Воспитание бабочек - Карризи Донато - Страница 48

Все они приехали из Милана. Серена уверяла, что они между собой не знакомы, но оказалось, они уже отдыхали в пансионе в прошлом году. Поэтому Авроре пришлось смотреть, как подружки радостно обнимаются после разлуки и возобновляют прежние традиции и обычаи.

За ужином она держалась в сторонке, и во время вечерних игр тоже. По правде говоря, несколько раз она попыталась завязать с кем-нибудь разговор. Но ее попытки с треском провалились, поскольку ее не связывали с другими ни общие воспоминания, ни истории.

По крайней мере, воспитательницы оказались не так уж плохи. Ее любимицей стала самая ласковая — Луиза, потом шла шутница Флора. А вот Берта сразу показалась серьезной и отстраненной.

Когда настало время идти спать, Аврора впала в уныние. В одинокой мансарде накипевшие слезы хлынули наружу. Она скучала по Гасу и по матери. Перед ужином Серена позвонила, чтобы узнать, как у нее дела. Когда ее позвали к телефону, Аврора кратко описала свои первые впечатления от пансиона. Не решившись признаться, как все обстоит на самом деле, она попыталась намекнуть на свое истинное настроение между строк, в надежде, что мать найдет какое-то решение. Ей хотелось услышать, что на следующий день приедет водитель Уолтер и отвезет ее домой. Но Серена задала всего несколько дежурных вопросов и обошлась поверхностными ответами дочери, не уловив ее безмолвный крик о помощи.

Но потом, в постели, Аврора больше не смогла сдерживаться. При мысли о том, что придется оставаться здесь целую неделю, она уткнулась лицом в подушку, чтобы приглушить громкие рыдания, а потом долго не могла уснуть.

Первую ночь она провела в беспокойных снах, то и дело просыпаясь. Наутро за завтраком она чувствовала себя разбитой, но, пытаясь приободриться, сказала себе, что, возможно, все наладится, когда она пойдет кататься на лыжах вместе с группой. Ее мать часто повторяла, что спорт способствует развитию отношений между людьми.

Но в ее случае ситуация только ухудшилась, превратившись в настоящий кошмар.

Когда их привезли на склон по канатной дороге, Аврора узнала, что, в отличие от нее, все девочки из лагеря — умелые лыжницы. А поскольку ей нужно было изучить самые азы, ее поручили заботам инструктора, которая будет давать ей индивидуальные уроки.

Аврора понимала, что это еще больше отдалит ее от остальных, но решила приложить все усилия, чтобы быстро преодолеть разрыв, отделяющий ее от более опытных девочек, и как можно скорее к ним присоединиться.

Однако все утро она только и делала, что падала на задницу.

После двух бесконечно долгих часов, проведенных в безуспешных попытках сохранить равновесие, сдалась даже инструктор. Женщина с улыбкой сказала ей, что на сегодня, пожалуй, хватит, и отправила ее в раздевалку убирать лыжи и ботинки.

В раздевалке Авроре стало одиноко и уныло. Ей велели подождать, пока остальные закончат, чтобы потом вернуться в шале вместе со всеми. А это займет еще как минимум час. Все утро, пробуя силы на лыжне для начинающих, она видела, как остальные мчатся по большой трассе, и вынуждена была слушать их веселые крики.

Она провела здесь меньше дня и уже все здесь ненавидит. А ведь впереди еще шесть!

Сняв ботинки и бросив их вместе с перчатками и шлемом в шкафчик, она надела сапожки и побежала прятаться в уборную для девочек.

Увидев свое отражение в зеркале над раковинами — в лыжном костюме, в котором выглядела толстой и неуклюжей, — она снова разразилась слезами. Ей стало жаль стоявшую перед ней Аврору. И чем дольше она смотрела, как та плачет, тем больше ей хотелось плакать. Но вид у нее был еще и нелепый: с этой копной волос она была похожа на грустного клоуна, идеально подходящего для того, чтобы смешить других.

Аврора заперлась в кабинке и села на унитаз, продолжая предаваться отчаянию. Она уже со счета сбилась, сколько раз бывала в таком настроении с тех пор, как приехала в лагерь.

В туалете противно пахло средством для мытья полов. Аврорины рыдания эхом отдавались от белой плитки вместе с капаньем неисправного бачка. Утешало только то, что ее никто не видит и не слышит. По крайней мере, так она думала. Потому что на самом деле не проверяла.

«Этого не может быть, — сказала она себе. — Это было бы чересчур».

Охваченная внезапной тревогой, она утерла слезы рукавами лыжного костюма и встала, чтобы убедиться, что она действительно одна. Она приоткрыла дверь и выглянула в щелку.

Рядом было еще три кабинки. Две справа были пусты. И одна слева — закрыта. На двери висела табличка: «Не работает». Там-то и капал неисправный бачок.

Но Аврора все же заметила в щелочку под дверью тень. Чей-то неподвижный силуэт.

Аврора застыла в ожидании, пока тень пошевелится. Несколько долгих секунд не происходило ничего. Тогда она подумала, что это не может быть человек. Наверное, ей просто почудилось. Она сказала себе, что на самом деле в кабинке никого нет. Но ей все равно было жутковато.

Отказываясь поддаваться глупому страху, Аврора все-таки решила вернуться в раздевалку. Она собиралась надеть шарф и шапку и дождаться возвращения остальных на улице. Но, снова подойдя к своему открытому шкафчику, увидела кое-что, чего раньше не замечала.

На полке стоял бумажный пакет. Белый и безликий, тщательно запечатанный.

Аврора взяла его, гадая, что внутри. Он оказался легким. Она его встряхнула, и по звуку ей показалось, что внутри много мелких предметов.

Она села на банкетку посреди комнаты. Стоило ей открыть пакет, как ее окутал сладкий аромат.

Заглянув внутрь, она увидела шоколадные монетки.

Аврора взяла одну, чтобы хорошенько рассмотреть. На золотой фольге был изображен гном. А по кругу шла надпись: «Номинал — 1 бабочка».

Эта мелочь вызвала у нее улыбку, но ее было недостаточно, чтобы прогнать грусть. Однако запах был заманчивым, и она решила развернуть монетку и съесть. Жуя угощение, она спрашивала себя, кто мог оставить ей подарок.

«Наверное, кто-то ошибся», — подумала она, задаваясь вопросом, получили ли остальные по такому же пакетику шоколадных монет.

Когда она собралась развернуть вторую монетку, дверь раздевалки распахнулась и внутрь ворвалась группа девочек. Шумные и веселые после утра на лыжах, они проходили мимо, совсем не обращая на нее внимания. Аврора осталась сидеть, где сидела, с белым пакетиком в руках. Она поникла.

Но тут кто-то постучал ее по плечу. Она обернулась.

— Can I have one?[13] — попросила девочка, указывая на золотые монетки.

Аврора протянула ей пакет. Девочка развернула монетку и тут же положила в рот.

— My name is Aurélie[14], — жуя, представилась она с очаровательным французским акцентом.

— I’m Aurora[15], — сказала Аврора.

— We have almost the same name![16] — Девочка улыбнулась, открыв перепачканные шоколадом зубы.

Их имена и впрямь звучали похоже.

Следом подошла вторая девочка, увидевшая эту сцену, и тоже представилась. Аврора заметила, что та смотрит на пакетик, и предложила ей монетку.

Очень скоро к ним присоединились и остальные. В обмен на шоколадную бабочку каждая называла свое имя. Аврора быстро завоевала популярность. Ей задавали тысячу вопросов, расспрашивали, откуда она и чем увлекается. Вскоре она обнаружила, что участвует в их болтовне и планах на остаток дня. В считаные минуты грусть улетучилась и тоска испарилась: Аврора перестала быть чужой для них, а они — для нее.

Ей вдруг расхотелось уезжать.

Чтобы добиться успеха, оказалось достаточно пакетика шоколадных монеток. Пакет быстро опустел, но каждая получила по монетке с изображением гнома. Аврора порадовалась, что успела съесть только одну.

Но потом кое-что заставило ее задуматься.

«Бабочек» в пакетике было двенадцать, ровно по числу девочек. Аврора подозревала, что это не совпадение.