Воспитание бабочек - Карризи Донато - Страница 32

От обуви, промокшей под дождем.

18

Все то же самое, что и в ночь пожара в шале. Злоумышленник вернулся.

Серена насчитала в гостиной десятки следов; чистым осталось только то место на полу, где лежала, не в силах пошевелиться, она сама. Казалось, они почти окружали ее фигуру по периметру, как на некоторых местах преступлений.

Цепочка следов вела в спальню. Серена последовала по ним, боясь внезапно оказаться лицом к лицу с незнакомцем. Или, возможно, с бородачом в красной кепке.

Едва переступив порог комнаты, Серена увидела, что отпечатки огибают незаправленную кровать, а затем возвращаются в гостиную. В спальне никого не было, но на всякий случай она решила заглянуть в ванную. Однако там все выглядело так же, как раньше.

Серена заметила, что следы быстро высыхают, а потому взяла мобильник, чтобы сфотографировать их, пока они совсем не исчезли.

Затем отправилась на поиски Гассера.

Была суббота, и Серена рассчитывала застать его в участке, однако ее направили в церковь пятидесятников. Серена не ожидала, что Гассер окажется религиозным человеком, но ей пришлось изменить свое мнение, когда она узнала его среди большой группы верующих. Они собрались на службу под открытым небом на заснеженном поле перед зданием общины.

Серена припарковала внедорожник неподалеку и быстрым шагом направилась к месту богослужения. Выглядела она хуже, чем обычно, но ей было все равно. Ледяной ветер хлестал ее по щекам и до слез резал глаза.

Гассер пришел с семьей. Идеальная женушка с лишним весом и домашней перманентной завивкой. Дочки-близняшки с косичками, обе в очках. Как и другие члены религиозной общины, они были одеты в белые хитоны и держались за руки.

Они исполняли гимн Господу.

Заметив, что Серена вот-вот обрушится на них со скоростью астероида, Гассер торопливым жестом извинился перед пастором и отделился от собрания, чтобы ее перехватить.

Глядя, как он идет ей навстречу в развевающемся хитоне с разрезами до бедра, Серена чуть не рассмеялась. Мундир придавал ему хоть какой-то авторитет, а теперь он выглядел необыкновенно нелепо.

— В чем дело? — спросил полицейский, натянуто улыбнувшись сквозь усы. Он боялся, что она устроит скандал.

— Кто-то проник в мои апартаменты в апарт-отеле, — ответила Серена и сунула ему под нос мобильник с фотографией следов.

Гассер рассмотрел снимок:

— И вы были там, когда это произошло?

— Я спала, — солгала Серена. — Заметила утром. —

Ей хотелось сказать, что, по всей вероятности, злоумышленник подсунул ей бутылочку из-под «Эвиана» с измененным «Плюшевым мишкой», но она сдержалась, чтобы Гассер не решил, будто ей все пригрезилось.

— Сразу говорю, что признаков взлома нет, — наверное, он воспользовался универсальным ключом.

— Главное, что он не причинил вам вреда, — с облегчением сказал Гассер. — А из ваших личных вещей ничего не пропало?

— Он ничего не украл, — ответила Серена.

— Вы как следует проверили?

— Красть было нечего, — заверила она. — Думаю, меня пытались запугать.

Предположительно, злоумышленник изменил состав коктейля из алкоголя и лекарств ровно настолько, чтобы ее одурманить. Иначе почему он не проник в апартаменты в ее отсутствие? Это явно было бы проще и менее рискованно.

Но он хотел, чтобы Серена знала, что он там побывал. Что он может добраться до нее когда угодно. Подкрасться незаметно. И причинить боль, если захочет.

— Ваше затянувшееся пребывание в Вионе вызывает недовольство, — заключил Гассер.

— По-вашему, кто-то из ваших земляков пытался таким образом меня спровадить? — спросила Серена.

— Я бы не удивился. Туризм жизненно важен для долины, а вы делаете нам плохую рекламу, — признал он.

— Хорошо, что вы так думаете, — сказала она. — Но я бы добавила, что, по-моему, кто-то боится, что видео с открытым окном в комнате моей дочери в пансионе может навести на неудобную правду.

— Нет никакого видео, — спокойно возразил полицейский, напомнив Серене, что она не смогла ни показать ему запись, ни предоставить доказательства ее существования.

— Несколько дней назад за мной следил бородатый мужчина в красной кепке, — заявила она, умолчав о том, что в это время проводила незаконный обыск в доме Флоры.

— Так себе описание… — заметил Гассер.

— Он водил зеленый «опель»-седан, — прибавила она.

Командир всячески старался сохранять терпение:

— В последний раз, когда мы с вами виделись, вы обвинили Адоне Стерли в поджоге, уничтожившем шале, а позже обнаружили, что он ни при чем.

— На этот раз я знаю, что права, — настаивала Серена.

Гассеру следовало бы самому поговорить с пироманом. Возможно, когда тот предоставит ему объяснение, подкрепленное моделью зажигательного устройства, полицейский убедится, что за трагедией в пансионе действительно кто-то стоит.

Между тем собравшиеся перестали петь и обернулись к ним. Мужчины, женщины и дети молча таращились на Серену. Она почувствовала, что их взгляды пронзают ее насквозь.

— Я должен задать вам один вопрос, но уже знаю, что он придется вам не по душе, — произнес командир, поглаживая усы.

Серена уже замечала, что Гассер делает так всякий раз, когда собирается сказать что-то неприятное. Она молча ждала.

— Вы сейчас в состоянии наркотического или алкогольного опьянения?

Она окаменела, но не могла отрицать. Внешний вид и дыхание говорили за нее.

— Я не хочу вас смущать, — заверил Гассер. — Я сильно за вас беспокоюсь. И если в апартаменты действительно кто-то проник, возможно, вам лучше вернуться в Милан.

— Я никуда не уеду, — отрезала она.

— Тогда я не могу ручаться за вашу безопасность.

Серена не поняла, предостережение это или угроза. Она решила, что с нее хватит.

Когда она направилась обратно к внедорожнику, Гассер не попытался ее остановить.

Она шла тяжело и с трудом, с каждым вздохом ее легкие наполнял холод. Серена была на грани срыва, но изо всех сил старалась этого не показывать. Сев в машину, она включила зажигание, но передача не желала работать. Она с силой потянула за рычаг переключателя, и тот издал мерзкий металлический скрежет, отчего она устыдилась еще больше. Тем временем командир и другие члены пятидесятнической общины вернулись к молитвам.

Только одна женщина, которую Серена никогда раньше не видела, продолжала смотреть на нее.

Короткие светлые волосы. Не слишком высокий рост. Очки. Молочно-белая кожа. Подол белого хитона развевался, но женщина стояла неподвижно. Напряженное лицо, суровое выражение.

Что-то в ее взгляде действовало Серене на нервы. Осуждение. Да, незнакомка ее как будто осуждала.

Наконец внедорожник соизволил тронуться с места, и Серена смогла от нее уехать.

19

Вернувшись в апарт-отель, Серена с силой захлопнула за собой дверь. Следы на полу исчезли, осталось лишь несколько пятен грязи, сливавшихся по цвету с коричневым ковролином.

Серена была измотана и вне себя от ярости.

Она прошла в угол, где стоял мини-холодильник, и начала пинать его ботинками. Внезапно все вокруг стало ее бесить. Особенно этот проклятый шум, который непрестанно давил на мозги и напоминал, почему она оказалась здесь, в этом убогом месте в горах.

Выпустив пар, Серена отошла и, не снимая куртки, села на кровать. Она испытывала абсурдное чувство вины перед холодильником за то, что вот так его поколотила. Ей было грустно, но она вдруг рассмеялась. Смех продлился недолго и не принес никакого облегчения.

Она с радостью последовала бы совету Гассера вернуться в Милан и забыть эту историю, но не могла. И хотя вероятность, что Аврора жива, была крайне мала, Серена не могла от нее отмахнуться. При этом никто не мог гарантировать, что ее дочь все еще в долине. Если девочку действительно похитили, вполне вероятно, что злоумышленник куда-нибудь ее увез.