Дизель и танк (СИ) - Тыналин Алим - Страница 3

— О, — она рассмеялась, — он заперся в лаборатории с каким-то новым катализатором. Говорит, что тот нашептал ему идею особой резины для демпфера крутильных колебаний.

Я покачал головой. Методы Вороножского казались безумными, но результаты… результаты часто превосходили все ожидания.

Найти Вороножского в его лаборатории оказалось непросто. Помещение заполнено странным синеватым дымом. Сквозь химический туман виднелась его высокая фигура в черном халате.

— А, Леонид Иванович! — воскликнул он, заметив меня. — Как хорошо, что вы пришли. Артур только что сообщил потрясающую новость!

Он бережно поднял колбу с какой-то мутной жидкостью:

— Представляете, оказывается, если проводить вулканизацию каучука строго в полнолуние, да еще и при правильном расположении Юпитера…

— Борис Ильич, — осторожно прервал я его. — Как продвигается работа над резиной для демпфера?

— О! — его глаза загорелись еще ярче. — Это просто невероятно! Мы с Артуром разработали совершенно новый состав. Смотрите!

Он метнулся к столу и достал образец — темно-серый брусок эластичной массы.

— Здесь особая структура молекулярных связей. Я добавил серебряный порошок — он прекрасно гармонирует с лунными ритмами. А еще использовал…

— А практические характеристики? — снова прервал я его.

— Вот! — он схватил какие-то графики. — Эластичность выше на сорок процентов. Температурная стойкость — до ста пятидесяти градусов. И главное — гистерезисные потери минимальные.

Я внимательно изучил результаты испытаний. Несмотря на эксцентричные методы работы, Вороножский каким-то чудом создал резину, не уступающую композитам из двадцать первого века.

— Правда, есть одна проблема, — он слегка смутился. — Процесс вулканизации нужно проводить строго в определенное время. Я составил специальный астрологический календарь…

— А без астрологии никак?

— Ну что вы! — он прижал к груди колбу. — Космические ритмы играют важнейшую роль. Вот, кстати, Артур подсказывает, что через три дня будет идеальное расположение звезд для запуска основного производства.

Я вздохнул. Спорить с ним бесполезно, да и результаты действительно впечатляли.

— Хорошо, Борис Ильич. Готовьте все необходимое. Только…

— Да-да, я знаю! — он просиял. — Никакого благовонного дыма в цехе и никаких разговоров с катализаторами при комиссии. Хотя Артур очень обижается, когда его игнорируют…

Выйдя из лаборатории, я подумал, что наша команда, при всех своих странностях, уникальна. Звонарев с его математическим гением, педантичный Циркулев, точный как швейцарские часы, мастер-золотые руки Руднев, талантливая Варвара и даже безумный, но гениальный Вороножский — каждый вносил свой незаменимый вклад в общее дело.

До начала испытаний оставалось меньше трех месяцев. Но теперь я уверен, что мы справимся.

В коридоре послышались быстрые шаги. Я обернулся. Ко мне почти бежал Звонарев, бледный как полотно.

— Леонид Иванович! — он схватился за косяк двери. — Там… при повторных расчетах… — он судорожно сжимал какие-то листы с формулами.

— Что случилось?

— Коленвал, — выдохнул он. — Я пересчитал нагрузки с учетом резонансных колебаний. При наших материалах он не выдержит. Даже с демпфером. Разрушение неизбежно, причем в первые же часы работы.

Я быстро просмотрел его расчеты. Все верно — обычная сталь не справится с такими нагрузками. А до конкурса остается всего ничего…

В лаборатории что-то звякнуло — похоже, Вороножский уронил свою драгоценную колбу с «Артуром». Но сейчас было не до него.

— Собирай всех, — коротко сказал я Звонареву. — Через час у меня в кабинете. Будем думать.

Глава 2

Испытательный стенд

Испытательный цех встретил меня промозглым холодом. Сквозь высокие окна пробивался тусклый январский свет, едва освещая огромное помещение. В дальнем углу рабочие заканчивали монтаж массивной стальной рамы будущего испытательного стенда.

Звонарев уже был здесь, как всегда взъерошенный, с блокнотом в руках. Он методично проверял установку каждого датчика, то и дело протирая запотевшие очки.

— Мирослав Аркадьевич, как продвигается монтаж измерительной системы? — спросил я, разворачивая чертежи на временном столе.

— Почти закончили установку тензодатчиков, — он показал на сложное переплетение проводов. — Циркулев настоял на тройном резервировании всех измерительных каналов. Говорит, без этого данные будут «статистически недостоверны».

В цех вошла Варвара, как всегда собранная, в рабочем халате поверх теплого свитера. За ней следовал Руднев, придирчиво осматривая каждую деталь стенда.

— Леонид Иванович, — Варвара подошла к столу с чертежами, — у нас проблема с системой подачи топлива. Насос высокого давления требует особой настройки, а стандартные измерительные приборы не дают нужной точности.

— Знаю, — я показал на схему топливной системы. — Поэтому я попросил Циркулева разработать специальный расходомер. Он должен…

Грохот со стороны стенда заставил нас обернуться. Один из рабочих уронил массивный кронштейн для крепления двигателя.

— Вот так всегда! — воскликнул Руднев, подбегая к месту происшествия. — Парни, да разве можно так обращаться с прецизионным оборудованием? Это же вам не бревна на лесопилке ворочать!

В этот момент в цех величественно вплыл Вороножский в неизменном черном халате, бережно прижимая к груди колбу с очередным «говорящим» катализатором.

— А я вам говорил! — торжественно произнес он. — Артур предупреждал, что сегодня Меркурий находится в неблагоприятном положении для монтажных работ!

Я тяжело вздохнул:

— Борис Ильич, давайте лучше обсудим систему охлаждения. Как продвигается работа над новым составом для уплотнений?

— О, это невероятно! — оживился Вороножский. — Мы с Артуром разработали совершенно новую формулу. Добавили немного серебряной пыли для улучшения теплопроводности и…

— А что с виброгасящими опорами? — перебил его Руднев, возвращаясь от стенда. — При таких нагрузках обычные резиновые демпферы долго не протянут.

— Именно об этом я и говорю! — Вороножский потряс колбой. — Новый состав резины обеспечит…

Звон разбитого стекла эхом прокатился по цеху. В порыве энтузиазма профессор слишком энергично взмахнул рукой, и многострадальный Артур разлетелся вдребезги.

— Ничего страшного! — быстро сказал я, видя, как Вороножский побледнел. — У вас же есть еще образцы новой резины?

— Да-да, конечно, — пробормотал профессор, с тоской глядя на осколки. — Но Артур был таким замечательным собеседником…

К вечеру основные работы по монтажу стенда были завершены. Я смотрел на внушительную конструкцию из стальных балок, утыканную датчиками и измерительными приборами. Завтра предстоит первый запуск прототипа. И тогда мы узнаем, насколько жизнеспособной окажется наша конструкция.

Варвара задержалась у чертежного стола, аккуратно сворачивая схемы.

— Завтра будет сложный день, — тихо сказала она. — Столько всего может пойти не так…

— Справимся, — уверенно ответил я, хотя в глубине души чувствовал тревогу. — У нас отличная команда.

Она улыбнулась и направилась к выходу. А я еще долго стоял в полутемном цехе, глядя на наше детище и мысленно перебирая все возможные проблемы, которые могут возникнуть завтра.

Утро началось с суматохи. Еще до официального начала рабочего дня в испытательный цех стали подтягиваться наши специалисты. Циркулев методично проверял все измерительные приборы, то и дело сверяясь с потрепанным блокнотом. Звонарев с бригадой монтажников заканчивал установку прототипа на стенд.

— Все системы откалиброваны с точностью до двух сотых процента, — отрапортовал Циркулев, поправляя пенсне на цепочке. — Хотя для полной достоверности результатов желательно было бы…

Его прервал грохот — это Руднев уронил ящик с инструментами. Все какие-то неуклюжие со вчерашнего дня. Видимо, нервничают.