Дизель и танк (СИ) - Тыналин Алим - Страница 41

— Тысяча девятьсот метров, — Варвара не отрывалась от приборов. — Давление в норме, но расход топлива увеличился вдвое.

Каждый новый поворот открывал все более впечатляющие виды. На последнем участке подъема тучи вдруг расступились, и перед нами открылся главный хребет во всем величии. Михей Степанович придержал коня:

— Вот он, перевал. Отсюда уже видно обе стороны Урала.

Действительно, когда мы поднялись на гребень, западный и восточный склоны открылись одновременно. На европейской стороне громоздились темные ельники, уходящие к горизонту. На азиатской простирались бескрайние светлые долины, где угадывались дымки Свердловска.

— Две тысячи сто метров, — объявила Варвара. — Это наша высшая точка.

Все машины благополучно поднялись на перевал. Даже «Форд», несмотря на недавние проблемы с охлаждением, справился с подъемом. Велегжанинов методично записывал показания всех двигателей, такие данные бесценны для будущих конструкторских работ.

Спуск оказался не менее сложным, чем подъем. Приходилось постоянно тормозить двигателем, чтобы не перегреть тормозные механизмы. Но к вечеру мы уже были в предгорьях, а на следующий день показались окраины Свердловска.

Михей Степанович провожал нас до самого города:

— Ну вот, теперь вы знаете, как Урал переваливать. Не каждому такое дается.

В Свердловске нас ждала телеграмма от Орджоникидзе. Нарком требовал подробный отчет об испытаниях в горных условиях.

Глава 19

Свердловск

Свердловск встретил нас заводскими гудками и чадящими трубами. После величественной тишины гор индустриальный шум казался оглушительным. Длинные корпуса цехов тянулись вдоль дороги, над ними висела серая пелена дыма.

У въезда в город нас ждала целая делегация. Среди встречающих выделялся высокий человек в военной форме с тремя шпалами в петлицах и орденом на груди.

— Командир полка Медведев, военная приемка, — представился он, протягивая руку. — А это товарищ Студеникин, директор механического завода.

Рядом с комполка стоял грузный мужчина лет пятидесяти в потертом кожаном пальто. Его окладистая борода с проседью придавала сходство с доктором, но цепкий взгляд выдавал опытного производственника.

— Наслышаны о вашем дизеле, — прогудел Студеникин. — Особенно заинтересовала работа на высоте. У нас есть схожие задачи специального характера.

Варвара, выбравшись из кабины, принялась записывать последние показания приборов. Бережной, как обычно, осматривал машину.

— А это что за конструкция? — неожиданно спросил Студеникин, указывая на необычный прибор на приборной панели.

— Высотомер собственной разработки, — ответил я. — Позволяет точно регулировать подачу топлива в зависимости от давления воздуха.

— Интересно, интересно… — пробормотал директор, разглядывая прибор. — А у нас, знаете ли, тоже есть кое-какие наработки.

Медведев бросил на него предостерегающий взгляд:

— Вы для начала разместитесь в гостинице. А через час жду в штабе. Есть серьезный разговор.

К нам подошел молодой человек в очках, представившийся Кошкиным, сотрудником горсовета:

— Позвольте, я провожу вас. Номера уже готовы в «Центральной».

По дороге в гостиницу я заметил, как изменился город с довоенных времен. Старые купеческие особняки соседствовали с новыми конструктивистскими зданиями. У проходных заводов толпились рабочие первой смены.

— А это наша гордость, — Кошкин указал на огромное здание из стекла и бетона. — Дом промышленности. Там сейчас заседает правление треста «Уралмаш».

Гостиница «Центральная» сохранила былую купеческую роскошь. В вестибюле поскрипывал граммофон, играя что-то из Вертинского. Швейцар в потертой ливрее с медными пуговицами принял наши пальто.

— Знаете, — неожиданно сказал Кошкин, когда мы поднимались по лестнице, — у нас тут месяц назад американцы были. Из Форда делегация. Все высматривали, записывали. А потом главный инженер говорит: «У вас тут не завод, а поэма в металле».

— Интересное сравнение, — заметил я.

— А по-моему, точное, — Кошкин поправил очки. — Ведь что такое индустриализация? Это та же поэзия, только в железе и бетоне. Мы тут, знаете ли, не просто железки точим, мы новый мир строим.

В его словах была какая-то по-уральски основательная романтика. Такую я уже слышал от Михея Степановича, когда он говорил о горах.

Разместившись в номере, я первым делом развернул карту. До Казани предстояло пройти еще немало километров. Но прежде нужно было решить все вопросы здесь, в Свердловске. И судя по намекам Медведева, разговор предстоял непростой.

В дверь постучали. На пороге стоял Велегжанинов:

— Леонид Иванович, там внизу человек от Уралмаша. Говорит, у них что-то срочное по поводу наших двигателей…

Я покачал головой.

— Я сейчас встречаюсь с военными. Потом поговорю с ними.

Только я успел переодеться, как в дверь снова постучали. Это уже от военных. За мной прислали машину.

Я вышел из гостиницы и отправился на встречу.

В просторном кабинете штаба меня ждали Медведев и еще несколько человек в военной форме. На столе разложены чертежи, которые при нашем появлении поспешно свернули.

— Не буду ходить вокруг да около, — начал Медведев, когда мы расположились за длинным столом. — Нас интересуют ваши наработки по высотной адаптации дизеля. Особенно система регулировки подачи топлива.

Я заметил, как один из военных инженеров внимательно изучает графики испытаний, которые я привез с собой. Я специально не взял никого из своей команды, чтобы они не сболтнули ничего лишнего.

— Впечатляющие результаты на перевалах, — произнес он. — Особенно стабильность работы при резких перепадах высот. Товарищ Медведев, это именно то, что нам нужно для…

— Товарищ Зубарев, не забегайте вперед, — прервал его комполка.

Я сделал вид, что не заметил этого обмена репликами, хотя уже понял, что речь идет о танковой программе. Что ж, у меня тоже были планы на этот счет.

— Система действительно показала себя надежно, — ответил я. — Но это лишь часть комплексного решения. Важна общая компоновка двигателя.

— Расскажите подробнее, — подался вперед Медведев.

Следующие полчаса я рассказывал об особенностях конструкции, тщательно обходя ключевые технические решения. Военные инженеры засыпали меня вопросами, особенно их интересовала работа двигателя при боковых кренах.

— А что с вибрацией на высоких оборотах? — спросил Зубарев.

— Есть специальная система демпфирования, — ответил я уклончиво. — Но это пока в стадии доработки.

После совещания Медведев отвел меня в сторону:

— Товарищ Краснов, мы готовы организовать производство таких двигателей здесь, на Урале. Условия будут самые выгодные.

— Благодарю, товарищ комполка. Но давайте вернемся к этому разговору после завершения пробега. Сейчас все силы нужны для испытаний.

Когда я вернулся в гостиницу, меня ждал молодой человек в кожаной куртке. Оказывается, он ждал еще с момента моего отъезда к военным. Надо же, как я ему нужен.

— Кольчугин, конструкторское бюро Уралмаша, — представился он. — У нас есть очень интересное предложение по вашему двигателю.

— Слушаю.

— Мы работаем над проектом… скажем так, специальной машины. Нам нужен именно такой двигатель, компактный, мощный, надежный в любых условиях.

Я снова уловил намек на танковую программу. Похоже, несколько конструкторских групп параллельно работали над этой задачей.

— К сожалению, сейчас мы полностью сосредоточены на автопробеге, — ответил я дипломатично. — Но готов вернуться к обсуждению позже.

Когда Нестеров ушел, я достал из портфеля свои чертежи танкового дизеля. Над ними я работал урывками все последние месяцы. Пусть военные пока присматриваются к нашему автомобильному двигателю. Настоящий сюрприз я приготовлю им позже.

В дверь снова постучали. На этот раз это была Варвара:

— Леонид Иванович, Бережной просил передать. Там внизу еще какие-то подозрительные типы крутятся возле машин… И, вы пойдете смотреть на ремонт? Уралмаш любезно предоставил нам свои мастерские.