Червь 3 (СИ) - Лагутин Антон - Страница 21

— Как?

— Тебе виднее!

Ах, ну да, бля. Конечно. Что еще за глупости я спрашиваю. Каждый день же ковыряюсь в этом дерьме, успокаивая охваченных предсмертной агонией животных. Заебись!

Собачий нос больше не был влажным и чёрным. Он окрасился в серый цвет, став сухим и грубым. Морду испещряло множество трещин, напоминающие молнии, что разрывают ночное небо над горами. А всё тело собаки стало походить на кусок скалы, омываемый холодным океаном. Пейзаж такой, хоть рисуй картину. Но тут вдруг стало не до художества. Передние лапы дёрнулись. Раздался вой ветра, и грудь собаки тут же вздулась.

Выдох.

И тут же вдох.

Пасть пса захлопнулась. Распахнулись веки, за которыми показались абсолютно белые глаза. Как куриные яйца. И вот эти отваренные в крутую яйца сразу же принялись сканировать окружающий их мир. Зрелище неповторимое. Кому рассказать — не поверят! Я так засмотрелся, что потерял всякую бдительность.

Собака резко вскакивает и прыгает на меня. Такой скорости никто не ожидал. Тетива издала ноту смерти, но стрела лишь взбудоражила воздух рядом со спиной ожившей собаки и вонзилась в землю, рядом с моей ногой. Собака валит меня на землю, прямо в грязь! Пасть распахнулась и уже собиралась сорвать моё миленькое личико, как я вдруг нашёл в себе силы проорать: СТОЙ! И еще добавил: БЛЯ!

Глава 9

Никакой боли я не почувствовал, да и моё лицо всё еще на месте. Надолго ли?

Собака никуда не ушла, продолжала нависать надомной, как насильник над жертвой. Горячее дыхание нежно ударило в ладони, которыми я закрывал своё личико. Пахло скисшим мясом. Стало страшно. Пиздец как сыкатно, но я открыл глаза.

— Инга! — крикнул Борис, отрезвив меня от сковавшего меня страха.

— Всё хорошо! — крикнул я в ответ.

Свои губы я разомкнул, а вот зубы по-прежнему плотно сжаты; боясь, что хоть какие-то крошки могут залететь мне в рот. Смотрю в бок, пробуя отыскать Бориса. Ага, вот и он. Стоит возле меня с занесённым над головой мечом. Лезвие готово в любую секунду обрушиться на голову псины, но всё было под контролем, просто так никто не станет убивать переродившееся животное. Даже Осси опустила лук, обломавшись, что никого не получилось убить, но новую стрелу вложила в расслабленную тетиву.

Собака дышала ровно. Пасть чуть приоткрыта, глаза-яйца смотрели ровно на меня. Во всяком случает, так мне показалось. В этих блестящих шариках для гольфа я только и вижу свою напуганную харю. Попробуем пообщаться с собакой — ничего. Никаких эмоций. Меня обуревало желание прикоснуться к собаке, разум которой спрятался от меня. Залез глубоко-глубоко в голову и не собирается выходить наружу.

Протягиваю ладонь к заскорузлым отвисшим брылям, на которых шрамы от когтей сменились неглубокими трещинами. Я даже не успел прикоснуться. Пёс резко дёрнулся, окатив меня волной страха. Я устоял, переварил, но тут же раздалось рычание, быстро сменившееся тональностью на визг. Собака отлетела в сторону, упав в грязь. Ботинок Бориса еще с секунду устрашающе нависал над моим лицом, а потом смачно плюхнулся в грязь возле моего уха. Мужчина перешагнул через меня и направился к собаке, занося меч для удара. Блин, только этого не хватало! Столько трудов — и всё насмарку! Ну уж нет!

— Не надо! — кричу я вслед мужчине. — Он боится!

— Кого?

— Себя!

Почувствовав приближающуюся угрозу, псина неуклюже вскакивает на три лапы. Пробует отбежать, но передние лапы разъезжаются в разные стороны, и она снова плюхается в грязь.

Очередная волна страха просачивается в мой мозг. Волна непонимания. Волна растерянности.

Животное чувствует родной дом, родные края. Взглядом находит свою будку, но ничего не понимает. Не понимает, что это — дом. Словно потерянный ребёнок на вокзале. Всюду люди, но мамы среди этой безразличной толпы нет. Нет ни одного знакомого лица. Не переживай, я помогу тебе!

Встаю на ноги и кричу:

— Отойди от собаки!

Блядь, весь перемазался этим дерьмом. Штаны, рубашка. Комья тёплой грязи застряли даже в волосах. Смотрю всем весело за мной наблюдать. Ну, ничего, смейтесь-смейтесь, я еще успею взять своё!

Иду к собаке, пробуя наладить ментальный контакт. Ну, давай же! Не сопротивляйся, раскройся…

— Не бойся, я друг!

Тишина.

Пробую еще раз.

— Не бойся! Мы тебя не тронем!

Что-то есть! Собака прекратила растерянно крутить головой. Морда стрелой уставилась на меня. Есть контакт!

— Защищать дом… — слышу в голове. — Дом…

Уже лучше. Собаке нужно за что-то уцепиться. Нужна ниточка… Нужно…

Кидаю взгляд на тощего паренька. Спрашиваю:

— Кличка собаки?

Этот дебил почему-то замешкался. Начал поправлять штаны, а потом принялся пялиться на Бориса, словно тот должен был ему дать ответы на все жизненные вопросы. Зря он так. Борис одарил его таким гневным взглядом, что тот сразу нашёл ответ. Заикаясь, парень медленно произнёс:

— Пич…

Собака громко завыла. Отлично! Пёсик узнал своё имя? А ну ка, проверим…

— Пич! — кричу я.

Собака закрутилась, плюхнулась в грязь. Страха больше не было, но не было и радости. На собаку сейчас лучше не давить, дать ей привыкнуть, осознать — что она или кто…

— ПИЧ! — заорал пацан, — КО МНЕ!

Ну не мудак ли⁈ А! БЛЯДЬ!

Все уже расслабились: мечи убрались в ножны, луки ушли за спины, а тут такая подстава. Пёс вскочил как ошпаренный, и как ошпаренный метнулся вперёд, в сторону паренька. Пробегая мимо меня, я сразу же ощутил волну гнева. Вспомнив, как грубо парень обращался с собакой, мне стало ясно, что сейчас произойдёт. Даже не собираюсь вмешиваться. Но у Бориса были другие планы. Вынув меч, он бросился навстречу псу. Лезвие устремилось собаке в рёбра, но не для удара. Борис хотел увести животное в бок, оттолкнуть. Но не успел. Лезвие лишь черкануло бронированную кожу, оставив неглубокую, но длинную царапину.

Собака взмыла в воздух. Паренёк только и успел выставить свои руки перед лицом. Вот это зрелище! Никакой боевик не доставит столько удовольствия от просмотра. Только живой экшен! Только живые крики!

Собака врезается в тощее тело. Паренёк бьёт себя своими же локтями в грудь, выбивая весь воздух из лёгких, ладони хлещут по щекам. Они валяться в грязь, и начинается конкретная суета. Ребяческие крики перебиваются громким гавканьем. Собака пытается ухватить того за лицо, но натыкается на руку. Пацан не стушевался, начал цепляться за собачью морду руками, пытаясь увести её подальше от своего обосравшегося лица.

Борис всё никак не угомониться. Нет бы, спокойно посмотреть, чем всё закончиться. Но нет, мы так не можем! Он подбегает к этой куче моле. Бьёт со всей силой собаку в живот. Без толку. Начал заносить меч для удара, и тут я ему кричу:

— Стой!

— Если ты не угомонишь собаку, я отрублю ей башку!

— Я стараюсь изо всех сил! Я пытаюсь установить связь!

Давай, Пич, не сдерживай себя. Он весь твой. Откусишь руки, и там до лица сможешь дотянутся…

Парень от страха кричит во всю глотку. Слюни летят собаке на морду, когда та крутит головой как бешенная. Собака принялся поджимать под себя паренька, словно пытался вскарабкаться на гору; там, на вершине явно будет проще добраться до молоденькой мордашки. Когти передних лап драли грязную рубаху, а задние — штаны, спуская их до колен. Ну вот тут уже ситуация явно начала выходить из-под контроля. Так и хозяйство всё сдерёт, оставив парнишку на всю жизнь не просто инвалидом, а овощем без семян.

Очередной виз паренька заставляет Бориса занести меч.

— Инга! Успокой собаку!

— Успокойся, я почти наладила контакт!

Мысленно кричу собаке:

— Пич! Прекрати!

— Злой… — слышу я. — Злой…

Псина не успокоится, пока не доберётся сквозь кожаную решётку из рук до лица обидчика.

— Пич! Прекрати!

— Больно… делать мне больно…

— Пич!

— ЗЛОЙ!

Общение на расстоянии тут не прокатит. Под свежую порцию криков подбегаю к собаке. Падаю на колени. А тут все не так легко как кажется! Эту голову хрен ухватишь!