Артефакт острее бритвы (СИ) - Корнев Павел Николаевич - Страница 9

— Понял! — подтвердил книжник и обратился к Беляне: — Давай!

— Что давай? — возмутилась девчонка. — Место показывай!

Дарьян смутился, ткнул пальцем чуть правее и самую малость выше солнечного сплетения.

— Здесь!

— Скажи, когда сосредоточие окажется в нужной точке, — потребовала Беляна, прижала один из колючих сростков к впалой груди паренька и уверенным движением вдавила его в плоть. А следом запустила в тело пальцы!

Дарьян дёрнулся было, но босяки прижали его к койке, а дальше книжник обмяк, глаза его вспыхнули белым светом, и Беляна быстро отдёрнула руку. Кожа враз срослась, не осталось даже намёка на рану или шрам.

— Так просто! — охнул он. — Всё, держу!

Просто? Да сейчас!

Я приготовился перехватывать энергетический выплеск, но его не случилось. У Дарьяна даже рука не дёрнулась!

— Всё, — растерянно произнёс он некоторое время спустя.

— Что — всё? — не понял я.

— Сформировал узел, а на меридиан энергии не хватило, — пояснил Дарьян.

— Черти драные! — ругнулся я. — Да как так-то⁈

Беляна лукаво улыбнулась.

— У него сопротивляемость белому аспекту не чета твоей, Лучезарушка!

Я кинул на девчонку мрачный взгляд.

— Ты ведь это заранее знала, да?

— Предполагала, — заявила в ответ черноволосая пигалица и достала из мешочка второе сосредоточие. — Всё, отпускайте его, мальчики!

Лоб с недовольным видом слез с ног книжника и пробурчал:

— А разговоров-то было!

— Уж лучше так, чем пол и переборки от крови отдраивать! — не согласился с ним Вьюн.

Ёрш кивнул.

— Ага!

Второй узел Дарьян решил сформировать в запястье, и вновь Беляна легко вогнала сосредоточие в его плоть, но на сей раз корёжило паренька не в пример сильнее — даже слёзы на глазах выступили. Да и с койки в итоге подняться не смог, без сил распластался на ней и смежил веки.

— Я в порядке, в порядке… — прошептал он. — Сейчас…

— Хорошо то, что хорошо кончается, — проворчал я и ушёл на своё место.

Мне и самому было откровенно тошно. И припекало, и перенервничал.

— Что там? — спросил Огнич у смотревшей в иллюминатор Беляны.

— Облака, — отозвалась барышня и присела на койку рядом со мной.

— Ты чего пришла-то? — поинтересовался я. — Неужто соскучилась?

Черноволосая пигалица кивнула.

— И соскучилась тоже. Но вообще просто сил никаких не осталось этих клуш выносить. Послал Царь небесный попутчиц! Истеричку, круглую дуру и шалаву, которая ни о чём кроме мужиков думать не способна!

— Ого! — оживился Лоб. — И кто там на передок слаб?

— Иста! — скривилась Беляна.

— Это ученица которая? — уточнил босяк.

— Да вы губы-то не раскатывайте! Она любовников постарше предпочитает.

— А чего ж её такую безотказную отчислили? — удивился я. — Беречь должны были как зеницу ока!

— Во-первых, не отчислили! Её, как и остальных внутренних учеников и наставника Краса, отправили набираться опыта, — поправила меня Беляна. — А во-вторых, она всерьёз вознамерилась выскочить замуж за помощника профессора Жилена, а он этого почему-то не оценил. Поматросил и бросил.

Я припомнил дядечку в твидовом костюме и кивнул. Такой надоевшей любовнице назначение за тридевять земель обеспечит и глазом не моргнёт.

— И Огнеяра тоже набираться опыта послали? — справился я об ученике, который запросто мог оказаться строившим мне козни подручным Сурьмы.

— Вроде да, но с ним полная неопределённость, — развела руками Беляна. — Ну или Иста откровенничать не желает.

— А об остальных какие слухи ходят? — полюбопытствовал Огнич. — Что насчёт умника в пенсне и наставника?

— Наставник Крас из бесталанных. Уже двадцать пять, но никак объём ядра нарастить не может и с абрисом тоже полнейший затык, а без этого преломления не пройти и аспирантом не стать. Теперь попробует систему входящих меридианов развить.

— Говорят, он с горя за воротник закладывать начал, — сказал Вьюн и щёлкнул себя по кадыку.

— И вроде с ним по зачётам договориться можно было, — поддакнул Ёрш. — Правда, драл нещадно. Но сам свечку не держал, врать не стану.

— Пяст тоже аколит, — продолжила делиться сплетнями Беляна. — Он из школьных умников, на теорию ритуалов напирает. Его профессор Сивер ума-разума набираться спровадил. Они на каком-то диспуте разругались в пух и прах, как говорят. А вообще, слухи ходят, будто школа нами от черноводских торгашей откупилась. Вроде как с неё оброк тайнознатцами собирают.

У Звана глаза что твои пятаки стали.

— Школу⁈ — охнул он. — И оброком обложили? Да как такое может быть?

— Купчишки — это сила! — заявил Вьюн. — Они весь город под себя подмяли!

Парни затеяли спор, а Беляна поднялась на ноги и оправила платье.

— Ладно, побегу, а то хватятся. Дарьян, пока-пока! Лучезар, целую!

Она ушла, и я закрыл глаза, обратился к внутреннему зрению, дабы приступить к оценке состояния узлов и меридианов. Расслабляться нельзя! Мне теперь всего ничего до следующего этапа возвышения осталось, а чем раньше стану аколитом, тем быстрее расквитаюсь с долгами.

Ненавижу в должниках у кого-то числиться!

Просто ненавижу!

Снижаться летучий корабль начал на рассвете. К этому времени я уже проснулся, но так и продолжал валяться на койке. Было худо. Узлы врастали в дух, и процесс этот был сродни зубной боли — не позволял расслабиться ни на один драный миг. Ещё и припекало, будто в потроха угли зашили. Под грудиной кололо, запястья резало. Меридианы жгли плоть раскалёнными струнами, и старые нисколько не отставали от новых.

Натрудил, черти драные, энергию по кругу гоняя!

И сколько ни пропускал через абрис небесную силу, сколько ни укреплял узлы — всё без толку. Становилось лишь хуже.

Дарьян и вовсе был молочно-белым, его физиономия слегка даже отдавала зеленью. Но книжник не жаловался и не роптал на судьбу. Лишь охал, когда начинало мотать из-за боковых порывов ветра, да берёг правую руку.

— Море! — крикнул вдруг глазевший в иллюминатор Ёрш.

— Ну-ка дай! — Вьюн оттёр его в сторону и зачастил: — Побережье! Порт! Южноморск!

— Скажешь тоже — Южноморск!

— А вот и скажу!

Парни обступили иллюминатор и принялись толкаться локтями, а пару минут спустя до нас донёсся звон корабельного колокола, следом послышались быстрые шаги.

— Идём на посадку! — прокричал пробежавший мимо двери кубрика матросик. — Всем держаться!

Я уселся на койке и ухватился за стойку, босяки тоже оставили в покое иллюминатор, там задержался один только Огнич.

— На воду садимся! — объявил он, прежде чем метнуться на своё место.

Миг ничего не происходило, а потом меня мотнуло, послышались плеск и скрип обшивки, но сели чище некуда. На волнах после и того сильнее закачало.

Я поднялся с койки и первым подступил к иллюминатору. Успел через толстое мутное стекло разглядеть гавань с портовыми постройками и силуэты кораблей, а потом наша шхуна легла на новый курс и поплыла в открытое море.

Стой! Куда⁈

Глава 4

11−3

На место мы прибыли на закате, но к этому времени всем было плевать, куда именно нас везут; не волновало это даже меня. Хотелось лишь одного — поскорее ощутить под ногами земную твердь.

Качка! Нельзя сказать, будто на море наблюдалось волнение, и всё же нас откровенно мутило, лежмя лежали не только я и Дарьян, но и наши спутники. Беляна и та за весь день не наведалась ни разу. О работе с небесной силой и речи даже не шло.

Тошно, тошно, тошно… И вроде не душно, а будто воздуха не хватает. Дурнота и слабость не отпускали ни на мгновение, потом так и обливался.

Один лишь Огнич время от времени поднимался с койки, подбирался к иллюминатору и обозревал водную гладь, вот именно он нас и оповестил:

— Остров по курсу! Вроде к нему плывём…

Так оно и оказалось. Когда шхуна вошла в небольшую прикрытую фортом гавань качка стихла, но облегчения никто не испытал. Я — так уж точно. По трапу спустился, ощущая себя куском отварного мяса, и, судя по кислым физиономиям, остальным приходилось ничуть не легче. Зато матросики знай себе посмеивались. Аж зубы кулаком пересчитать захотелось.