теоретические произведения самого художника, а также попытаемся увидеть эту его работу глазами современников.

В своих теоретических трудах «Руководство к измерению» и «Четыре книги о пропорциях», над которыми Дюрер работал несколько последних лет жизни, он много размышляет о ремесле и таланте художника. И слова его крайне интересны в свете обвинений в тщеславии и богохульстве.

«Не воображай никогда, что ты можешь сделать что-либо лучше, чем творческая сила, которую Бог дал созданной им природе, – пишет Дюрер, обращаясь к воображаемому молодому художнику. – Ибо твои возможности ничтожны по сравнению с творением Бога… Лишь одному Богу известно все это, а также тому, кому он это открывает»[14].

Лишь одному Богу известно все это, а также тому, кому он это открывает, – в этих словах ключ к тому, что мы видим на портрете молодого Дюрера!

В эпоху Возрождения талант начинает цениться настолько высоко, что может показаться, будто восприятие таланта как божественного дара исчезает и в нем видят исключительно заслугу самого человека. Но думать так – большое заблуждение! Ренессансный художник религиозен и богобоязнен. Он ощущает себя наделенным даром свыше и чувствует ответственность за реализацию этого дара посредством своих произведений. Если папа римский провозглашает себя наместником Бога на земле, то художник уровня Дюрера воспринимает себя исполнителем воли Творца и посредником между Богом и людьми. Иными словами, Бог говорит с людьми через образы, созданные теми, кому он «это открывает».

В этом – и только этом – смысле художник является воплощением Бога на земле и становится проводником божественной благодати в мир смертных посредством бессмертных образов.

На «Автопортрете в одежде, отделанной мехом» слева стоит монограмма Дюрера (AD) и дата создания картины (1500), а справа – весьма любопытная надпись: «Я, Альбрехт Дюрер, нюрнбержец, написал себя так вечными красками в 28-й год». Вот слово и произнесено: ВЕЧНЫМИ красками! Потому что художник оставляет нам ВЕЧНЫЕ образы! И образы эти не появились бы на свет без его, художника, посредничества, ибо не может человек создать лучше, чем природа, сотворенная Богом. Если только он не наделен даром, через который Бог открывает ему возможность творить в вечность.