Ревизор: возвращение в СССР 32 - Шумилин Артем - Страница 11

– Давайте, завтра! – охотно согласился я. – Мы только «за». Быстрее решится этот вопрос, быстрее человек устроится на нормальную работу.

Договорились с ним встретиться завтра в десять у завода.

***

Москва. Партком завода «Серп и молот».

Главный энергетик Лосев познакомил Вагановича с начальником гражданской обороны службы главного механика Пестовым Геронтием Васильевичем. Мужичку было уже пятьдесят семь лет, через три года он собирался на заслуженный отдых и планировал, где будет встречать свою старость. Они быстро нашли общий язык и собирались втроём у Вагановича когда в обед, когда ближе к концу дня. Иногда с коньяком…

Новым приятелям Вагановича был очень интересен его опыт работы первым секретарём горкома. Он знал эту партийную кухню изнутри, и, как они решили, в Москве всё то же самое, только в других масштабах. А заглянуть в партийное закулисье им было очень любопытно.

Как только Ваганович понял это, он начал развлекать их байками из жизни городского главы. Где-то расскажет реальную историю, без конкретных имён и фамилий, разумеется. Где-то историю из соседнего района выдаст за свою… Мужики слушали, открыв рот, и ловили каждое его слово.

Вот уж никогда не думал, что буду как артист разговорного жанра перед людьми выступать, – усмехался Ваганович, планируя в дальнейшем начать рассказывать про случаи хищений на городских предприятиях, но не вдаваясь в подробности самих схем, а делая упор на условия жизни людей, сколько у них было конфисковано. Кому и как удалось уйти от конфискации и так далее. Капля за каплей камень точит!

И ещё он начал продумывать своё участие в будущих схемах. Какую нишу, желательно безопасную, он может занять, чтобы претендовать на полноценную долю? А то научить-то мужиков делать деньги он научит, а дальше что? В чем его интерес?

***

Часам к трём допечатал записки для Межуева и начал собираться на лекцию. В этот раз Ионов отправил меня на Фабрику печатной рекламы, оказывается, у нас и такая есть. Поехал на улицу Маршала Вершинина. Нашёл быстро, но это оказался жилой дом, весь первый этаж которого и занимала эта фабрика. Удивился и поразился, как люди тут живут на втором этаже? Там же, наверное, шум невероятный от работающих механизмов. Но директор типографии Василий Николаевич Гречко, лично подошедший к старенькой вахтёрше за мной, успокоил, что на втором этаже только учреждения, жильцов нет.

Пока дошли, успел оглядеться. Типография небольшая, такая же, как наша, но оборудование поновее, есть и импортное. Сцены и трибуны здесь не было. Был стол президиума и ряды многоместных секций кресел, как в кинотеатрах.

Народ быстро занимал места. За столом президиума уже сидел парторг организации, главный бухгалтер и председатель месткома. Директор последовательно мне представил каждого. Все встали и поздоровались со мной по очереди за руку. Всё было очень торжественно и официально.

Как ни странно, и сотрудники, что занимали места в зале, тоже смотрели на нас с интересом и уважением, как будто они все в предвкушении чего-то важного и необыкновенного.

А тема лекции была про Кубу. Лекция называлась: «Народ Кубы непобедим». Успел рассказать про значение кубинской революции для народов Латинской Америки, но, когда речь зашла о вторжении американцев на Кубу в шестьдесят первом году, Гречко вскочил и перехватил у меня инициативу. Уступил ему, не бодаться же с ним, сел на его место за столом. А он начал очень грамотно рассказывать, почему американским империалистам так важно уничтожить народную Кубу. Минут двадцать говорил, да так вдохновенно, с таким возмущением по отношению к американцам, которые снарядили и помогли тайно высадиться на острове контрреволюционерам, которые из себя представляли сплошь отребье из наёмников со всего мира.

Сам слушал с интересом. Такое впечатление сложилось, что он чуть ли не участник тех событий… По прошествии двадцати минут он опомнился. И повернувшись ко мне, стал благодарить за лекцию.

– Правильно всё товарищ лектор говорил! – заявил он людям, показывая на меня. – Поблагодарим его!

Мне ещё и поаплодировали.

– Такой лекции у меня ещё не было, Василий Николаевич, – улыбаясь, признался я, когда он провожал меня.

Мало того, что он сам за меня лекцию прочёл, так он мне ещё и целый рулон каких-то афиш цветных дал с нашими красавицами-артистками. Ну, это я домой не понесу… Передам через Брагина парням в общагу. Порадуются, стены обклеят…

***

Москва. УВД Пролетарского района города Москвы.

– Что Погашев? – спросил Градов капитана Дубинина.

– Да ничего, просидел целый день у себя в мастерской, – ответил он. – Ходил вчера опять в морг к Каменщикову. Ночевал сегодня у Голубевой.

– Чего ему в морге надо? – передёрнуло лейтенанта Миронову. – Неужели нельзя домой к нему после работы зайти?

– А чем тебе морг не нравится? – поддел её лейтенант Курносов. – Наш патологоанатом и ест, и пьёт рядом с трупами.

– Это всё дело привычки, – согласно кивнул майор Баранов, сочувственно взглянув на побледневшую девушку.

– А вы когда к Голубевой опять собираетесь? – посмотрел на него начальник.

– Завтра, Александр Демидович. Только во вторник были, нельзя так частить.

– Завтра, значит, хорошо… Точнее, ничего хорошего. Как там Вершинин? Держится ещё? Не спугнёт он нам Мешкова?

– У Мешкова, похоже, в голове нет ничего, кроме монет, – заметил Дубинин. – Ходит, себе под ноги всё время смотрит, представляете? Я думал, он со странностями, смущается, людей стесняется… А он монеты высматривает!

– Серьёзно? – усмехнулся Градов.

– Точно вам говорю! Этот не заметит ничего, что монет не касается. Так что, за директора музея можно не волноваться.

***

Москва. Торгово-промышленная палата.

Когда позвонил Ливанов, Андриянов решил, что у того вопросы какие-то появились, но тот пригласил его вечером встретиться по его делу.

Это что же, он так быстро сумел всё выяснить? – удивился он и с трудом дождался окончания рабочего дня, сгорая от любопытства. Так хотелось побыстрее узнать что-то про знойную красавицу Галию…

– Ну, что я тебе скажу?.. Тёмная какая-то история с этой твоей барышней. – начал Ливанов. – Что на виду? Двадцать лет, двое детей, близнецы. Мужу восемнадцать лет…

– Сколько? – не поверил Андриянов.

– Как есть, – развёл тот руками. – Дальше. Оба уроженцы небольшого городка на Брянщине. Приехали в Москву в семьдесят первом. Жили в общежитиях своих учебных заведений. Расписались в ноябре семьдесят первого, вскоре после этого заселились в новенькую двушку, в сентябре семьдесят второго она рожает близнецов. Сейчас оба студенты второкурсники, оба работают. Но, заметь, квартира у них уже четырехкомнатная!

– Как так вышло?

– А им по случаю рождения близнецов дали соседнюю квартиру и они их объединили. Соседи поголовно завидуют их ремонту, говорят, там что-то невероятное просто! Кстати, мать его со вторым мужем живёт в том же подъезде. Тоже вот так запросто взяли и приехали в Москву из своего городка!

– Ага… А кто у него мать?

– Экономист в соседнем с домом НИИ, – посмотрел Ливанов в свои записи.

– Так… А кто у нас второй муж матери?

– Заместитель начальника экономического отдела завода «Серп и молот».

– Что-то не тянут они на серьёзные тылы… А кто её родители?

– Отец начальник караула в пожарной части ЗИЛа, а мать осталась на Брянщине, но вряд ли она оказывает им серьёзную поддержку. Я человечка отрядил походить там возле дома, послушать… Так он говорит, тёща зятя проклятьем своей семьи считает. Там весь двор слышал, как она орала, что он ей всю семью развалил…

– Очень интересно… Это как?

– Не знаю. Там вообще, какая-то тёмная история с этой семьёй. И с цыганами он дружит, и с вьетнамским генералом, и негр к ним ходит в милицейской форме…

– Правда, что ли? – хмыкнул Андриянов. – Там этот твой человечек не любитель? – пощёлкал он себя по шее.